Но и потребление или скорее «понятие» о нем «может иметь очень большое значение, если его сразу выдвинут на передний план и придадут ему главное значение в системе, вместо того чтобы отодвигать его на задний план» (стр. 13). (Итак, благодаря этому упраздняется все сказанное прежде.) Следует ряд общих мест, которые можно найти у всех прежних социалистов и с которыми освоилось даже обыд[енное] филистерское сознание, относительно того, что на более высокой ступени развития общества возникнут и более сложные потребности и что в обществе, в котором существуют классовые противоречия, потребление богатыми предметов роскоши принимает, при обострении противоречий, карикатурный характер и становится вредным для них самих (стр. 13— 15). Одним словом, вновь подтверждается то, что было сказано на стр. 8 об учении Сэя о потреблении, а именно, что этому учению пришлось ограничиться несколькими мало содержательными замечаниями относительно роскоши и непроизводительных расходов и невольно повсюду играть роль совершенно излишнего добавления или дополнения, не стоящего в связи с предыдущим. «Но нет, в заключение оказывается, что действительный труд в какой-либо форме является, следовательно, социальным естественным законом здоровых форм (итак, все прежние формы нездоровы)... Этот естественный закон равновесия между трудом и потреблением... является критерием жизненности различных общественных элементов;1 он обрекает одни элементы на увядание и выдвигает другие, чтобы влить свежую кровь в жилы народных организмов и способствовать тому, чтобы народы достигали более высоких ступеней цивилизации».
[По поводу вышеприведенных рассуждений Дюринга об отношении между трудом и потреблением Энгельс замечает:]
Или труд рассматривается здесь как экономический, материально производительный труд, и в таком случае эта фраза бессмысленна и не применима ко всей предшествующей истории. Или труд рассматривается в более общей форме, причем под ним разумеется всякого рода нужная или пригодная в какой-либо период деятельность, управление, судопроизводство, военные упражнения, и в таком случае эта фраза опять-таки оказывается совершенно бессодержательным общим местом и неуместна в экономии. Но желать
-------------------------------
1 [У Дюринга: деловых элементов.]
386 ПРИЛОЖЕНИЯ К «АНТИ-ДЮРННГУ»
импонировать этим старым хламом социалистам, называя его «есте-ственным законом», есть нечто a trifle impudent (несколько бесстыдное).
[Дюринг выражает на стр. 16—17 связь между грабежом и богатством в их отношении к распределению, и Энгельс замечает по поводу этого :]
Здесь обнаруживается весь метод. Всякое экономическое отношение сперва рассматривается с точки зрения производства, причем совершенно не принимаются во внимание исторические определения. Поэтому нельзя сказать ничего кроме общих фраз, и если Дюринг желает пойти далее этого, то ему приходится принять в расчет определенные исторические отношения данной эпохи, т. е. выйти из-сферы абстрактного производства и прейти к смешению понятий. Затем то же самое экономическое отношение рассматривается с точки зрения распределения, т. е. совершавшийся до сих пор исторический процесс сводится к фразе насалие, и затем выражается негодование по поводу печальных последствий насилия. Мы увидим при рассмотрении естественных законов, к чему это приводит.
[Дюринг утверждает на стр. 18, что для обработки земельной собственности в больших разумах необходимо «рабство» или «крепостная зависимость». По поводу этого Энгельс замечает:
Итак, всемирная история начинается с крупного землевладения. Обработка на больших участках земли тожественна с обработкой земли крупными землевладельцами! Почва Италии, обращенная благодаря латифундиям в пастбища, оставалась до тех пор невозделанной! Северные американские штаты обязаны своим огромным ростом не свободным крестьянам, а рабам, крепостным и т. д. Опять mauvais calembour: «ведение хозяйства на больших участках земли» должно означать обработку этих участков, но тотчас же истолковывается как ведение хозяйства в больших размерах = крупное землевладение! И в этом смысле какое изумительно новое открытие, что если кто-либо владеет таким количеством земли, что он и его семья не в состоянии обработать ее, он не может обработать всей принадлежащей ему земли без применения чужого труда! Ведь ведение хозяйства при посредстве крепостных крестьян означает обработку вовсе не более или менее крупных, а именно мелких участков земли, и обработка предшествовала крепостной зависимости (Россия, флам[анд]-ские, голландские и фризские колонии в славянской марке, см. Langethal1); первоначально свободные крестьяне обращаются в
---------------------------
' Chr.Eb. Langethal, Ceschichte der deutschen Landwirtschaft, Iena 1854— 1856.
ИЗ ПОДГОТОВИТЕЛЬНЫХ РАБОТ К «АНТИ-ДЮРИНГУ» 387
крепостных, а в иных местах даже формально добровольно становятся крепостными.
[На стр.20 Дюринг утверждает, что стоимость зависит от величины усилия при преодолении естественного сопротивления при удовлетворении потребностей. По поводу этого Энгельс замечает:]
Преодоление сопротивления заимствовано из математической механики. Эта категория становится нелепой в экономии. В таком случае выражения: я пряду, тку, белю, набиваю хлопчатую бумагу, означают: я преодолеваю сопротивление хлопчатой бумаги процессу прядения, сопротивление пряжи процессу тканья, сопротивление ткани процессу беления и набивания. Я изготовляю паровую машину—означает: я преодолеваю сопротивление, оказываемое железом
превращению в паровую машину. Я выражаю суть дела в иносказательных и высокопарных фразах, благодаря которым не получается ничего кроме неточности. Но благодаря этому я могу ввести распре-делительную стоимость, при которой также будто бы приходится преодолевать сопротивление. В этом-то и дело!
[На стр. 27 Дюринг говорит, что распределительная стоимость существует лишь там, где право располагать неизготовленными вещами обменивается на производственные стоимости. Энгельс замечает:]
Что означает неизготовленная вещь? Землю, обрабатываемую с применением современных приемов? Или это выражение должно означать вещи, не изготовленные самим собственником? Но ей противополагается «действительная производственная стоимость». Следующая фраза показывает, что мы имеем опять-таки дело с mauvais calembour'ом. Предметы природы, которые не изготовляются, смешиваются с «составными частями стоимости, присваиваемыми безвозмездно».
[Дюринг утверждает (стр. 60 и сл.), что все человеческие учреждения обусловлены, но не «практически неизменны». Нелепо допускать произвольность и беспорядочность в человеческих отношениях. По поводу этого Энгельс замечает:]
Итак, этот естественный закон и остается естественным законом. Ни слова о том, что до сих пор во всем непланомерном и бессвязном производстве законы экономии противостоят людям как объективные законы, по отношению к которым они бессильны, следовательно в форме естественных законов.
[На стр. 63 Дюринг формулирует свой основной закон всей экономии. Этот закон гласит:
«Производительность средств, служащих для хозяйства, а именно сил
388 ПРИЛОЖЕНИЯ К «АНТИ-ДЮРИНГУ»
природы и силы человека, увеличивается благодаря изобретениям и открытиям, причем это совершается таким образом, что можно оставить совершенно в стороне распределение, которое, как таковое, все же может подвергаться значительным изменениям или вызывать их, но не определяет характера главного результата». По поводу этого Энгельс замечает:]
Эта заключительная фраза: «причем» и т. д. не прибавляет к закону ничего нового, потому что если закон верен, то распределение не может вносить в него никаких изменений. Итак, нет надобности говорить, что этот закон верен для всякой формы распределения, потому что ведь иначе он не был бы естественным законом. Но эта фраза добавлена лишь потому, что Дюринг все-таки постыдился формулировать ничем неприкрытый закон во всей его наготе. К тому же эта фраза бессмысленна. Ведь если распределение все-таки может вызывать значительные изменения, то его нельзя «оставить совершенно в стороне». Итак, мы вычеркиваем эту заключительную фразу и получаем тогда закон pur et simple — основной закон всей экономии.
[На стр. 70 Дюринг утверждает, что экономический прогресс зависит не не от суммы средств производства, а лишь от технических знаний. По поводу этого
Энгельс пишет:]
Лежащие в Ниле паровые плуги хедива и бесполезно стоящие в сараях молотилки русских дворян доказывают это. И для пара существуют исторические предварительные условия, которые, правда, сравнительно легко создать, но которые все же должны быть созданы. Но Дюринг очень гордится тем, что таким образом он до такой степени переистолковал вышеупомянутое положение, имеющее совершенно иной смысл, что эта «идея совпадает с нашим основным законом».
[По поводу дюринговой формулировки разделения труда—«обособление специальностей и разложение деятельности повышает производительность труда» (стр. 73)—Энгельс замечает:]
Эта формулировка ошибочна, так как она верна лишь для буржуазного производства, и (даже для него не всегда) разделение специальностей уже и там оказывается стеснительным для производства вследствие уродования и окостенения индивидуумов, но в будущем оно совершенно исчезнет. Уже здесь мы видим, что это разделение специальностей на нынешний лад представляется Дюрингу чем-то неизменным, следовательно (неустранимым) и для социалистического строя.