И он,
свободный,
ору о ком я,
человек —
при дот он,
верьте мне,
верьте!
Этим вдохновенным гимном во славу будущего человека заканчивается поэма «Война и мир» (1915—1916), где после потрясающих по своей разоблачительной силе первых четырех глав, показывающих ужасы войны, возникает пророческая картина всеобщего братства, единения и счастья людей. Таким образом, мы видим, что под воздействием общей атмосферы жизни в поэзии Маяковского происходят серьезнейшие изменения. От ощущения неприкаянности — к преодолению одиночества, от обличения обывательщины — к призыву, обращенному к «потненьким и голодненьким» взять в руки «миров приводные ремни», от бунтарского протеста и эпатирования буржуазной публики — к идее необходимости революционного действия — вот в чем состоит смысл идейной эволюции Маяковского в предоктябрьские годы. В целом его дореволюционное творчество воспринимается не только как гневное осуждение мещански-буржуазных нравов, но и как решительное отрицание общественного строя, основанного на насилии и эксплуатации.
Характерно, что в ряде произведений Маяковского, написанных в 1915—1917 годах, протест против буржуазных устоев жизни соединяется с предчувствием близящейся революции. Уже в творчестве раннего Маяковского определились такие стороны его художественного стиля, как высокая гражданственность, страстность, экспрессивность.
Пафос бунтарства и очищения жизни огнем народной революции заставил Маяковского уже в те годы задуматься над вопросом о роли поэта и поэзии в общественной жизни. В разработке темы о назначении поэта выражена мечта Маяковского, страстно желающего раскрепостить человека духовно, вырвать его из исторически сложившихся отвратительных условий жизни.
Здесь истоки и величайшей напряженности постоянных лирических раздумий поэта о своей судьбе. Этот лиризм многие называли индивидуализмом, «ячеством» Маяковского. Между тем «индивидуалистические» мотивы раннего Маяковского не были только лишь отвлеченным противопоставлением лирического героя окружающей действительности. Эти мотивы сразу же приобрели у Маяковского общественное звучание. Поэтом отвергалась действительность, которая калечит и умерщвляет человека. Его, поэта, глубокое сочувствие на стороне угнетенных и обездоленных.»[8]
В ранней поэзии Маяковского выражена основная тема поэта о трагическом человеческом существовании в условиях капиталистической «цивилизации», тема яростного протеста против капитализма. Поэт обнажает тот процесс обесчеловечения людей и их чувств, который составляет особенность буржуазного общества, социальный характер отношений при капитализме (поэма «Человек»), Маяковский разоблачал и фальшь поэзии акмеистов - нарочитый, показной и декоративный характер их оптимизма. Сатирические стихи Маяковского о «сытых Сытиных», об ученых прислужниках буржуазии, о поэтах, «чирикавших перепелами», о капиталистическом городе «лепрозории», о «быкомордой», «мясомассой» ораве — все эти стихи были направлены против акмеистов и того, что воспевалось ими, — буржуазного мира.
Классовое общество калечит сильного и красивого от природы человека. Отсюда острая, от самого сердца идущая ненависть поэта к эксплуататорскому строю, любовь к порабощенному человеку, к народным низам, смятым и обездоленным этим строем. И поэт ратует за подъем самосознания этих масс, за то, чтобы они сами были «творцами в шуме фабрики и лаборатории».
Остановитесь!
Вы не нищие,
Вы не смеете просить подачки!
Нам, здоровенным,
С шагом саженьим,
Надо не слушать, а рвать их, —
Их,
Присосавшихся бесплатным приложением
К каждой двуспальной кровати!
Их ли смиренно просить:
«Помоги, мне!»
Молить о гимне,
Об оратории!
Мы сами творцы в горящем гимне —
Шуме фабрики и лаборатории.
Капиталистический строй обрекает народные массы на духовное и физическое вымирание. Это ясно понимает поэт и создает образ своего бунтующего лирического героя.
Загнанный в земной загон,
влеку дневное иго я.
А на мозгах
верхом
«Закон»,
на сердце цепь —
«Религия»...
Я в плену.
Нет мне выкупа!
Оковала земля окаянная.
Я бы всех в любви моей выкупал,
да в дома обнесен океан ее!
Конфликт поэта и окружения, существующий вначале как разъединенность лирического героя и враждебной ему толпы, с годами приобретает все большую и большую социальную определенность. По мере усиления социально-политических мотивов в его творчестве поэт все дальше отходил от формализма футуристов. В этом отношении показательны различия между стихотворением «Нате!» 1913 года и памфлетом «Вам!», написанным полтора года спустя. В первом — обыватели, над которыми издевается поэт, характеризуются чисто внешними приемами: толпа — «стоглавая вошь», «вы, мужчина, у вас в усах капуста», «вы, женщина... смотрите устрицей из раковин вещей» и т. д. Памфлет «Вам!» имеет ярко выраженную политическую окраску. Маяковский обличает не обывателя вообще, а тех, кто наживается на войне: «Знаете ли вы, бездарные, многие, думающие, нажраться лучше как,— может быть, сейчас бомбой ноги выдрало у Петрова поручика?...»
Одной из тем его лирики были одиночество и отчужденность человека в капиталистическом городе. Наряду с нотами бунтарства и эпатажа обывателя звучали подкупающие своей искренностью мелодии ожидания искреннего человеческого чувства и выхода за пределы серой и враждебной человеку действительности. Одним из лучших произведений такого рода стало стихотворение «Послушайте!».
Ведь, если звезды зажигают —
Значит — это кому-нибудь нужно?
Значит — кто-то хочет, чтобы они были?
Значит — кто-то называет эти плевочки
жемчужиной?
Это совсем не обращение — обращение «агитатора, горлана, главаря»¸ это раздумья поэта или его интимный разговор с самыми близкими друзьями.
В следующей части интонация меняется. В словах поэта — страстная тоска по красоте. Сила чувства, стремительность порыва выражены в восклицательной интонации, в нагнетании глагольных форм:
И, надрываясь
в метелях полуденной пыли,
врывается к богу,
боится, что опоздал,
плачет,
целует ему жилистую руку,
просит, чтоб обязательно была звезда! —
клянется —
не перенесет эту беззвёздную муку!
Но красота нужна не только самому поэту — она нужна людям. Без этого нельзя жить, нельзя быть счастливым. И вот новый интонационный поворот—герой заботливо спрашивает кого-то, вернее всего любимую:
«Ведь теперь тебе ничего?
Не страшно?
Да?!»
Какая трогательная, трепетная нежность слышится в этих словах! И вновь звучат первые стихи, но теперь в чтении Маяковского это уже не вопрос, а утверждение. В нем с пронзительной искренностью выражена надежда лирического героя на то, что этому миру необходим высший идеал, связанный со звездами, которые обязательно должны зажигаться и светить людям.
Окружающий мир вызывает у него резкое неприятие, протест. В 1915 году Маяковский создал свое самое значительное произведение - предоктябрьских лет - первую поэму «Облако в штанах». Она состоит из четырех частей, каждая из которых разоблачает какой-либо объект действительности. В ней бунтарский протест против устоявшихся форм жизни и его революционное настроение нашло наиболее глубокое выражение. Маяковский подчеркивал это в автобиографии: «Пишу «Облако». Выкрепло сознание близкой революции»[9].
Поэма проникнута ощущением пагубности и бесчеловечности существующего строя и неизбежности социальных потрясений. Царская цензура сразу поняла революционно-бунтарский характер произведения и выбросила из него шесть страниц стихов. Придралась цензура и к первоначальному названию произведения — «Тринадцатый апостол», усмотрев в нем «кощунство», надругательство над религией и священным писанием. Только после Октябрьской революции поэма была напечатана полностью.
Поэма Маяковского — максималистская по программе, напряженно-экспрессивная по стилю, трагическая по завершающей все повествование интонации — при всей противоречивости своей концепции тем не менее свидетельствует о появлении ряда новых моментов в отношении поэта к жизни. За причудливыми ходами поэтической мысли, за буйством метафор явственно проступает пафос социального обличения окружающей жизни. «Долой вашу любовь», «долой ваше искусство», «долой ваш строй», «долой вашу религию» — так определил Маяковский идейный смысл поэмы. И действительно, хотя в ней и сохраняются мотивы одиночества, жертвенности, трагичности, мысль Маяковского направлена на разоблачение главного, существенного зла. И, наконец, важно отметить, что, несмотря на трагическую окраску завершающих «Облако в штанах» строф, в ней нет безысходности. Ожидание нового, предощущение перемен — вот что определяет ее художественную атмосферу, ее тональность.
Образная структура «Облака в штанах» определена идейным содержанием. Даже пейзажные образы переключаются в общественно-политический план (тучи «небу объявляют озлобленную стачку»). Лирические отступления, сливающиеся в «Облаке» и других поэмах с повествовательным рассказом, приобретают отчетливый критический, призывной характер:
Выньте, гулящие, руки из брюк —