Чоки Ньима Ринпоче. Учение о предварительных практиках обычные предварительные практики: четыре изменения ума (стр. 10 из 28)

Давным-давно жил домохозяин по имени Валлабха. Все рождавшиеся у него сыновья умирали. Поэтому последнего из родившихся мальчиков он решил назвать Дочерью, в надежде, что это поможет ему выжить. Затем отец отправился в морское путешествие за драгоценными камнями, но потерпел кораблекрушение и погиб.

Когда сын подрос, он спросил мать, чем занимался его отец. Опасаясь сказать правду, чтобы сын тоже не ушел в море, она сказала, что отец торговал зерном. Поэтому Дочь стал купцом и, торгуя зерном, получал прибыли по четыре каури ^[3] в день, на которые содержал свою мать.

Однако другие купцы заявили, что он не принадлежит к касте ^[4] торговцев зерном, а потому ему не следует заниматься этим делом. Вынужденный прекратить это занятие, сын пришел к матери и снова задал тот же вопрос. Тогда мать сказала, что отец торговал благовониями. Став торговцем благовониями, сын стал зарабатывать по восемь каури в день и на них кормил мать. Но торговцы благовониями не позволили ему заниматься этим делом, и на этот раз мать сказала, что его отец был из касты торговцев одеждой. Торгуя одеждой, Дочь стал зарабатывать по шестнадцать каури в день, и все отдавал матери. Когда же торговцы одеждой заставили его расстаться с этим занятием, мать сказала, что он происходит из касты торговцев самоцветами. Начав торговать драгоценными камнями, Дочь зарабатывал по тридцать две каури в день и отдавал их матери. Тогда другие торговцы самоцветами сказали ему, что он принадлежит к касте мореходов, добывающих в океане драгоценные камни, и должен заняться делом, подобающим его касте.

Вернувшись домой, сын сказал матери:

— Раз уж я принадлежу к касте искателей драгоценных камней, я отправлюсь в великий океан за самоцветами.

Мать воспротивилась:

— Да, ты принадлежишь к касте мореходов — искателей драгоценностей, но все твои предки, в том числе и отец, нашли в море свою смерть. И с тобой будет то же, если уйдешь в море. Лучше останься и занимайся торговлей!

Но Дочь не послушался матери и стал собираться в море. Когда настал день отплытия, мать, не в силах расстаться с сыном, зарыдала и ухватилась за края его одежды. Тогда он рассердился:

— Я собираюсь выйти в океан, а ты своими причитаниями хочешь накликать беду! — и ушел, пнув ее в голову.

Корабль, на котором он отплыл, потерпел крушение, и почти вся его команда утонула, но сам он ухватился за обломок, и его вынесло на берег какого-то острова. Он пришел в город Радость и увидел там прекрасный дом из драгоценностей. Появились четыре чарующие богини и, предложив ему груду шелковых подушек для сидения, поднесли «три белых» и «три сладких» ^[5]. Когда он собрался уходить, они не велели ему идти на юг, чтобы не встретиться с большой опасностью. Но Дочь не послушался и пошел [в ту сторону].

Он достиг города, называемого Великая Радость, который был еще великолепнее, чем предыдущий. Восемь чарующих богинь приняли его, как и прежние. Они тоже не велели ему идти на юг, поскольку там может ждать большая опасность, но он снова не послушался.

Теперь он попал в город Пьянящий, еще более процветающий, чем предыдущий. Там его приветствовали и ублажали шестнадцать прекрасных богинь, которые на прощание не велели ему идти на юг, чтобы не столкнуться с великим несчастьем.

Он продолжил путь и прибыл к белой крепости, цитадели Гуру Брахмы, башня которой упиралась в небо. Когда путник приблизился, его приветствовали тридцать две богини невиданной красоты. Они предложили ему груды крытых великолепным шелком подушек, поднесли три белых и три сладких угощения и стали упрашивать остаться, но гость пожелал отправиться дальше. На прощание богини сказали: «Если хочешь уйти, ни в коем случае не ходи на юг, а то попадешь в беду».

Однако его тянуло на юг, и он направился именно туда.

Вскоре он оказался перед железным дворцом, верхушкой касавшимся неба. У ворот он увидел свирепого человека с ужасными красными глазами, в руке у которого был длинный железный прут. Дочь спросил у этого человека, что находится внутри дворца, но тот безмолвствовал. Подойдя ближе, путник увидел множество таких же людей. От их ужасного вида его пробрала дрожь, а волосы встали дыбом. Он вошел во дворец с мыслью: «Верно, опасность, которая меня ждет, — это всем опасностям опасность!» Там он увидел человека — ему в голову, вращаясь, врезалось железное колесо, так что вокруг разлетались брызги белого мозга.

— Что ты сотворил, если заслужил такое? — спросил Дочь.

— Я пнул свою мать в голову, и теперь созрели кармические последствия этого проступка. Почему ты не остался наслаждаться во дворце Гуру Брахмы, а пришел сюда за страданиями?

Не успел Дочь подумать, что и его привела сюда его карма, как с небес прозвучал голос:

— Пусть связанный будет развязан, а не связанный будет связан!

При этих словах колесо опустилось на его голову. Причиняя невыносимую боль, оно врезалось в мозг, разбрызгивая его во все стороны. Эта боль вызвала у Дочери горячее сострадание к другим таким же мученикам, и он стал молиться: «В сансаре есть множество похожих на меня существ, которые страдают за то, что ударили по голове свою мать. Пусть их страдание созреет во мне, чтобы страдал я один. Пусть ни одно существо не испытывает такого страдания ни в одной из своих жизней!»

Как только Дочь подумал так, колесо взлетело в небо, а сам он, освободившись от страдания, оказался в воздухе, блаженно паря на высоте семи пальм.

Такая бодхичитта, когда ты принимаешь на себя страдания других, — это высший метод, необходимый для обретения состояния будды. В прошлом геше из школы кадампа считали этот метод своей главной практикой. Некогда жил геше Чекава, хорошо знавший все книги по учениям нингма, сарма ^[6] и логике.

Однажды, придя к геше Чагшингве, он заметил у его изголовья маленькую книгу. Открыв ее, он увидел слова:

«Отдавай другим приобретения и победы, забирай себе потери и поражения».

«Какое замечательное учение», — подумал Чекава и спросил Чагшингву:

— Как называется это учение?

— Это «Восемь строк Лангри Тангпы», — ответил тот.

— А кто держатель этого учения?

— Сам Лангри Тангпа.

Решив получить это учение, геше Чекава отправился в Лхасу, где задержался на несколько дней, чтобы совершить обход святых мест. Как-то вечером он услышал от одного прокаженного, который пришел из Лангтанга, что Лангри Тангпа скончался.

— А кто стал его преемником? — спросил геше.

— Их двое: Шангшунгпа и Додэпа. Но они никак не могут договориться между собой.

На самом деле эти два преемника не ссорились, и спорили они не по причине соперничества. Наоборот, Шангшунгпа считал, что главным должен быть старший, Додэпа, а сам он станет почитать его, как почитал Лангри Тангпу. Додэпа же полагал, что это место принадлежит Шангшунгпе как более ученому. Таким образом, они высоко ценили достоинства друг друга. Однако Чекава истолковал их разногласия как дурной знак и пришел к выводу, что не они должны быть продолжателями учения, которое он желает получить. Поэтому он стал искать того, кто был наилучшим держателем этого учения, и все указывали ему на Шараву.

Когда Чекава отыскал Шараву, тот объяснял примерно тысяче монахов учения, состоящие из множества томов священных текстов. Прослушав эти учения несколько дней, Чекава не обнаружил в них ни слова из того, что хотел получить. Он решил попросить у Шаравы именно это учение: «Если у Шаравы оно есть — останусь, а нет — уйду».

С этим намерением он подошел к Шараве, который совершал обход ступы. Расстелив на земле свое верхнее одеяние, Чекава сказал:

— Присядь, пожалуйста, на минутку. У меня есть к тебе вопрос.

— Почтенный, — ответил Шарава, — что у тебя за вопрос, который ты не можешь разрешить сам? Свои вопросы я обычно решаю, посидев разок в медитации.

— В одном тексте я прочитал слова: «Отдавай другим приобретения и победы, забирай себе потери и поражения». Это мне очень по сердцу. Но является ли это учение глубоким? — сказал Чекава.

— По сердцу тебе это учение или нет, ты можешь обойтись без него, только если не хочешь обрести состояние будды.

— Учитель, а у тебя есть это учение?

— Да, это моя главная практика.

— Тогда прошу, дай его мне.

— А ты сможешь остаться со мной надолго? Если сможешь, я буду тебя учить.

Чекава прожил рядом с учителем шесть лет, практикуя полный цикл наставлений ^[i] по упражнению ума, благодаря чему до конца устранил привязанность к своему «я».

Такая медитация о бодхичитте, подразумевающая замену себя другими, вдобавок облегчает любые болезни и беды, которые могут постигнуть тебя в этой жизни. Даже для покорения божеств, демонов, вредоносных и препятствующих духов нет другого тайного учения, которое бы ее превосходило. Всегда и при всех обстоятельствах отвергай, словно яд, пагубные помыслы, проистекающие от привязанности к самому себе, и старайся помнить о бодхичитте, требующей замены себя другими.

Чокъи Нима Ринпоче.
Комментарий на текст Лхантангпа Дордже Сенге
«Восемь строф тренировки сознания»

Субботняя лекция. 20 марта 2004 Бодха, Непал.

Коренной текст

1.
«Да смогу я обладать таким отношением ко всем живым существам: относиться к ним как к более высшему, чем исполняющая желания драгоценность, так, чтобы я смог достичь высшей цели —
пусть я всегда смогу относиться к ним как к божествам.»

2.
«Да смогу я — с кем бы в компании ни находился — относиться к себе как к младшему по чину и с искренней позицией ценить других выше, чем себя.»