Но нельзя не обратить внимание на то, что закон обусловливает применение этой меры обязательной виной родителя. Если лишение родительских прав становится следствием правонарушения, то вина автоматически наличествует как элемент состава правонарушения, без которого сам состав отсутствует.
Исходя из этого, необходимо, чтобы в наличии были и остальные элементы состава, включая объективную сторону в виде действия или бездействия виновного. И здесь начинаются специфические для этой сферы правового регулирования сложности. Прежде всего, описание объективной стороны семейного правонарушения не отличается той четкостью, которая характерна, например, для описания составов административного правонарушения или уголовно-наказуемого деяния. Это, конечно, обусловлено в первую очередь спецификой семейных правоотношений, не поддающихся целиком и полностью какому бы то ни было внешнему регулированию, в том числе и правовому.
Но на практике правоприменителю (а перед этим истцу или заявителю) приходится иметь дело с теми или иными действиями родителей, которые надо квалифицировать, как виновно причиняющие вред ребенку, а при этом в ряде случаев требуется доказать наличие причинно-следственной связи между действиями родителя и наступившими вредными последствиями для ребенка.
Иллюстрацией этому может служить следующая ситуация: в августе 2003 г. на контроль уполномоченному по правам ребенка в г. Москве поступила информация о том, что нарушаются права малолетней Григорьевой М.Ю. 1998 г.р., мать, которой, Григорьева С.В. держит девочку на строжайшей диете, в связи с чем у истощенного ребенка началась депрессия и неврозы.
Мать пояснила, что диета назначена ребенку в связи с занятиями художественной гимнастикой, но список запрещенных продуктов составила сама, ссылаясь на рекомендации спортивного врача. Жалобу подал отец девочки, ссылаясь на то, что он по роду работы постоянно находится в командировках, не имеет возможности непосредственно заниматься воспитанием дочери, но требует, чтобы мать лишили родительских прав на основании жестокого обращения с ребенком.[33]
Формально такое основание содержится в соответствующей статье СК, но необходимо определить, действительно ли имеет место жестокое обращение с ребенком, можно ли считать, что С.В. Григорьева морит дочь голодом, как заявляет отец, и подтверждают воспитатели детсада.
Сам по себе факт диеты для ребенка не является проявлением жестокого обращения, независимо оттого, продиктована ли необходимость диеты проблемами со здоровьем или занятиями спортом. Ограничение ребенка в питании не означает, что он голодает. Но определить это можно только на основании медицинского заключения, по результатам обследования, которое должно выявить, получает ли ребенок с диетической пищей необходимый набор веществ, обеспечивающий нормальное развитие и функционирование его организма.
В данном же случае справка об истощении организма была выдана медсестрой детского сада, прочие выводы делались на основании информации полученной от воспитателей. Но этой информации противоречат положительные характеристики Григорьевой с места работы и жительства, свидетельствующие о том, что она заботится о дочери.
Представляется, что в данном случае нет необходимости лишать С.В. Григорьеву родительских прав, поскольку она добросовестно заблуждается относительно вопросов питания ребенка, других же оснований для лишения прав нет. В любом случае вывод о негативном влиянии диеты на организм и о том, что диета стала причиной невроза, должна делать специальная комиссия на основании подробного обследования. Но и после этого целесообразнее ограничиться профилактической беседой с Григорьевой, разъяснив ей ее заблуждения.
И данную беседу, разумеется должны проводить не работники правоохранительных органов, а медики и психологи.
Лишение родительских прав – крайняя мера, направленная прежде всего на защиту ребенка, если возникает необходимость защищать его от родителей. Поэтому применение этой меры должно быть исключительным шагом[34].
Что касается насилия в отношении женщин, то правовая защита осуществляется здесь на общих основаниях, как защита от преступного посягательства любого субъекта, безотносительно к тому стал ли он жертвой внутри- или внесемейного насилия. С одной стороны, это облегчает деятельность правоприменителя, но с другой стороны, такой подход не учитывает особенностей ситуации, в которой женщина подвергается насилию внутри семьи.
Особенности эти состоят в том, что деяние субъекта правонарушения в данном случае часто подпадают под статьи закона, относящиеся к так называемому частному обвинению, т.е дела возбуждаются только по заявлению потерпевшего и могут быть прекращены в случае примирения правонарушителя и потерпевшего.
Поскольку в случаях семейного насилия правонарушителем является обычно супруг (сожитель) женщины, то примирение сторон происходит довольно часто. Но всегда ли оно целесообразно? В ряде случаев женщина прекращает судебное преследование своего обидчика не потому, что он искренне раскаялся, а она простила его, а по иным причинам: боязнь людского осуждения («Мужа посадила!»), страх перед слабостью правовых мер («Вернется – еще хуже будет!») и т.п.
Представляется, что здесь бессильны только правовые меры, поскольку необходимо и формировать надлежащим образом общественное мнение, и развивать реабилитационную систему для жертв семейного насилия, и вести соответствующую профилактическую работу.
Человек, ставший супругом или родителем фактически и юридически, далеко не всегда осознает ответственность этого положения в силу самых различных причин. Но все они, так или иначе, сводятся к социальной деформации личности, к ее асоциальным установкам того или иного рода.
Во многих случаях эти установки могут быть следствием воспитания, полученного ими, или обусловлены возрастом самих несовершеннолетних родителей, а также могут быть связаны со злоупотреблением алкоголем, наркотическими средствами или увлечением азартными играми.
Таким образом, родители не осознают (не могут осознавать) своей ответственности перед детьми и перед обществом, а структуры, призванные внушать эту ответственность: органы образования, медицинские, психологические, социальные и юридические службы бездействуют, либо вообще отсутствуют.
Работа школьных педагогов с родителями и школьниками как будущими родителями сводится к формальным мероприятиям, чаще всего в форме бесед в официальном тоне. Присутствие в школьной программе предмета, связанного с семейными отношениями, не меняет положения дел. Во-первых, данный предмет является факультативным, во-вторых, его ведут не специалисты по семейным отношениям, а учителя, исключительно для прибавления часов, для увеличения заработной платы.
Специалисты же по данной тематике практически не готовятся высшей школой. Далеко не в каждой школе, особенно на периферии, имеется собственный психолог, а имеющиеся часто не обладают достаточной квалификацией. Множество социальных работников также не имеет специального образования.
Медицинские работники (например, врачи-педиатры) тоже уделяют проблемам родительской ответственности не так уж много внимания. Причина этого не только в недостаточном финансировании медицины в России, но и в неподготовленности врачей к такого рода работе.
Не приходится надеяться и на то, что подобные упущения будут исправлены органами опеки и попечительства или социальной защиты населения. Причины все те же: недостаточная квалификация специалистов и скудное финансирование. Эти проблемы должны решаться на федеральном уровне, хотя многое могли бы в этом направлении сделать и органы местного самоуправления.
Но в реформировании нуждается вся система работы с семьей. Практика показала, что имеющиеся на сегодняшний день в России структуры, как государственные, так и общественные не справляются с проблемами. И если общественные организации могут объяснить провалы в своей работе недостаточной опытностью функционирования, то в работе государственных организаций все проблемы, как правило, связаны с финансированием.
Поскольку недостатки финансовой системы не связаны непосредственно с темой данной работы, мы не будем останавливаться на этом вопросе, а перейдем к проблеме реформы структур.
За рубежом необходимые службы функционируют уже десятилетиями, и у нас есть возможность, изучив особенности их работы в различных странах выбрать наиболее приемлемые варианты, изменив их с учетом российской специфики.
Особенно слабо развита у нас психологическая помощь женщинам, ставшим жертвами семейного (да и иного) насилия.
Краткую характеристику работы существующих кризисных центров для женщин мы дадим в следующей главе.
ГЛАВА 2. СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ РАБОТА С ЛЮДЬМИ, ПЕРЕЖИВШИМИ СЕМЕЙНОЕ НАСИЛИЕ
2.1. Кризисные центры для женщин в российских регионах
Кризисные центры для женщин, пострадавших от семейного и внесемейного насилия, в российских регионах появились сравнительно недавно, и далеко не в тех масштабах, в которых они необходимы.
Межрегиональное объединение общественных организаций и кризисных центров для женщин "Остановим насилие" - является добровольным объединением общественных организаций.
Целью создания Ассоциации является содействие построению в России гражданского общества без насилия; развитие политической и социальной активности российских женщин; борьба с дискриминацией во всех сферах общественной и личной жизни.
Задачи этой организации состоят в создании единого информационного пространства; в изменении общественного сознания о проблеме насилия, направленного на неприятие насилия в любой форме; в оказании влияния на законодательные органы власти по созданию механизма защиты от насилия.