* * *
На Келлу я наткнулась совершенно случайно, когда, не дождавшись ее, сонно брела домой, наотрез отказавшись ночевать в Доме Совещаний под присмотром Лёна.
Мы пошли к моему временному жилищу, и там, под охи и ахи испуганной домохозяйки, Келла заставила меня снять сапоги и куртку и лечь на кровать.
– Ми-иленький ожог, – восхищенно протянула она, холодными пальцами ощупывая мои припухшие, саднящие веки. – Просто превосходный!
Я мученически стиснула зубы. Догевская Травница принадлежала к избранной категории лекарей, которые воспринимают пациентов лишь в качестве ходячих оболочек милых, славных хворей.
Проверив оба глаза, Травница удовлетворенно хмыкнула и полезла в сумку. Запахло травами. Насилу проморгавшись, я приподнялась на локте и взяла одну из черных закупоренных бутылочек, выставленных Келлой на табурет. По лабораторным занятиям я знала – чем темнее стекло, тем большая гадость может плавать внутри. Скажем, дохлый паук или ноготь мертвеца. Нам, Практикам, в прошлом году читали курс травоведения с основами фармакологии, и я была знакома с рецептами основных зелий. До Травницы, мне, конечно, далеко, не зря их готовят на отдельном факультете, делая упор на диагностику и лечение заболеваний в ущерб боевой магии.
Келла смочила зельем тампон из корпии, и по комнате распространился едкий запах, от которого захотелось чихать. Спиртовая настойка каких-то трав и вроде бы гнилых яблок.
– С примесью зеленой плесени, верно?
– Угадала. Ложись на спину и закрой глаза. Что с монстром? – Деловито поинтересовалась Травница, как будто я выходила не на смертный бой, а на рынок за морковкой.
– Я бы сказала, что он… испарился.
– Что?
– Да, выпустил что-то вроде клуба пара и исчез.
– Может, это был дракон? – вкрадчиво предположила Келла.
– А ты его хоть раз видела?
– Нет. Зато Лён – два раза.
– Кто кого не догнал?
Келла промолчала, ловко орудуя тампоном. В жизни не видела такой угрюмой девушки.
– И тем не менее вы с потрясающим упрямством приглашаете в Догеву практикующих магов. Может, рассчитываете, что оборотень скушает их, а вас отложит на потом?
– Да никого мы не звали, – с досадой проронила Келла. – Как только погиб Диар, маг из Камнедержца, вы слетелись на труп, как воронье. Мол, надо выяснить, кто его на самом деле… того. Крутились тут, вынюхивали, выискивали, выспрашивали, только что в рот не заглядывали. Одного сожрут – другого засылают. Попробуй не пусти. Как?! Вампиры что-то от нас утаивают?! Лён – он терпеливый, я бы с вами церемониться не стала. Не обижайся, малышка, но от вашей "помощи" одни проблемы. Закрой глаза. На ночь оставишь на веках компресс, иначе опухнут. Послушайся моего совета: уезжай пока не поздно. Нечего тебе тут делать, да и не сумеешь ничего.
– Лён так не считает.
– Ха-ха-ха! – впервые развеселилась Келла. – Лён? Что бы ни считал Лён, он считает про себя. И не стоит принимать его улыбку за разрешение положить палец в рот – отхватит вместе с рукой! Наш Повелитель – тот еще интриган.
– Дипломат, – поправила я.
– Благозвучный синоним, – скривилась Травница. – Это его когда-нибудь и погубит. Лён осиротел при рождении, до пяти лет слабенький был, болезненный, мы с ним возились-нянчились, во всем потакали, только что не молились на него, вот он теперь и считает себя великим вершителем судеб… словно ждет, пока кто-нибудь не щелкнет его по носу.
– Ты не входишь в первую десятку верноподданных.
– Это трудно объяснить. – Лицо Келлы смягчилось, но досадливая морщинка между бровями так и не разгладилась. – Мне иногда кажется, что он считает нас всех слабоумными калеками, которых нужно жалеть и защищать, но уважать не обязательно. А это так унизительно! Я обсуждаю с ним какую-нибудь проблему и вдруг замечаю, что он смотрит сквозь меня, – значит, все уже сам решил, без учета моих аргументов. Он, конечно, выслушает, покивает с умным видом, но поступит по-своему. А ты чувствуешь себя полной идиоткой.
– Это чувство не оставляет меня с момента приезда, – рассмеялась я, – но, кажется, мы с Лёном поладили. Уй!
– Я сказала, закрой глаза!
– Ты не предупредила, что эта гадость жжется!
– Не знаю, можно ли вообще с ним поладить. Душа Лёна – как могила, рассчитана на него одного. Кстати, как это тебе удалось вытащить его в Хорошую Ночь? Он никогда ее не отмечает.
– Правда? – Я ощутила прилив некоторой гордости.
– Да, у него аллергия на папоротник.
– Вот как? – В носу защекотало от смеха. – Он умело ее скрывал… за чиханием.
– Вы в чем-то похожи.
– Правда?
– Да, он такой же взбалмошный. Молодой, что с него возьмешь.
– А тебе сколько лет?
– Столько не живут, – отшутилась Келла. – Ну, вот и все. Надеюсь, оставишь свои ночные вылазки?
– Напротив!
Глава 20
На следующее утро, едва малиновки разразились благодарственными трелями в честь погожего денька, я сорвалась с постели и, наспех убедившись перед зеркалом, что кожа не шелушится и нос на месте, спортивной трусцой побежала к хоромам Повелителя. Как обычно, никакой стражи вокруг, ни души вообще на улице! Лён еще нежился в рассветной полудреме, но я вломилась к нему такая взъерошенная и взбудораженная, что он не проявил ни малейшего сопротивления, пока я стягивала с него одеяло. Приведя вампира в более-менее бодрствующее и сознательное состояние, я потребовала карту Догевы. Он отдал ее мне без разговоров. Прикорнув на краю необъятного ложа, я углубилась в широкий лист бересты, испещренный незнакомыми рунами.
Ткнув пальцем в центр карты, я, как и ожидала, обнаружила под ним фонтан. Осталось только сориентироваться по сторонам света. Лён тактично молчал, пока я крутила карту и так, и эдак, невнятно бурча себе под нос. Ага, вот. За пределами города мощеные дороги сменяются обычными, разделяя Догеву на четыре равных сектора.
– Что это? Почему сектора отличаются по цвету?
– Один из них отведен под земледелие, третий под скотоводство, они перемежаются вторым и четвертым: целинными лугами и молодыми лесопосадками на месте выжженного во время войны леса. – Терпеливо объяснил Лён. – Есть еще одна лесная зона, Граница. Это примерно треть сектора по наружному краю.
– Хорошо, пошли дальше. Сама Догева – сплошной лес городского типа?
– Нет, есть и поляны, и озера, и пастбища для коней.
– Но в основном – лес?
– Примерно на две трети.
– Это я и хотела узнать. Отбросим сельское хозяйство и заповедные кущи. Если я захочу пересечь город по главной дороге, сколько это займет?
– Пешком и шагом? Часа полтора.
– А лесом?
– Не знаю… Смотря как идти. Допустим, три дня.
Я разжала кулак и высыпала на постель горсть недозрелых вишен, нащипанных по дороге.
– Где произошло первое нападение?
Лён подумал и положил одну вишенку в трех пальцах от фонтана.
– А дальше?
Я на глазок прикинула центр вишневой россыпи. Наибольшая вероятность встретиться с тварью в южном секторе, в тысяче локтей от фонтана.
– Но она может приходить откуда угодно, – возразил Лён. – Скорость, с которой она мчится, способна привести ее даже с внешней границы.
– Лён, ты знаешь все о вампирах, а в оборотнях положись на меня. Это лютый хищник. Взгляни на карту. Допустим, он приходит с границы. Допустим, его нора неподалеку. Почему он убивает? Да потому, что голоден! Проведи прямую линию от любой точки внешней границы до фонтана. Она обязательно пройдет через чей-нибудь дом. Зачем лютой твари, которую гонит вперед неистовая жажда крови, бежать в центр города, чтобы насытиться? Да она сотни раз столкнется с более подходящей добычей!
– Может, она ищет определенную добычу?
– Оборотень? Чушь. Уж поверь мне, оборотень задерет первого встречного, нажрется и заляжет в нору. Он здесь, в Догеве.
– Этого не может быть, – решительно сказал Лён. – Я знаю каждого вампира в округе.
– Вывод очевиден. Это не вампир. Это чужак. Возможно, человек.
– Человек, да еще чужак? – недоверчиво сдвинул брови Лён. – Тем более невозможно. Стоит человеку пересечь Границу, как в пределах версты его засечет Страж. Да что там Страж – когда ты проходишь по улице, любой вампир, перебирающий в погребе картошку, не только замечает и узнает тебя, но и определяет, куда ты идешь и в каком настроении.
– Ты же говорил, что никто, кроме тебя, не владеет телепатией?
– Это совсем другое, нежели дословное чтение мыслей. С помощью зрения можно получить информацию о внешнем облике собеседника. Примерно так же вампиры оценивают его эмоциональное состояние. Для нас ты раскрытая книга, Вольха. Мы располагаем органами чувств, о существовании которых ты даже не догадываешься.
– А если кто-то пронюхает, на что эти ваши органы реагируют? Он сможет их обмануть?
– Не знаю. – Лён впервые заметно встревожился. – Пока никому не удавалось.
– Пока оборотни не заедали вас средь бела дня, – заметила я, скатывая карту трубкой.
– Днем они не нападают, – машинально поправил Лён.
– Ну ночью.
– Ты уверена, что не убила его?
– На все сто процентов.
– Но я видел, как он исчез.
– Это ничего не значит. Он мог стать невидимым.
– Выходит, это оборотень-маг?
– Выходит, – растерянно подтвердила я, почесывая макушку.
– Ты все еще хочешь остаться? – помолчав, спросил вампир.
– Теперь больше, чем когда-либо. Лён?
– Да?
– Вы знали о твари, знали, что она выходит по ночам и загрызает жителей, но тем не менее устроили Хорошую Ночь, когда даже маленькие дети бродили по лесу без присмотра. Как вы могли об этом забыть? Как вы могли веселиться, зная, что где-то во мраке затаилась хищная гадина, готовая нанести удар?
– Потому что единственное существо, на которое оборотень мог напасть, – ты.