Человек должен иметь право менять свои убеждения по серьезным причинам нравственного порядка. Если он меняет убеждения по соображениям выгодности – это высшая безнравственность. Если интеллигентный человек по размышлении приходит к другим мыслям, чувствуя свою неправоту, особенно в вопросах, связанных с моралью, - это его не может уронить (С. 616).
Об интеллигентности
Об этом слове – интеллигентность, интеллигенция – много спорят. Думаю, что нельзя сводить дело к каким-то внешним признакам. Начиная с XVIII и ранее XVII в. утвердилось противопоставление человеческой культуры природе. Века эти создали миф о «естественном человеке», близком природе и потому не только не испорченном, но и не образованном. Открыто или скрытно естественным состоянием человека считалось невежество. И это не только глубоко ошибочно, это убеждение повлекло за собой представление о том, что всякое проявление культуры и цивилизации неорганично, способно испортить человека, а потому надо возвращаться к природе и стыдиться своей цивилизованности.
Это противопоставление человеческой культуры как якобы «противоестественного» явления «естественной» природе особенно утвердилось после Ж.-Ж. Руссо и сказалось в России в особых формах развивающегося здесь в XIX в. своеобразного русоизма: в народничестве, толстовских взглядах на «Естественного человека» - крестьянина, противопоставляемого «образованному сословию», просто интеллигенции.
Хождение в народ в буквальном и переносном смысле привело в некоторой части нашего общества в XIX и XX вв. ко многим заблуждениям в отношении интеллигенции. Появилось и выражение «гнилая интеллигенция», презрение к интеллигенции, якобы слабой и нерешительной. Создалось и неправильное представление об «интеллигенте» Гамлете, как о человеке, постоянно колеблющемся и нерешительном. А Гамлет вовсе не слаб: он преисполнен чувства ответственности, он колеблется не по слабости, а потому что мыслит, потому что нравственно отвечает за свои поступки.
Врут про Гамлета, что он нерешителен.
Он решителен, груб и умен.
Но, когда клинок занесен,
Гамлет медлит быть разрушителем
И глядит в перископ времен.
Не помедлив, стреляют злодеи
В сердце Лермонтова и Пушкина.
(Из стихотворения Д. Самойлова
«Оправдание Гамлета»)
Образованность и интеллектуальное развитие – это как раз суть естественные состояния человека.
Однако образованность нельзя смешивать с интеллигентностью.
Образованность живет старым содержанием, интеллигентность – созданием нового и осознанием старого как нового.
Больше того… Лишите человека всех его знаний, образованности, лишите его самой памяти, но если при всем этом он сохранит восприимчивость к интеллектуальным ценностям, любовь к приобретению знаний, интерес к истории, вкус в искусстве, уважение к культуре прошлого и настоящего, навыки воспитанного человека, ответственность в решении нравственных вопросов и богатство и точность своего языка – разговорного и письменного – вот это будет интеллигентность.
Конечно, образованность нельзя смешивать с интеллигентностью, но для интеллигентности человека огромное значение имеет именно образованность. Чем интеллигентнее человек, тем больше его тяга к образованности. И вот тут обращает на себя внимание одна важная особенность образованности: чем больше знаний у человека, тем легче ему приобретать новые. Новые знания легко «укладываются» в запас старых, запоминаются, находят себе свое место.
Приведу первые пришедшие на память примеры. В двадцатые годы я был знаком с художницей Ксенией Половцевой. Меня поражали ее знакомства со многими известными людьми начала века. Я знал, что Половцевы были богачами, но если бы я чуть больше был знаком с историей этой семьи, с феноменальной историей ее богатств, - сколько интересного и важного я мог бы от нее узнать. У меня была бы готовая «упаковка», чтобы узнавать и запоминать.
Или пример того времени. В 20-е годы у нас хранилась библиотека редчайших книг, принадлежащих И.И. Ионову. Я об этом как-то писал. Сколько новых знаний о книгах я мог бы приобрести, если бы в те времена я знал о книгах хотя бы немного больше.
Чем больше знает человек, тем легче он приобретает новые знания.
Думают, что знания толкутся и круг знаний ограничен какими-то объемами памяти. Совсем напротив: чем больше знаний у человека, тем легче приобретаются новые.
Способность к приобретению знаний – это тоже интеллигентность.
Интеллигентность создается в возрасте от 3 до 16-17 лет. Потом из неинтеллигентного человека сделать интеллигентного уже невозможно. Интеллигентность – это не просто образование и сумма знаний – все это может быть и у интеллигентного человека. Это способность к приобретению знаний и к пониманию другого человека и другой культуры (С. 644).
Какими должны стать мы, русские, сегодня?
Нам, русским, необходимо наконец обрести право и силу самим отвечать за свое настоящее, самим решать свою политику – и в области культуры, и в области экономики, и в области государственного права, - опираясь на реальные факты, на реальные традиции, а не на различного рода предрассудки, связанные с русской историей, на мифы во всемирно-исторической «миссии» русского народа и на якобы обреченность в силу мифических представлений о каком-то особенно тяжелом наследстве рабства, которого не было, крепостного права, которое было у многих, на якобы отсутствие «демократических традиций», которые на самом деле у нас были, на якобы отсутствие деловых качеств, которых было сверхдостаточно (одно освоение Сибири чего стоит), и т.д. и т.п. У нас история не хуже и не лучше, чем у других народов.
Нам самим надо отвечать за наше нынешнее положение, мы в ответе перед временем и не должны сваливать все на своих достойных всяческого уважения и почитания предков, но при этом, конечно, должны учитывать последствия коммунистической диктатуры.
Мы свободны – и именно поэтому ответственны. Хуже всего все валить на судьбу, на авось и небось, надеяться на «кривую». Не вывезет нас «кривая»!
Мы не соглашаемся с мифами о русской истории и русской культуре, созданными в основном еще при Петре, которому необходимо было оттолкнуться от русских традиций, чтобы двигаться в нужном ему направлении. Но означает ли это, что мы должны успокоится и считать, что мы пребываем в «нормальном положении»?
Нет, нет и нет! Тысячелетние культурные традиции ко многому обязывают. Мы должны, нам крайне необходимо продолжать оставаться великой державой, но не только по своей обширности и многолюдству, а в силу той великой культуры, которой должны быть достойны и которую случайно, когда хотят ее унизить, противопоставляют культуре всей Европы, всех западных стран…
Если мы сохраним нашу культуру и все то, что способствует ее развитию, - библиотеки, музеи, архивы, школы, университеты, периодику (особенно типичные для России «толстые» журналы), - если сохраним неиспорченный наш богатейший язык, литературу, музыкальное образование, научные институты, то мы, безусловно, будем занимать одно из ведущих мест на Севере Европы и Азии.
И, размышляя о нашей культуре, нашей истории, мы не можем уйти от памяти, как не можем уйти от самих себя. Ведь культура сильна традициями, памятью о прошлом. И важно, чтобы она сохраняла то, что ее достойно…
Вопрос о культуре – самый больной вопрос политики, вопрос самого конкретного будущего. Если люди будут уходить из школы недоучившись, куда они уйдут? В бандиты? В бомжи? Во что превратиться наша большая нация?
Посмотрите, что происходит! Военные не знали, где находится в Грозном музей (а ведь там было много картин русских художников – Васнецова и других), и музей, естественно, уничтожен вместе с центром города.
Сгорел дом Набокова в Рождествено. Несколько лет назад в Институте культуры сгорел отдел редкой книги, в Университете на историческом факультете тоже сгорел отдел редкой книги; сгорела ценнейшая часть библиотеки Академии наук; был залит горячей водой подвал, принадлежавший Публичной библиотеке, - погибли уникальные ноты XVIII в. – об этом даже газеты не сообщили. Мы просто дикари, папуасы.
А люди должны жить с достоинством. Достоинство – это уважение к семье, к самому себе, это опрятность, это наша одежда, одежда нашего города. Не выработается у людей достоинства в грязи – в этом случае человек не уважает сам себя. И существование человека как определенной ценности – уничтожается. Надо, наконец, научиться просто мыть первые этажи. Я прошел по Вознесенскому – там всюду выломаны двери, дверные ручки, а ведь как раз за дверную ручку мы здороваемся с домом. Вознесенский был когда-то чистым, нарядным – второй Невский (С. 49-50).
Материал перепечатан с книги Н.И. Элиасберг Уроки патриотизма и гражданского воспитания. СПб. «Союз», 2006, С. 15-34.
Петербург в истории русской культуры
Актовая лекция, прочитанная 19 мая 1993 года,
в день вручения Д.С. Лихачеву диплома и мантии
Почетного доктора СПб. Гуманитарного Университета Профсоюзов
…Нам важно, особенно сейчас, осознавать свою роль, свой характер, свою индивидуальность, как города, города первостепенной культуры, чтобы развивать и поддерживать хотя бы наиболее важное и значительное в культурной деятельности наших предшественников-петербуржан.
Мне хочется выделить характерные только для Петербурга черты, свойственные всем векам его существования, которые необходимо поддерживать в будущем. Можем ли мы в самом деле говорить о существовании специфических русских черт в культуре нашего города? Я думаю – можем. Можем, если не будем придерживаться некоторых устарелых взглядов на наш город и, прежде всего, того утверждения, что Петербург не столько русский, сколько европейский город, и что, дескать, Петр изменил характер русской культуры кардинальным образом.