Основным признаком объективной стороны анализируемого состава преступления является «принуждение». Принуждение как средство воздействия на поведение человека рассматривается отечественной юридической литературой как метод государственного управления наравне с таким методом,как убеждение. При этом принуждение как метод государственного воздействия носит императивный характер. Принуждение, применяемое в рамках процессуальных отношений, отличается от принуждения, возникающего в материальных отношениях. Процессуальное принуждение применяется только в рамках процессуальной (процедурной) деятельности управомоченных на то органов либо должностных лиц государства. В зависимости от разновидности процессуальных отношений принуждение может быть гражданско-процессуальным, административно-процессуальным и уголовно-процессуальным. По смыслу ст. 302 УК РФ преступным признается только уголовно-процессуальное принуждение, так как дача показаний и заключения происходят в рамках производства по уголовному делу. «Правомерное уголовно-процессуальное принуждение как воздействие на волю и поведение участников уголовного процесса, не исполняющих или ненадлежащим образом исполняющих свои процессуальные обязанности, со стороны управомоченных государственных органов и должностных лиц, в строго предусмотренных законом случаях (основаниях), процессуальных формах и пределах влекущее лишения или ограничения прав и свобод обозначенных лиц, с целью добиться от них правомерного поведения». Неправомерное принуждение – это противоречащее закону воздействие со стороны должностных лиц органов, осуществляющих уголовное судопроизводство, на волю и поведение участвующих в нем лиц, путем нарушения их прав и свобод, с целью вынудить последних совершать определенные действия.
Конституция России содержит в себе положение о том, что никто не обязан давать показания против самого себя, либо своих близких. В УПК РФ содержится запрет на получение доказательств путем психического или физического насилия, провокационных методов ведения допроса, других незаконных следственных действий. Принуждение – это такое воздействие, которое нарушает принцип добровольности дачи показаний, либо объективность заключения по делу. В диспозиции статьи указывается перечень способов принуждения. К ним относятся угрозы, шантаж, иные незаконные действия. Угроза является психическим воздействием на личность допрашиваемого и выражается в намерении применить к лицу физическое насилие, ухудшение условий материального, имущественного или иного характера. В содержание угрозы может включаться также намерение изменить меру пресечения на более жесткую, перевести в другую камеру места содержания по стражей. Шантаж – это разновидность угрозы, его содержанием является высказывание намерения о разглашении сведений компрометирующего характера, позорящих допрашиваемого. Иные незаконные действия – это любые действия, которые подрывают принцип добровольности дачи показаний по уголовному делу или объективность заключений эксперта. Это могут быть провокационные методы ведения допроса, выражающиеся в заведомо неисполнимом обещании освободить от уголовной ответственности, улучшить условия содержания под стражей. При этом принуждение к дачи показаний не следует смешивать с допустимыми тактическими приемами проведения отдельных следственных действий и методикой расследования отдельных категорий преступлений. В уголовно-правовой литературе обоснованно обсуждался вопрос относительно объема и содержания признака «показания». Так, высказывались суждения относительно того, что показания могут быть получены не только при проведении допроса, но и при производстве иных следственных действий – очной ставки, опознания, проверки показаний на месте. Поскольку законодатель в диспозиции ст. 302 указал на перечень участников процесса, в отношении которых может быть совершено такое преступление, то соответственно, тем самым презюмируется и возможность принудительных действий со стороны должностного лица не только при допросе.
Современное российское уголовное законодательство предусматривает ответственность только за принуждение к даче показаний и экспертного заключения, то есть за информацию, получаемую после возбуждения уголовного дела в соответствии со ст. 164 УПК РФ. Последнее обстоятельство проводит искусственную и нечеткую грань между принуждением к даче показаний и превышением должностных полномочий.
В настоящее время интересным представляется вопрос, как квалифицировать действия лица, применившего принуждение с ведома или молчаливого согласия следователя либо лица, производящего дознание. Данное положение расширяет круг субъектов, которые могут быть привлечены к уголовной ответственности по ст. 302 УК РФ, так как, в принципе, действия любого должностного лица, принуждающего к даче показаний с ведома или молчаливого согласия следователя либо дознавателя должны квалифицироваться по ст. 302 УК РФ. При отсутствии осведомленности либо молчаливого согласия лица, производящего предварительное расследование преступления в зависимости от субъекта может быть квалифицированно по ст. 286 УК РФ (специальный субъект – должностное лицо) либо по ст. 309 УК РФ (любое лицо, обладающие признаками субъекта преступления).
По своей сути, принуждение к даче показаний является частным случаем превышения должностных полномочий. При этом деяние квалифицируется по специальной норме, даже в случае, если в деянии присутствуют всепризнаки общей нормы, в данном случае превышения должностных полномочий.
Данный вывод следует из определения Верховного Суда РФ от 25 сентября 2002 г. по делу Березанских и Снегирева, осужденных Кемеровским областным судом по п. «а», «б» ч. 3 ст. 286 ич. 2 ст. 302 УК за то, что как лица, производящие дознание, принуждали к даче показаний свидетелей с применением насилия и издевательств. Кроме того, являясь должностными лицами, превысили свои полномочия, поскольку с применением насилия и специальных средств совершили действия, явно выходящие за пределы их полномочий и повлекших существенное нарушение прав и законных интересов граждан. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ, рассмотрев уголовное дело по кассационным жалобам осужденных и их адвокатов, приговор изменила, указав следующее. Признавая Березанских и Снегирева виновными по «а», «б» ч. 3 ст. 286 УК РФ, суд неправильно применил уголовный закон, в нарушение требований ст. 17 УК РФ признал совокупностью преступлений одно действие, предусмотренное обще нормой ~ ст. 286 УК и специальной нормой – ст. 302 УК РФ. В соответствии с ч. 3 ст. 17 УК РФ в этом случае содеянное надлежит квалифицировать по ч. 2 ст. 302 УК РФ[48].
Однако следует иметь в виду, что если превышение должностных полномочий предшествует, либо имеет место после принуждения к даче показаний, т. е. при реальной совокупности преступлений, деяние следует квалифицировать по совокупности.
Так, оперуполномоченный УР Чегемского РОВД Маргушев был осужден Верховным Судом Кабардино-Балкарской Республики по ч. 2 ст. 171 (п. «а» ч. 3 ст. 286) и поч. 2 ст. 179 (ч. 2 ст. 302) УКРСФР за то, что по пути следования в РОВД, превышая свою власть, нанес подозреваемому К удар кулаком по голове. По прибытию в РОВД Маргушев с Ворсовым и двумя неустановленными лицами с целью добиться от К. признания в совершении преступления вчетвером избили его, нанося удары по голове и другим частям тела. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ, рассмотрев дело по кассационной жалобе осужденного и его адвоката, приговор оставила без изменения[49].
В связи с существующими пробелами в уголовном и уголовно-процессуальном законодательстве, на практике зачастую возникает вопрос квалификации действий, заключающихся в принуждении к даче объяснений до возбуждения уголовного дела. По сути дела речь идет о ситуации, когда должностное лицо до возбуждения уголовного дела проводит доследственную проверку и в рамках этой деятельности берет объяснения от интересующих его лиц (пострадавшего, очевидца совершенного преступления и т. д.). Нам представляется, что дача объяснения по делу не охватывается рамками уголовного процесса, а проходит в пределах правоохранительной деятельности уполномоченных органов и должностных лиц. В данном случае деяние лица необходимо квалифицировать по ст. 286 УК РФ.
Вынесение заведомо неправосудных приговора, решения или иного судебного акта (ст. 305 УК РФ). В теории и в правоприменительной практике соотношение данного состава с составом превышения должностных полномочий особых сложностей не вызывает. Это связано с весьма специфичным субъектом данного преступления, в качестве которого выступает исключительно судья, и исчерпывающим описанием объективной стороны. В связи этим, на наш взгляд, его подробный анализ является нецелесообразным применительно к задачам настоящего исследования. Отметим лишь то, что наличие в Уголовном кодексе России специальной нормы об уголовной ответственности за вынесение заведомо неправосудных судебных актов является одной из гарантий охраны правосудия.
Заключение
В последние годы в Российской Федерации наблюдается очевидное увеличение аппарата публичной власти: множится как число специализированных органов и учреждений, так и лиц, в них работающих. Усиление роли силовых ведомств в жизни общества должно сопровождаться формированием эффективного механизма контроля их деятельности, который должен в конечном итоге обеспечить их функционирование в строгом соответствии с законом. Причем этот механизм складывается из множества элементов, включающих общественный, внешний и внутриведомственный контроль. Нормативной основной подобного контрольного механизма выступает совокупность законодательных актов, позитивно регулирующих деятельность указанных органов и лиц, и норм охранительных отраслей права, устанавливающих запреты и санкции за их нарушения. Значимую роль в блоке охранительных норм играют нормы уголовного закона, предусматривающие ответственность за превышение должностным лицом своих полномочий.