Результаты оценивались согласно следующим параметрам:
1. Эстетика рисунка (эстетичность рисунка/небрежность рисунка).
2. Размер фигур (соразмерны друг другу/несоразмерны друг другу).
3. Расположение относительно центра (наличие центра/смещение влево/смещение вправо).
4. Расстояние между членами семьи (оптимальное расстояние/распо-ложение близко друг к другу/расположение далеко друг от друга).
5. Наличие предметов между фигурами (нет/они имеют созидательное значение/ ограждают друг от друга).
6. Наличие дополнительных образов (нет/они имеют созидательное значение/имеют негативное значение).
7. Контекст изображения (благоприятный/неблагоприятный).
8. Показатели близости членов семьи (близкие образы/образы-антагонисты).
9. Родовидовая принадлежность образов (относятся к одной группе животных/относятся к разным группам животных).
10. Характер взаимоотношений между персонажами (конструктивный/конфликтующий).
11. Самоощущение в семье (принимаемый членами семьи образ/отвер-гаемый/безразличный).
12. Принадлежность к семье (рисунок собственной семьи/рисунок
чужой или идеальной семьи).
Исследование реального и идеального образа «Я» испытуемых осуществлялось с помощью методики «Метафорический автопортрет»
(модификация Т. Д. Зинкевич-Евстигнеевой и Д. Б. Кудзилова). Метафорический автопортрет — это автопортрет в любом образе: сказочного персонажа, мифологического героя, предмета или представителя фантастического и реального миров. Подвергаясь влиянию неблагоприятных факторов внешней среды, деструктивному манипулированию со стороны окружающих, человек воспринимает себя в метафорическом смысле заколдованным. При этом повышается уровень тревожности, появляется агрессивность, суетливость, дисгармоничность. Клиенту дается задание: «Нарисуйте, во что бы вас могли заколдовать» (при этом допускаются уточнения: заколдовать может злая ведьма, колдун и пр.).
Психологический анализ рисунка строится на символическом значении изображенного. Но любое колдовство обратимо, и всегда можно найти действие, которое позволит «расколдоваться». Однако, побывав в состоянии «заколдованности», герой не может быть прежним, он обязательно должен измениться, стать лучше, приобрести новые качества, способности и возможности. Чтобы увидеть, к какому чудесному образу может прийти человек, психолог дает ему задание: «Нарисуйте, в кого бы вас превратил Добрый Волшебник». Психологический анализ строится на понимании личного и глубинного символизма изображенных героев.
После окончания работы над рисунками, учащимся предлагалось ответить на вопросы.
Вопросы по рисунку «Во что бы меня заколдовали»:
1. Какими качествами обладает образ?
2. Как произошло колдовство?
3. Это наказание, проявление чьей-то злой воли или случайность?
4. Чего желает заколдованный персонаж?
5. Что нужно сделать, чтобы его расколдовать?
6. Что мешает расколдоваться?
7. Каким он станет, когда расколдуется?
Вопросы по рисунку «В кого бы меня превратил Добрый Волшебник»:
1. Какими качествами обладает образ?
2. Какую новую силу приобрел персонаж в связи с добрым волшебством?
3. В каких ситуациях реальной жизни вам могут потребоваться качества и возможности этого героя?
4. Каким самым важным качеством, способностью обладает этот персонаж?
Для интерпретации полученных данных были разработаны параметры:
1. Эстетика рисунка (эстетичность рисунка/небрежность рисунка).
2. Размер фигуры (соразмерен рисунку, уменьшен, увеличен).
3. Расположение относительно центра (наличие центра, смещение влево, смещение вправо).
4. Изображенный образ (человек, животное, растение, неживой объект, мертвый объект (был живым), отсутствие образа).
5. Наличие сдвига к позитивному образу (наличие сдвига/отсутствие сдвига).
Эмпирическое исследование проводилось в течение нескольких школьных уроков. На каждом из них, в силу определенных причин (болезни школьника, нарушения дисциплины и др.) присутствовали не все испытуемые, поэтому не было возможности сделать 100%-й опрос по каждой методике. Таким образом, процент высчитывался, исходя из количества выполнивших ту или иную методику человек.
Данные исследования были подвергнуты качественному и количественному анализу с применением методов математической статистики (SPSS 11.5).
Для выявления наличия в жизни подростков психотравмирующих событий прошлого и потенциальных возможностей совладания со стрессовыми ситуациями была разработана анкета, результаты апробации которой сводятся к следующему.
Первые несколько вопросов анкеты касались выявления социального положения испытуемых. Это стало начальным этапом исследования психотравмирующих переживаний, т. к. для многих подростков неблагополучные социальные условия являются сильным психотравмирующим фактором.
Итак, анкетные данные показали, что среди учащихся экспериментальной группы 29 человек проживают в школе-интернате. Причины данного явления различны — отсутствие родителей, лишение их родительских прав, социальное сиротство. Остальные испытуемые (29 человек) проживают в семьях, из них 11 человек воспитываются в неполных семьях, 18 живут в полных, но неблагополучных семьях (малообеспеченные семьи, болезнь или алкоголизм одного или обоих родителей). Как видно, все испытуемые экспериментальной группы потенциально могли иметь психотравмирующий опыт. Среди испытуемых контрольной группы
30 человек проживают в полных семьях. В неполных семьях по причине развода родителей или смерти одного из них воспитываются 12 человек. Последняя подгруппа испытуемых (из неполных семей) также рассматривается в исследовании как потенциально подверженная сильному стрессу.
При исследовании факторов, вызывающих отрицательные переживания наибольшей силы (необходимо было назвать только один фактор) воспитанники школы-интерната (23 человека) отметили следующие факторы. Наиболее травмирующими для большинства оказались смерть одного из родителей (22 % от 23 человек), резкий переход из семьи в приют (22 %), смерть близкого родственника — 13 %, собственная травма или болезнь — 13 %. Подростки отмечали также такие случаи как развод родителей, уход одного из родителей из семьи, угроза смерти, болезнь близкого родственника, лишение свободы одного из родителей.
Не стали указывать то обстоятельство, которое является наиболее стрессовым 24 подростка (51,1 %). В силу закрытости личности, наличия психологических защит они отстранялись от обсуждения данных вопросов, указывая в анкете: «не хочу писать», «не скажу» и др. Моменты, когда подростки отвечали на эти вопросы, отмечены наибольшим всплеском нарушений дисциплины. Воспитанники школы-интерната громко разговаривали, переспрашивали, смеялись, заглядывали в анкеты других подростков, что можно расценивать как защитное поведение. Можно предположить, что воспоминания о травматических событиях являются неприятными для этих подростков, и именно они провоцируют включение психологических защит, направленных на отстранение от любых мыслей на эту тему. При наблюдении за подростками отмечены следующие формы защитного поведения: агрессивный отказ, отстранение — уход, демонстративное поведение, юмор, погружение в воспоминания и др.
В контрольной группе из числа 31 обследованного подростка, наиболее сильное психотравмирующее обстоятельство отметили 18 школьников. Среди выделенных факторов наиболее значимые следующие: собственная травма 27,8 %, смерть одного из родителей 22,2 %, смерть близкого родственника 16,7 %, развод родителей 11,1 %, смерть или травма любимого животного 11,1 %. Кроме того, отмечались факторы ссоры или расставания с родителями на короткий срок. Не стали отвечать на вопрос
о самом сильном стрессовом обстоятельстве в жизни 13 человек (42 %).
Таким образом, анализируя выделенные факторы можно отметить, что для воспитанников школы-интерната характерны переживания таких специфических психотравмирующих обстоятельств как перемещение из семьи в другую воспитывающую среду («забрали в приют», «забрали от мамы», «бросил отец, и я попал в приют»). Травмирующим в данном случае является не только причина, по которой произошло изъятие из семьи, но и сам факт пребывания в приюте. Данное психотравмирующее обстоятельство обязательно сочетается с рядом других, по причине которых произошло изъятие ребенка из семьи. Подобная ситуация может провоцировать формирование у ребенка комплекса специфических чувств,
в основном негативных, и способствовать формированию специфического защитного поведения.
Следующий вопрос анкеты предусматривал необходимость отметить возраст, в котором произошло самое сильное психотравмирующее обстоятельство (рис. 1). На этот вопрос ответили уже большее число учащихся школы-интерната — 36 подростков из 47 присутствовавших. Большее число психотравм приходится на дошкольный возраст — 44,4 % (от 36 человек), 30,5 % пережили психотравмирующие ситуации в младшем школьном возрасте, 25 % — в подростковом.
В контрольной группе возрастное распределение наиболее сильных психотравмирующих обстоятельств иное. На этот вопрос ответили 19 подростков из контрольной группы. Большее число психотравм приходится на подростковый возраст — 47,4 %, 42,1 % пережили психотравмирующие ситуации в младшем школьном возрасте, 10,5 % — в дошкольном.
В целом, для воспитанников школы-интерната характерно более раннее переживание психотравмирующих обстоятельств, что указывает на силу психотравмирующих событий. Испытуемые контрольной группы эмоционально переживают, в основном, недавние стрессовые события. Это может говорить об успешном совладании с детскими травмами. Возможно, также это свидетельствует об отсутствии сильных стрессовых переживаний в жизни подростков контрольной группы. Испытуемые экспериментальной группы в отличие от испытуемых контрольной, в подробностях помнят психотравмирующие события раннего детства. Можно предположить, что эти события являются для них психотравмирующими и тяжело переживаются даже спустя много лет. Эта ситуация, видимо, накладывает определенный отпечаток на характер совладания ребенка
с травмой, способствуя формированию деструктивных личностных новообразований.