«Half an hour to breakfast», he thought; «I’ll take a turn in the Gardens».
He had them to himself, and proceeded to pace the circular path with his morning paper clasped behind him. He had scarcely made two revolutions, however, when it was borne in on his mind that, instead of going away in the fresh air, the feeling had increased. He drew several deep breaths, having heard deep breathing recommended by his wife’s doctor; but they augmented rather than diminished the sensation — as of some sweetish liquor in course within him, together with a faint aching just above his heart. Running over what he had eaten the night before, he could remember no unusual dish, and it occurred to him that it might possibly be some smell affecting him. But he could detect nothing except a faint sweet lemony scent, rather agreeable than otherwise, which evidently emanated from the bushes budding in the sunshine. He was on the point of resuming his promenade, when a blackbird close by burst into a song, and looking up, Mr. Nilson saw at a distance of perhaps five yards a little tree, in the heart of whose branches the bird was perched. He stood staring curiously at this tree, recognising it for that he had noticed from his window. It was covered with young blossoms, pink and white, and little bright green leaves both round and spiky; and on all this blossom and these leaves the sunlight glistened. Mr. Nilson smiled; the little tree was so alive and pretty! And instead of passing on, he stayed there smiling at the tree.
«Morning like this!» he thought; «and here I am the only person in the Square who has the — to come out and — !» But he had no sooner conceived this thought than he saw quite near him a man with his hands behind him, who was also staring up and smiling at the little tree. Rather taken aback, Mr. Nilson ceased to smile, and looked furtively at the stranger. It was his next-door neighbour, Mr. Tandram, well known in the City, who had occupied the adjoining house for some five years. Mr. Nilson perceived at once the awkwardness of his position, for, being married, they had not yet had occasion to speak to one another. Doubtful as to his proper conduct, he decided at last to murmur: «Fine morning!» and he was passing on, when Mr. Tandram answered: «Beautiful, for the time of the year!» Detecting a slight nervousness in his neighbour’s voice, Mr Nilson was emboldened to regard him openly. He was of about Mr. Nilson’s own height, with firm well-coloured cheeks, neat brown moustaches, and round, well-opened clear grey eyes; and he was wearing a black frock-coat. Mr. Nilson noticed that he had his morning paper clasped behind him as he looked up at the little tree. And visited somehow by the feeling that he had been caught out, he said abruptly:
«Er — can you give me the name of that tree?»
Mr. Tandram answered:
«I was about to ask you that», and stepped towards it. Mr. Nilson also approached the tree.
«Sure to have its name on, I should think», he said.
Mr. Tandram was the first to see the little label, close to where the blackbird had been sitting. He read it out.
«Japanese quince!»
«Ah!» said Mr. Nilson, «thought so. Early flowerers».
«Very», assented Mr. Tandram, and added: «Quite a feelin’ in the air today!»
Mr. Nilson nodded.
«It was a blackbird singin», he said.
«Blackbirds», answered Mr. Tandram. «I prefer them to thrushes myself; more body in the note». And he looked at Mr. Nilson in an almost friendly way.
«Quite», murmured Mr. Wilson. «These exotics, they don’t bear fruit Pretty blossom!» and he again glanced up at the blossom, thinking: «Nice fellow, this, I rather like him».
Mr. Tandram also gazed up at the blossom. And the little tree, as if appreciating their attention, quivered and glowed. From a distance the blackbird gave a loud, clear call. Mr. Nilson dropped his eyes. It struck him suddenly that Mr. Tandram looked a little foolish; and, as if he had seen himself, he said: «I must be going in. Good morning!»
A shade passed over Mr. Tandram’s face, as if he, too, had suddenly noticed something about Mr. Nilson.
«Good morning», he replied, and clasping their journals to their backs they separated.
Mr. Nilson retraced his steps towards his garden window, walking slowly so as to avoid arriving at the same time as his neighbour. Having seen Mr. Tandram mount his scrolled iron steps, he ascended his own in turn. On the top step he paused.
With the slanting spring sunlight darting and quivering into it, the Japanese quince seemed more living than a tree. The blackbird had returned to it, and was chanting out his heart.
Mr. Nilson sighed; again he felt that queer sensation, that choky feeling in his throat
The sound of a cough or sigh attracted his attention. There, in the shadow of his French window, stood Mr. Tandram, also iooking forth across the Gardens at the little quince tree.
Unaccountably upset Mr. Nilson turned abruptly into the house, and opened his morning paper.
Exploring Ideas and Questions for Discussion
1. Do you feel the attitude of the author towards his character Mr. Nilson? How is it expressed in the first paragraphs of the story?
2. What are the topical words of the story? What are their meanings? What is the pattern, the semantic rythm they are used in? What does the author imply by such a feeling-sensation pattern in use?
3. What’s the purpose of the identic descriptions of the neighbours? Isn’t it the author’s irony?
4. The descriptions of «the men of property» and the quince tree are different semantically and stylistically. In what way?
5. What does the little quince tree symbolize in the story? What is the attitude of Golsworthy to men of property? What’s the main idea of the story in your interpretation?
Своеобразие семантики ритма
в рассказе Джона Голсуорси «Японская айва»
Джон Голсуорси, английский писатель конца XIX — начала XX веков, является представителем целой плеяды писателей, имена которых — Бернард Шоу, Герберт Уэллс, Джозеф Конрад, Арнольд Беннет — ассоциируются с критическим реализмом в английской литературе.
Самый известный его роман, или серия романов, «Сага о Форсайтах» посвящен людям, типичной чертой которых является сильно выраженное чувство собственности. Первый роман «Саги» так и называется — «Собственник». На протяжении всей «Саги» олицетворяет это самое чувство собственности один из главных героев — Сомс Форсайт. Как пишет сам Джон Голсуорси в предисловии к «Саге», все, что есть в человеческой природе от Сомса, неизменно и тревожно восстает против угрозы распада, нависшей над владениями собственничества (2). Форсайты представляют класс богатых английских буржуа, живущих в роскоши. В понимании Голсуорси, главной темой «Саги» является не изображение Англии периода конца XIX — начала XX веков, на который приходится появление и расцвет класса собственников, не ее преображение из «застывшего» и «прочного» в нечто «расплывчатое и безысходное», а изображение того хаоса, который вносит в жизнь человека Красота.
Красота, врывающаяся в мир собственников, также является главной темой рассказа Голсуорси «Японская айва». Этот рассказ представляет собой блестяще выписанную зарисовку с кратчайшим сюжетом, которая могла бы вписаться в «Сагу» практически в любом месте, на любой странице этой эпопеи в описании дня любого Форсайта как типичного представителя клана собственников.
Джон Голсуорси сам принадлежал к собственническому классу и знал его изнутри, поэтому ему так удается совершенное описание малейших событий из жизни его представителей. И «Сага о Форсайтах», и рассказ «Японская айва» демонстрируют критическую дистанцированность писателя от своей среды.
Главный герой рассказа, мистер Нильсон, в первой же строчке характеризуется автором как преуспевающий буржуа (well known in the City). Хорошо отлаженный ритм его жизни совершенно неожиданно нарушается одним весенним утром. Нильсон испытывает странное ощущение
в горле и груди. Он осматривает себя в зеркале, пытаясь выявить признаки нездоровья. В описании лица Нильсона сквозит ирония. У него твердые, здорового цвета щеки, аккуратные усы, серые глаза — firm well-coloured cheeks, well-opened, clear grey eyes — эффект иронии достигается повторным употреблением наречия well в составе причастий, описывающих щеки и глаза, что очень трудно передать при переводе.
В парке, на свежем воздухе Нильсон продолжает искать, но не может найти физиологические причины странному ощущению, которое тем временем усиливается. Внезапно он видит расцветшее деревце и понимает, что именно его сладкий лимонный аромат стал причиной непонятного чувства. Вид цветущего дерева с поющей птицей в глубине ветвей наполняет Нильсона радостью, он счастлив от мысли, что он единственный человек, видящий нечто прекрасное. Но внезапно он замечает своего соседа, мистера Тандрема, любующегося «его» айвой. Происходит формальный разговор, и два джентльмена расходятся по домам. Нильсон очень расстроен.
Скупость сюжета не мешает автору мастерски раскрыть чувственно-эмоциональную природу героя. Это ему удается благодаря тонко организованной семантической структуре текста.
Ключевыми словами текста являются feeling и sensation, постоянно повторяющиеся на протяжении всего рассказа. Данные существительные — синонимы, часто имеющие тавтологические трактовки значений в толковых словарях. Например, New Expanded Webster’s Dictionary определяет их значения следующим образом:
Feeling — the sense of touch; sensation, emotion.
Sensation — impression made through the senses; feeling, power of feeling.
Словарные дефиниции, данные в American Heritage Dictionary of the English Language, кажутся более подробными, но также трактующими значение одного слова через значение другого:
Feeling — 1) a. The sensation involving perception by touch;
b. A sensation perceived by touch;
c. Any physical sensation.
2) Emotion;
3) An awareness, impression.
Sensation — 1) Perception associated with stimulation of a sense organ or with specific bodily conditions;
2) The faculty to feel or perceive.
Как видим, четкую разницу значений установить не удается, хотя
в значении существительного sensation более четко прослеживается сема физического восприятия, выражаемая в дефинициях словами — senses, perception by touch, a sense organ, bodily conditions. В значении feeling помимо семы физического восприятия мы видим эмотивную сему, акцентирующую психическое восприятие.
Подобное сочетание подтверждает словарное определение в Oxford Student’s Dictionary of Current English:
Feeling — 1) Physical or mental awareness;
2) Emotion.
Трактовка значения глагола to feel в Cambridge International Dictionary of English демонстрирует наличие этих двух сем — физического и психического восприятия:
Feel, v — to experience (something physical or emotional).
Значение существительного sensation в этом словаре ограничивается только семой физического восприятия:
Sensation — the ability to feel something physically, especially by touching…
Схематично структуры значений данных существительных можно изобразить следующим образом:
Feeling — physical or emotional perception;
Sensation — physical perception.
Теперь посмотрим, как употребляются данные существительные
в тексте рассказа. Схема и частотность их употребления оказываются весьма оригинальными. Девять употреблений существительных располагаются в тексте следующим образом: S-FFF-S-FF-S-F. Наблюдается ритмичная тенденция к сокращению употребления существительного feeling к концу рассказа при том, что оно употребляется в два раза чаще, чем sensation.
Сочетаемость существительных feeling и sensation в тексте рассказа демонстрирует как сходство, так и различие их значений. Так, оба существительных образуют атрибутивные сочетания с прилагательным queer, а также предикативные и комплетивные сочетания с глаголами, обозначающими процессы увеличения и уменьшения:
That queer feeling — that queer sensation;
Deep breaths augmented, not diminished the sensation — the feeling had increased.
С другой стороны, сочетаемость данных существительных свидетельствует о различии семантических структур их значений: для значения feeling более показателен эмотивный аспект значения, для sensation — физический. Существительное sensation сочетается с прилагательными, обозначающими физическое восприятие — peculiar sweetish sensation, в адвербиальных конструкциях мы наблюдаем физиологическое описание части тела, где испытывается ощущение — in the back of his throat, само ощущение сравнивается с болью — a faint aching above his heart.
Сема психического восприятия реализуется в атрибутивных сочетаниях типа a feeling of emptiness и в адвербиальном сочетании quite a feeling in the air, показывающем настроение героя рассказа Нильсона. Данное употребление наиболее ярко контрастирует с акцентуацией семы физического восприятия в значениях feeling и sensation, демонстрируя психическое, эмоциональное восприятие героя.