Сент-Уэн. Нет, сейчас! Я сделаю все, что вам будет угодно! Только скажите, чего бы вы хотели!
Господин. Хорошо, но только позднее. Сейчас я хочу посмотреть, чем все закончилось у Якуба.
Господин спускается с возвышения.
Чертов сын. Якуб!
Якуб выскакивает на возвышенную часть сцены и идет к Чертову сыну.
Благодарю тебя. Ты – мой лучший друг. (Обнимает Якуба.) А теперь обними Жюстину. (Якуб колеблется.) Ну же, не стесняйся! При мне ты можешь ее обнять! Я тебе приказываю! (Якуб обнимает Жюстину.) Мы втроем будем самыми лучшими друзьями до самой смерти... На необитаемом острове... Ты в самом деле бы к ней не притронулся? Даже на необитаемом острове?
Якуб. К жене моего друга? Ты с ума сошел?
Чертов сын. Ты – самый преданный друг.
Господин. Какой прохвост! (Якуб, улыбаясь, поворачивается к Господину.) Однако мой рассказ еще не окончен.
Якуб. Вы не удовлетворились простыми рогами?
Чертов сын (счастливо). Преданнейшая женщина... преданнейший друг. Я счастлив как король!
Чертов сын уводит со сцены Жюстину. Сент-Уэн на некоторое время еще задерживается, но потом уходит вслед за ними.
Явление 6
Господин. У моей истории было продолжение. А потом ужасный конец. Самый скверный конец, который может быть у человеческой истории...
Якуб. А какой самый скверный конец может быть у человеческой истории?
Господин. А ты подумай.
Якуб. Я думаю... Какой самый скверный конец может быть у человеческой истории... Но мой рассказ тоже еще не окончен. Я лишился невинности и обрел преданнейшего друга. На радостях я надрался. Отец меня выпорол, мимо проходил полк, я нанялся в рекруты, попал в сражение, получил пулю в колено, меня положили на телегу, телега остановилась перед домом, на его порог вышла женщина...
Господин. Об этом ты уже рассказывал.
Якуб. Вы снова будете меня перебивать?
Господин. Продолжай.
Якуб. И не подумаю. Я не выношу, когда мне постоянно мешают.
Господин (тоже обидевшись). Тем лучше. Молча, мы сделаем хотя бы несколько километров... Перед нами еще длинный путь... Черт побери, куда подевались наши лошади?
Якуб. Вы забываете, господин, что вы на сцене. Откуда здесь взяться лошадям?
Господин. Из-за какого-то дурацкого спектакля я должен ходить пешком. А ведь тот господин, который нас выдумал, предписал нам лошадей.
Якуб. Случаются накладки, когда слишком много господ создают одного человека.
Господин. Я часто думаю о том, как мы написаны, Якуб. Хорошо ли мы, вообще, написаны?
Якуб. Где, господин? Там наверху?
Господин. Там наверху было написано, что нас двоих напишет кто-то здесь внизу, и я думаю о том, как, собственно, этот кто-то внизу нас написал? Был ли у него, вообще, талант?
Якуб. Если бы у него не было таланта, то, наверное, он бы не писал.
Господин. Что-что?
Якуб. Я говорю, что если бы у него не было таланта, то он бы не писал.
Господин (расхохотавшись). Твои слова доказывают, что ты всего-навсего слуга. Ты и правда думаешь, что у тех, кто пишет, есть талант? А как быть с молодым поэтом, который однажды посетил нашего с тобой господина?
Якуб. Я не знаю ни о каком молодом поэте.
Господин. Ты, я вижу, ничего не знаешь о нашем господине. Ты очень необразованный слуга.
На сцене появляется Трактирщица, подходит к Якубу и Господину, кланяется им.
Трактирщица. Добро пожаловать, господа.
Господин. Куда нам пожаловать, милостивая госпожа?
Трактирщица. В трактир «Большой олень».
Господин. Я никогда не слышал этого названия.
Трактирщица (за сцену). Принесите стол! И стулья!
На сцену выбегают два мальчика-официанта со столом и стульями, ставят их перед Якубом и Господином. Якуб и Господин усаживаются.
Трактирщица. Было написано, что по дороге вы остановитесь в нашем трактире, поужинаете, выпьете, переспите ночь и выслушаете трактирщицу, которая на всю округу прославилась своей неуемной болтливостью...
Господин. Как будто мне мало болтовни своего слуги.
Трактирщица. Что будете заказывать, господа?
Господин (одобрительно взглядывает на Трактирщицу). Над этим следует подумать.
Трактирщица. Вам не нужно думать, потому как было написано, что вы закажете жареную утку, картофель и бутылку вина...
Уходит.
Якуб. Господин, вы хотели мне что-то рассказать о молодом поэте.
Господин (очарованный Трактирщицей, смотрит в ту сторону, где она скрылась). Поэте?
Якуб. О том молодом поэте, который пришел к нашему господину.
Господин. Ах, да! Однажды к господину, к тому, что нас создал, пришел молодой поэт. Поэты часто ему надоедали. Молодые поэты всегда и везде в избытке. Каждый год их появляется около четырехсот тысяч. И это только во Франции. Что уж говорить о менее развитых странах!
Якуб. Куда же их девают? Душат, усыпляют, топят?
Господин. Такое бывало. В старые добрые времена в Спарте. Там, как только рождался поэт, его сразу сбрасывали со скалы в море. А в нашем гуманном восемнадцатом веке всем разрешено жить до самой смерти.
Трактирщица (приносит бутылку вина, разливает ее). Нравится?
Господин (отпивая). Превосходное! Оставьте нам бутылку.
Трактирщица уходит.
Господин. Так вот, однажды является к нашему господину молодой поэт и достает из кармана лист бумаги. «Ах, как вы меня удивили, - говорит наш господин, - стихи, ну надо же!» - «Да, это стихи, мэтр, мои стихи, - отвечает поэт. - Будьте добры, скажите мне честно, чего они стоят, только скажите чистую правду». – «А вы не боитесь правды?» - спрашивает наш господин. «Нет», - дрожащим голосом отвечает поэт. Тогда наш господин ему говорит: «Друг мой, стихи ваши – совершенное дерьмо, и я уверен, из-под вашего пера никогда не выйдет ничего более ценного». - «Это печально, - говорит молодой поэт, - значит, мне всю жизнь придется писать плохие стихи». А наш господин говорит: «Предупреждаю вас, молодой поэт! Никто – ни боги, ни люди, ни лавки – никогда не прощали поэтам посредственности!» А поэт на это: «Я знаю, мэтр, но я ничего не могу с собой поделать. Это – позыв».
Якуб. Это – что?
Господин. Позыв. «У меня ужасно сильные позывы писать плохие стихи». – «Я вас предупредил!» - повторяет наш господин, и тогда молодой поэт говорит: «Я знаю, мэтр, что вы – великий Дидро, а я – плохой поэт, но нас, плохих поэтов больше, и мы всегда сможем перекричать вас! Да все человечество – сплошь одни плохие поэты! И публика – по духу, вкусу, убеждениям – состоит из плохих поэтов! Неужели вы думаете, что плохие поэты будут оскорблять плохих поэтов? Ведь идеалом плохих поэтов, которые суть человечество, несомненно, являются плохие стихи! А вдруг я стану великим и признанным поэтом именно благодаря тому, что пишу плохие стихи?
Якуб. Это сказал нашему господину молодой плохой поэт?
Господин. Слово в слово.
Якуб. Его речь не лишена убедительности.
Господин. Не лишена. В связи с этим мне пришла в голову кощунственная мысль.
Якуб. Я знаю, какая.
Господин. Знаешь?
Якуб. Знаю.
Господин. Ну так скажи.
Якуб. Не скажу. Она пришла в вашу голову, а не в мою.
Господин. В твою тоже, не ври.
Якуб. В мою тоже, но позднее, чем в вашу.
Господин. Так что же мне пришло в голову? Ну-ка!
Якуб. Вы подумали, что, возможно, наш общий господин тоже был плохим поэтом.
Господин. А кто может доказать, что он им не был?
Якуб. Вы полагаете, мы были бы лучше, если бы нас написал кто-то другой?
Господин (задумчиво). Да, от этого многое зависит. Если бы нас написал по-настоящему великий писатель, какой-нибудь гений, то да.
Якуб (помолчав, грустно). Вы понимаете, что это грустно?
Господин. Что грустно?
Якуб. Что вы такого плохого мнения о своем создателе.
Господин (взглянув на Якуба). Я сужу создателя по его творению.
Якуб. Нам бы следовало любить господина, который нас написал. Нам же было бы лучше, если бы мы любили его. Жилось бы спокойнее и увереннее. А вы вот желаете другого создателя. Вы и правда кощунствуете, господин...
Трактирщица (приносит блюда на подносе). Несу вам уточку, господа... А после ужина я буду рассказывать вам историю госпожи де ла Помере.
Якуб (протестуя). После ужина я буду рассказывать, как я влюбился!
Трактирщица. Ваш господин решит, кто будет рассказывать первый.
Господин. Не я! Это было решено там наверху.
Трактирщица. Наверху было решено, что рассказывать буду я.
Занавес
Действие II
Явление 1
На сцене ничего не изменилось; она абсолютна пуста, только впереди стоит стол, за которым Якуб и Господин заканчивают ужинать.
Якуб. Все началось с того, что я лишился невинности. Потом я надрался, отец меня выпорол, в это время мимо шел полк...
Входит Трактирщица.
Трактирщица. Понравился вам ужин?
Господин. Великолепный!
Якуб. Первый класс!
Трактирщица. Еще бутылочку?
Господин. Разумеется!
Трактирщица (кричит за кулисы). Еще бутылку!.. (Обращается к обоим.) Я обещала господам после ужина рассказать историю госпожи де ла Помере...
Якуб. Трактирщица! Черт побери! Я как раз рассказываю о том, как я влюбился!
Трактирщица. Мужчина легко влюбляется, а затем также легко оставляет возлюбленную. Это мы знаем. Поэтому сейчас вы послушаете кое-что о том, как такие герои бывают наказаны.
Якуб. Вы ужасно болтливы, трактирщица. У вас не рот а мoшна, набитая словами, и вы только и ждете момента вытряхнуть ее на кого-нибудь.
Трактирщица. У вас невоспитанный слуга, господин. Он думает, что бог весть какой остроумный, и перебивает даму.
Господин (предупреждающе). Якуб, прошу вас...
Трактирщица. Итак, был один маркиз по имени Дезарси. Был он страшный юбочник, господа, и вообще человек потрясающего обаяния. Однако он не уважал женщин.
Якуб. Вполне справедливо.
Трактирщица. Вы меня перебиваете, господин Якуб!