Сильвия Рихтер, анализируя особенности миропредставления в романах М. Кундеры, описывает, как в «Шутке» человек становится субъектом предписанного текста [Richterová, s. 45]. Ограниченность литературной вариации на одну из тем существующего художественного произведения родственна такому вербальному детерминизму, о котором говорит С. Рихтер.
В настоящей работе в разделе об особенностях проявления автора говорилось, что субъекты, существующие в художественном пространстве пьесы находятся в отношениях иерархии. Так Кундера, «переписывая» Якуба и Господина, формально сохраняет без изменения любовные истории, описанные у Дидро: в этом плане Дидро для Кундеры выступает как «господин». Однако выбор мотива (темы) и его всесторонняя разработка всецело предоставлены новому автору, становящимся «господином» по отношению к выведенным персонажам. Основным понятием здесь становится «соподчиненность», а ключевым словом для выражения этого понятия – «господин»[41].
В мире, представленном в пьесе М. Кундеры, не существует ничего единичного. Оказывается, что неповторимое человеческое действие отнюдь не индивидуально. Так и в романе «Бессмертие», написанном намного позже, читаем рассуждения о том, как жест оказывается оригинальнее человека: «Mnoho lidí, málo gest» [Kundera: Nesmrtelnost, s. 15][42]. В «Якубе и его господине» действие и слово, принадлежащие герою, могут повторяться не только кем-то другим, но и тем же героем. Например, совсем не нужно раздумывать, что заказать на ужин, остановившись на ночь в трактире «Большой олень», потому что трактирщица все равно не принесет ничего иного, как утку, картофель и бутылку вина, то есть то, что однажды уже было заказано[43]:
Hostinská:
Co si budou pánové přát?
Pán (dívá se zalíbeně na Hostinskou):
Tot‘ otázka hodná zamýšlení.
Hostinská:
Nemusíte se zamýšlet, neboť bylo psáno, že si přejete kachničku, brambory a láhev vína…
(1. jednání, 6. výstup [Kundera: Jakub a jeho pán, s. 55]) [44]
Вспомним: «<...> не к новой жизни, не к лучшей жизни, не к жизни, похожей на прежнюю <…> вечно возвращаться к той же самой жизни» [Ницше, источник online][45]. Если в романе «Невыносимая легкость бытия» М. Кундера варьирует ницшевскую идею «вечного возвращения», то в комедии-вариации «Якуб и его господин» эта идея принимается недеформированно, в том виде, как она впервые появилась в книге «Так говорил Заратустра».
Как представляется, идея «вечного возвращения» имеет определяющее значение в рассматриваемой пьесе: являясь основной мыслью автора, она влияет на структуру произведения на всех уровнях – от организации диалогов - через повторение пяти (из шести по определению Аристотеля[46]) составных частей каждой драмы - до жанрового определения произведения как вариации. Выше мы уже пытались описать некоторые влияния идеи «вечного возвращения» (и проистекающего из этого непреложного повторения) на основные категории художественного произведения – авторского субъекта, времени, пространства.
Философии мышления просветителей (XVIII век) вполне отвечала известная мысль Гераклита: «Все течет, все меняется». В конце XIX в. Ф. Ницше переформулировал это выражение на: «Все идет, все возвращается; вечно вращается колесо бытия» [Ницше, источник online].[47]
Новизна будущего, свобода человеческого выбора из предоставленного ряда возможностей ставятся под сомнение. В XX в. эта свобода представляется ограниченной, а человек – отягченным своим прошлым. Поэтому, к примеру, в рамках парадигмы постмодернизма говорится об «усталости», о неверии в возможность придумать что-то новое, а также о деконструкции[48] старых структур, направленной на их глубинное понимание. Подобная аналитическая деконструкция в пределах созданного в пьесе «Якуб и его господин» мира принципиально не может быть проведена. Прошлое у М. Кундеры стало константой, темой, определяющей настоящее и будущее. Единственная форма свободы, которая остается в этом мире, касается только разработки первоначального мотива, - что относится именно к искусству вариации.
Обоснованное в данном разделе понимание пьесы М. Кундеры «Якуб и его господин» как материализации всей художественной системой драмы ницшевской идеи «вечного возвращения» оказывало влияние на выполнение перевода этой пьесы на протяжении всего процесса работы над ним.
5. Пьеса М. Кундеры «Якуб и его господин»: перевод с чешского на русский язык
Действующие лица[49]:
Якуб
Господин
Агата
Трактирщица
Шевалье Сент-Уэн
Черт-отец
Чертов сын
Жюстина
Маркиз
Мать
Дочь
Мать Агаты
Отец Агаты
Комиссар
Сельский староста
Деревенские жители, Янек, слуги
Действие I
Явление 1
Якуб и Господин выходят на сцену, делают несколько шагов. Якуб нечаянно взглядывает в сторону зрительного зала и в замешательстве останавливается.
Якуб (стараясь незаметно). Господин... (Обращает внимание Господина на зрителей.) Что это все так на нас пялятся?
Господин (немного испугавшись, начинает оправлять костюм, будто опасаясь, что привлекает внимание каким-нибудь непорядком в одежде). Сделай вид, что не замечаешь их.
Якуб (к зрителям). Не могли бы вы смотреть в другую сторону?... Ну, в чем дело?... Откуда мы пришли? (Машет рукой, указывая за спину.) Вон оттуда. Куда идем? (С философской пренебрежительностью.) Разве человек знает, куда идет? (К зрителям.) Может быть, вы знаете, куда идете?
Господин. Мне очень жаль, Якуб, но я думаю, что я знаю, куда мы идем.
Якуб. Думаете?
Господин (печально). Думаю. Только мне не хочется посвящать тебя в мои скорбные хлопоты.
Якуб. Вы хотите, чтобы я вам напомнил, что случилось с Эзопом? Однажды господин послал его в бани. По дороге ему встретились менты. «Куда ты идешь?» – «Не знаю», - сказал Эзоп. – «Не знаешь? Ну раз не знаешь, пойдешь с нами». – «Вот видите, - сказал им Эзоп, - разве я ошибался, когда говорил, что не знаю, куда иду? Я направлялся в бани, а иду в кутузку». О господин, поверьте мне, человек никогда не знает, куда идет. Но, как говорил мой капитан, там наверху написано все.
Господин. И он был прав...
Якуб. Черт бы побрал Жюстину и этот грязный чердак, где она лишила меня невинности!
Господин. Зачем же проклинать даму, Якуб!
Якуб. Затем, что когда я потерял невинность, я надрался, отец разозлился, что я пьян, выпорол меня, в это время мимо шел полк, я нанялся в рекруты, произошло сражение и я получил пулю в колено. А за этой пулей последовала целая вереница случайностей. Не будь этой пули, я бы, например, никогда не влюбился.
Господин. Ты был влюблен? Ты никогда не говорил мне об этом!
Якуб. А я много о чем вам не говорил.
Господин. Так вот о том, как ты влюбился. Рассказывай.
Якуб. На чем я остановился? Ага, пуля в колено. Куча мертвых и раненых, я лежу под ними. На следующий день меня находят, кидают в телегу, чтобы отвезти в госпиталь. Телега трясется, и я ору от боли на каждой кочке. Вдруг остановка. Я прошу положить меня на землю. Мы на краю деревни, а перед домом стоит молодая женщина.
Господин (довольно). Ну наконец-то!
Якуб. Она уходит в дом, возвращается с бутылкой вина и дает мне напиться. Меня хотят снова кинуть в телегу, но я хватаю женщину за юбку, потом теряю сознание и прихожу в себя уже у нее в доме. Вокруг меня стоят ее дети, муж, а она влажным платком отирает мой лоб.
Господин. Прохвост! Я уже знаю, чем это закончится!
Якуб. Ни черта вы не знаете, господин.
Господин. Этот человек пустил тебя в свой дом, и ты так его отблагодарил?
Якуб. Но, господин, разве мы виноваты в том, что мы делаем? Мой капитан говорил: «Все хорошее и плохое, что с нами случится внизу на земле, уже написано там наверху». Есть у вас средство стереть эти письмена? Скажите, господин: Могу ли я не быть? Могу ли я быть кем-то другим? А если уж я - это я, то могу ли я делать что-нибудь отличное от того, что делаю?
Господин. Меня интересует одна вещь. Ты такой прохвост потому, что так написано там наверху? Или это там наверху так написано потому, что было известно, что ты прохвост? Что есть причина и что – следствие?
Якуб. Я не знаю, господин, только не называйте меня прохвостом.
Господин. Человек, совративший жену своего благодетеля...
Якуб. И не называйте этого человека моим благодетелем. Вам бы следовало послушать, как он ругал жену за то, что она пожалела меня и взяла к себе в дом.
Господин. Вполне заслуженно... Якуб, как она выглядела? Опиши мне ее!
Якуб. Эта молодая женщина?
Господин. Да.
Якуб (неуверенно). Среднего роста...
Господин (не очень довольно). Хм...
Якуб. Но скорее высокого, чем низкого...
Господин (удовлетворенно кивает головой). Высокого...
Якуб. Да.
Господин. Так, как я люблю.
Якуб (показывая). Красивая грудь.
Господин. Пышнее грудь или задница?
Якуб (неуверенно). Грудь.
Господин (печально). Жаль.
Якуб. Вы любите, когда задница больше?
Господин. Да... Так, как было у Агаты... А глаза?
Якуб. Я уже не помню. Но у нее были черные волосы.
Господин. Агата была блондинкой.
Якуб. Я, господин, не виноват, что она не была как ваша Агата! Вам придется удовольствоваться ею такой, какая она была. Но у нее были красивые длинные ноги.
Господин (мечтательно). Длинные ноги. Бальзам на сердце.
Якуб. И большая задница.
Господин. Большая задница? Правда?
Якуб (показывает). Вот такая...
Господин. Ну ты и прохвост! Меня охватывает желание, ты ее так расписываешь! И ты ее, жену этого доброго человека...
Якуб. Нет, господин, с этой женщиной у меня ничего не было.