Однако особое значение среди видов глубинной напряженности, широко развивающихся в XX веке, имеет подтекст. Его основное своеобразие заключается в том, что о глубинном смысле той или иной ситуации, позиции героев и т. д. сигнализируют такие моменты внешней ткани литературного произведения, которые отнюдь не выражают прямо какие-либо черты этого глубинного смысла; здесь отсутствует и метафорическая связь, и вообще смысловое подобие между формой выражения и тем, что выражается. Но, опираясь на контекст, эти моменты внешней ткани создают все же перспективу в глубь произведения, вызывают у читателя необходимость поисков того подлинного смысла, который за этими моментами скрывается. Иногда такой путь интерпретации литературного произведения оказывается наиболее напряженным.
Если сюжетная напряженность играет решающую роль преимущественно лишь в криминальной и приключенческой, а частично также в научно-фантастической литературе, то эмоциональная напряженность и особенно напряженность глубинная приобретают в XX веке необычайное значение.
Обнаженная эмоциональность экспрессионизма и сдержанная, построенная на подтексте система повествования Хемингуэя – вот те две основные формы ответа, который дала на Западе литература XX века на смерть миллионов людей, на страдания, вызванные мировой войной. Либо стиснутые зубы, либо безудержный вопль – так, в зависимости от своеобразия своего художественного дарования и от своей позиции, реагировали на страшные испытания этих лет многие писатели.
Особая роль глубинной формы создания напряженности, ведущей от поверхностного плана к внутреннему плану произведения искусства, нацеленной на постижение его сокровенного смысла, связана еще с тем, что в XX столетии особенно прямой и осознанной становится уже изначально присущая литературе задача осмысления действительности, раскрытия ее корней. Именно в силу очевидной переломности эпохи, все явственнее вырисовывавшегося, а затем доказанного историческими событиями крушения капиталистического мира в его классическом виде в художественной литературе все отчетливее проявляется стремление к проникновению внутрь совершающихся исторических процессов, к художественному изображению и постижению их закономерностей. Конечно, обострение этого стремления было характерно и для других переломных эпох в истории человечества – и для Ренессанса, и для десятилетий вокруг Великой французской буржуазной революции. Но мера исторической ломки в XX веке, в котором социально-политическая революция соседствует с необычайным научно-техническим переворотом, настолько велика, опыт развития человеческих знаний и аналитической мысли, а также опыт самого искусства в XX веке настолько значительны, что стремление к осмыслению изображаемого мира в целом у некоторых писателей оказывается одним из основных признаков их метода.
Таким образом, В. Г. Адмони выделяет следующие виды напряженности:
1. Сюжетная;
2. Эмоциональная;
3. Глубинная.
Сюжетная напряженность в полной мере связана со структурой текста, его динамичностью. Экспозиция, развитие действия, кульминация, развязка – все эти элементы, расположенные в каждом конкретном тексте в определенном порядке, направлены на то, чтобы поддержать интерес читателя к развитию действия.
Эмоциональная напряженность в понимании В. Г. Адмони, на наш взгляд, эквивалентна экспрессивности в интерпретации И. В. Арнольд [Арнольд, 2006, С. 158]. При этом напряженность создается на уровне фонетическом, лексическом, морфологическом, синтаксическом различными средствами.
Глубинная напряженность – своеобразная интеграция смыслов и средств их выражения, характерная для текста в целом.
Категория напряженности имеет в тексте определенное языковое выражение. В частности, на уровне предложения можно выделить такие приемы как:
1. Интонация;
2. Актуальное членение предложения;
3. Нарушение правильных грамматических структур;
4. Использование экспрессивной лексики, эмоционально-усилительных слов;
5. Наложение смыслов (многозначные слова);
6. Использование тропов.
На уровне текста к средствам создания напряженности относятся:
1. Композиция произведения;
2. Подтекст;
3. Несобственно-прямая речь как стилистический прием.
Рассмотрим названные приемы более подробно.
Интонация как элемент звучащей речи на письме отображается графическими средствами. Особенно важное место в ряду графических стилистических средств принадлежит пунктуации, поскольку наряду с функцией членения предложения на составляющие его синтаксические части, членением текста на предложения и указанием общей характеристики предложения (вопрос, восклицание, утверждение) пунктуация указывает и многие элементы, важные в эмоционально-экспрессивном отношении, например эмоциональные паузы, иронию и многое другое.
Пунктуации принадлежит важная роль в передаче отношения автора к высказываемому, в намеке на подтекст. Пунктуация отражает и ритмико-мелодическое строение речи.
Стилистическая нагруженность различных знаков препинания неодинакова. Особого внимания заслуживают восклицательный и вопросительный знаки. Самая насыщенность ими текста свидетельствует о его эмоциональности, как это видно из следующего отрывка из пьесы Дж. Осборна и А. Крейтона «Эпитафия Джорджа Диллона»:
George (savagely): That's good! Oh yes! And what about you?
Ruth (off her balance): What about me?
George: What are you doing here? All right, you've had your go at me. But what about yourself?
Ruth: Well?
George: Oh, don't be so innocent, Ruth. This house! This room! This hideous. God-awful room!
Ruth: Aren't you being just a little insulting?
George: I'm simply telling you what you very well know. They may be your relations, but have you honestly got one tiny thing in common with any of them? These people —
Ruth: Oh, no! Not «these people»! Please – not that! After all, they don't still keep coals in the bath.
George: I didn't notice. Have you looked at them? Have you listened to them? They don't merely act and talk like caricatures! That's what is so terrifying. Put any of them on a stage, and no one would take them seriously for one minute! They think in cliches, they talk in them, they even feel in them – and, brother, that's an achievement! Their existence is one great cliche that they carry about with them like a snail in his little house – and they live in it and die in it!
Эмоциональность тирады Джорджа против окружающего его мещанства и его обида на Руфь за совет уйти из дома Элиотов, которые пригрели, кормят и поят его, и быть самостоятельным, обида, которую он вымещает на тех же Элиотах, выражается многими языковыми средствами и, в частности, обилием восклицательных предложений, отмечаемых восклицательными знаками.
Эмоциональность и экспрессивность могут быть переданы и с помощью инверсии. Так, многочисленные случаи инверсии в «Приключениях Алисы в стране чудес» передают стремительность действия в описываемых событиях:
She felt that she was dozing off, and had just begun to dream that she was walking hand in hand with Dinah... when suddenly, thump! thump! down she came upon a heap of sticks and dry leaves, and the ' fall was over.
Alice was not a bit hurt, and she jumped up on her feet in a moment: she looked up, but it was all dark overhead; before her was another long passage, and the white rabbit was still in sight, hurrying down it. There was not a moment to be lost: away went Alice like the wind.
(L. Carroll. Alice in Wonderland)
Инверсия в случаях down she came и away went Alice показывает неожиданность падения и стремительность бега Алисы и потому является стилистически релевантной. Иначе обстоит дело с инверсией before her was another long passage. Она является результатом того, что предложение начинается с обстоятельства места. Порядок слов соответствует движению от данного к новому, от темы к реме, т.е. соответствует актуальному членению предложения и, следовательно, оказывается стилистически нейтральным. В тех случаях, когда такой порядок нарушен, т.е. при начальном положении ремы, ее, как логический предикат, выделяет усиленное ударение, что превращает интонацию в эмфатическую. Экспрессивность, следовательно, возникает при этом по тому же принципу расхождения между узуально и ситуативно обозначающим.
Эмоциональный компонент значения может быть узуальным или окказиональным. Слово или его вариант обладает эмоциональным компонентом значения, если выражает какую-нибудь эмоцию или чувство. Эмоцией называется относительно кратковременное переживание: радость, огорчение, удовольствие, тревога, гнев, удивление, а чувством – более устойчивое отношение: любовь, ненависть, уважение и т.п. Эмоциональный компонент возникает на базе предметно-логического, но, раз возникнув, характеризуется тенденцией вытеснять предметно логическое значение или значительно его модифицировать. Между медом и домашней птицей уткой довольно мало общего, однако в переносном смысле эти ласкательные слова honey и ducky являются очень близкими синонимами.
Чистыми знаками эмоций являются междометия. Эти слова составляют совершенно особый слой лексики, поскольку у них нет предметно-логического значения. В междометиях сосредоточены все типические черты, отличающие эмоциональную лексику: синтаксическая факультативность, т.е. возможность опущения без нарушения отмеченности фразы; отсутствие синтаксических связей с другими частями предложения; семантическая иррадиация, которая состоит в том, что присутствие хотя бы одного эмоционального слова придает эмоциональность всему высказыванию.
Многие эмоциональные слова, а междометия в особенности, выражают эмоцию в самом общем виде, даже не указывая на ее положительный или отрицательный характер. «Oh», например, может выражать и радость, и печаль, и многие другие эмоции. «Oh, I am so glad», «Oh, I am so sorry», «Oh, how unexpected!».