Трудный и долгий путь к англо-русскому союзу (1792-1798 гг.) ещё раз доказывает то, что время «естественного союза» между Англией и Россией ушло безвозвратно, уступив место союзам политическим, вызванным общими потребностями обеих держав в конкретный исторический период. Действительно, англо-русские противоречия в восточном вопросе в 1788-1791 гг., когда обе страны были на грани войны, в 1792-1793 гг. сменяется доброжелательностью и стремлением к союзу. Главной причиной этого был французский фактор, общая опасность роста его угрозы и взаимная выгода в его ликвидации. Из составляющих аспектов этого фактора, характеризовался неуклонным ростом своей актуальности с достаточно незначительной роли в 1789-1790 гг. до одного из самых важных к началу 1793 г. Но он, все-таки, был в значительной степени подчинении политическим интересам России и Англии. Именно агрессия революционной, а затем и наполеоновской Франции, и явилась причиной коалиций наряду с собственными захватническими планами их участников, причем эффективность последних зависела от непосредственной заинтересованности членов коалиций от пресечения этой агрессии.
Так, на протяжении 1795-1799 гг. в России, наряду с однозначным неприятием Французской революции, ее принципов и целей, крепла тенденция к установлению мирных отношений с Францией, ограничению ее могущества и влияния невоенными средствами, соглашению по спорным вопросам и даже к совместным действиям против общих соперников, невзирая на ее политическое устройство. Государственные деятели, которые придерживались подобного подхода (канцлер Безбородко, сенатор Завадовский, посол в Константинополе Кочубей и др.), стремились к решению наиболее актуального, по их мнению, для России вопроса – «Восточного», основываясь на политике «свободы рук».[9]
Не последнюю роль эти соображения играли в формировании внешней политики Павла I, более близкого к осознанию новой парадигмы в международных отношениях, нежели Екатерина, стремившегося выступать в качестве независимого и объективного арбитра в делах Европы, в том числе и Англии, и Франции.[10] Отсюда и его готовность к смене идеологических принципов в отношении Франции (отказ от приоритета Бурбонов в вопросе о вмешательстве во внутренние дела Франции и последующее признание Бонапарта), возможность экономического и политического союзов с нею.
Таким образом, можно выделить два основных ситуационных фактора, определивших системную трансформацию в международных отношениях в Европе на рубеже XVIII-XIX вв. – «Восточный вопрос» и революция во Франции и ее экспансия. Стремление решить эти проблемы привело к созданию новой Венской системы. Ее можно считать переходной, сочетающей в себе как принципы внешнеполитического взаимодействия «старого порядка», так и новые тенденции (прагматизм, большая роль идеологических мотивов). Переходность ее выразилась и в том, что «Восточный вопрос», ставший основным элементом новой международной системы, не был никак институциализирован в общих внешнеполитических концепциях, что, в конечном итоге, и привело Венскую систему к краху в середине XIX в.
[1] Маныкин А. С. Системность в международных отношениях. Причины формирования и этапы развития // Вестник Московского Университета. – Серия 8. История. - № 5. – М., 1992. – С. 9-11, 18.
[2] Clarke J. British Diplomacy and Foreign Policy, 1782-1865. The National Interest. – L., 1989. – P. 19-20; Anderson M. S. Britain’s Discovery of Russia, 1553-1815. – L. – N. Y., 1958. – P. 152.
[3] Black J. British foreign policy in age of revolutions, 1783-1793. – Cambridge, 1994. – P. 276; Benians E. A. The Beginnings of the New Empire, 1783-1793 // The Cambridge History of the British Empire. – Vol. II. – Cambridge, 1940. – P. 2-3.
[4] Сироткин В. Г. Абсолютистская реставрация или компромисс с революцией? (Об одной малоизвестной записке Екатерины Великой) // Великая Французская революция и Россия. – М., 1989. – С. 278; Black J. Natural and Necessary Enemies. Anglo-French Relations in the Eighteenth Century. – L., 1986. – P. 230-231; Архив князя Воронцова. – Кн. 26. – М., 1882. – С. 407, 457-458; Elliot H. A memoirs of the right honorable Hugh Elliot. – Edinburgh, 1868. – P. 335.
[5] Cobbett W. The Parliamentary History of England, from the Earliest Period to the Year 1803. – Vol. XXX. – Col. 1231-1287.
[6] Cobbett W. Op. cit. – Vol. XXX. – Col. 453; War Speeches of William Pitt the Younger. – Oxford, 1940. – P. 9: цит. по: Соколов А. Б. «Правь, Британия, морями»? Политические дискуссии в Англии по вопросам внешней и колониальной политики в XVIII в. – Ярославль, 1996. – С. 34-36.
[7] Киссинджер Г. Дипломатия. – М., 1997. – С. 62.
[8] Eden W. The journals and Correspondence of William Eden, Lord Ouckland. – Vol. III. – L., 1862. – P. 270-274; Мартенс Ф. Ф. Собрание трактатов и конвенций, заключенных Россией с иностранными державами. – Т. 9 (10). – СПб., 1876. – С. 367.
[9] Вербицкий Э. Д. Борьба тенденций в правящих кругах России в отношении буржуазной Франции в конце XVIII ст. (1795-1800) // Доклады симпозиума по истории Франции XVIII столетия и ее связей с Россией, Украиной и Молдавией. – Кишинев, 1970. – С. 43, 45-46.
[10] Ланин Р. С. Внешняя политика Павла I в 1796-1798 гг. // ЛГУ. – Ученые записки. – Серия исторических наук. Вып. 10. - № 80. – Л., 1941. – с. 3-44.