В этой «Теологии процветания внешний физический мир не является подлинной реальностью, а духовный мир наполнен злыми духами, с которыми Бог оставил Своих детей наедине. Всякий раз, когда вы чувствуете, что не в силах справиться с проблемой — болезнь, усталость, депрессия, авария или что-нибудь другое, — вы должны воспринимать это как нападение из духовного мира. Вы должны воедино собрать всю вашу волю, все ваши духовные силы, чтобы немедленно провести агрессивную контратаку. Однако бесконечно продолжаться это не может, и осознание этого, рано или поздно приходящее к вам, может иметь трагические последствия[999].
Мы — православные! И никто никогда ни под угрозой никакого насилия, ни расплаты, ни смерти, ни мучения меня — я вам Духом говорю! — не заставит отречься от Православия — так, как я его понимаю.
Иоанн Береславский[1000]
Эта секта действует или действовала под названиями «Фонд новой святой Руси», «Церковь Непорочной Девы», «Церковь Божией Матери», «Фонд «Мария XXI в.»», «Российская вселенская Марианская церковь», «Церковь Божией Матери Преображающейся», «Вселенская Параклитская Богородичная Церковь», «Церковь третьего Завета», а ее нынешнее официальное самоназвание — «Православная церковь Божией Матери Державная». Названия меняются постоянно, и уследить за их переменами довольно сложно. Поэтому мы будем называть эту секту по ее первому самоназванию «Богородичный центр» (БЦ). Ее можно охарактеризовать как апокалиптическую милленаристскую (хилиастическую) псевдохристианскую (марианскую) секту профетическо-монтанистского типа.
О начале деятельности секты можно только строить различные предположения; скорее всего, она начала действовать около 1988 года, по крайней мере, с этого времени она стала делаться заметной. История этой секты, как и других тоталитарных сект, тесно связана с биографией ее основателя — «епископа», «архиепископа», впоследствии «патриарха» (а еще он называл себя красивым, но загадочным словом «магриарх», потом оно превратилось в «матриарх») Иоанна Береславского. Настоящее имя его — Вениамин Яковлевич Янкельман[1001] (Береславский — это фамилия по жене), а литературный псевдоним — Вениамин Яковлев. Родился он в 1946 г. Биография его известна в основном по его собственным писаниям — в приукрашенном «романизированном» виде. Зачастую он сообщал о себе совершенно разные, противоречивые сведения. В брошюре «Исповедь поколения»[1002] Береславский рассказывает, что родился в Чите, в семье полковника, военного атташе (?). Через пять лет отца перевели в Серпухов, затем — в Москву. С детства отношения Вениамина с матерью были весьма болезненными (см. ниже). Характерен преувеличенно страшный рассказ о глубине собственного падения (чтобы по контрасту была виднее нынешняя «святость»):
Курил с шести. Кололся с тринадцати. Пил с пятнадцати. Болели раны (по всей видимости, от избиений и оскорблений, нанесенных собственной матерью. — А.Д.), надо было что-то делать. Включу рок и балдею на лестнице под курево (откуда в СССР в 60-61 гг. рок? Портативных магнитофонов тогда тоже еще не было — А.Д.).<...> В четырнадцать — уже старик: резкое снижение способностей, ухудшение памяти, потеря интереса к учебе. Чтобы не вскрыть себе вены, не сойти с ума и не попасть в психушку, ухожу в себя[1003].
Однако в восемнадцать лет Береславский все же попадает в психбольницу, как он сообщает, по инициативе матери[1004]. Оттуда он сбежал, но вскоре за избиение попал в тюрьму на шесть лет:
Когда мне было едва за двадцать, избил какого-то парня... Бил до — одури, до полусмерти. <...> Шесть лет заключения ничего не дали. Остервенение, тупость, полное презрение ко всем[1005].
Причем, опять же по словам Береславского, мать ходила по инстанциям и просила выпустить сына, но при этом «в духе давала приказ: пусть отсидит до конца» (!). Из-за этого тайного материнского коварства он отсидел полный срок[1006].
Вместе с тем на сайте «Богородичного центра» сообщается, что Береславский родился в Москве, что в 1970 г. закончил наипрестижнейший (а в те годы — наиблатнейший) Московский государственный институт иностранных языков имени Мориса Тореза[1007]. В 1990 г. в интервью Береславский уверял, что владел восемью иностранными языками, но последующие откровения настолько его изменили, что он забыл почти все[1008]. В начале 90-х гг. он озвучивал своим адептам еще одну версию своей биографии — то ли он учился в консерватории, то ли даже окончил ее.
Проверить все эти взаимоисключающие заявления у нас возможности нет. Впрочем, детали его биографии не столь важны. Очевидно, что Береславский — человек достаточно эрудированный, по происхождению — то, что называется советский интеллигент. С 1971 по 1990 гг. Береславский наблюдался в психдиспансере по поводу хронического душевного заболевания — параноидной шизофрении, дважды находился на стационарном лечении в психиатрических больницах г. Москвы, имел вторую группу инвалидности. С 1990 г. психоневрологический диспансер посещать перестал[1009].
По собственному свидетельству, Береславский с юности увлекался оккультизмом и теософией. В одной из проповедей он обращается к себе самому с такими словами: «Двадцать лет провел ты в школе оккультизма, под впечатлением «Тайной доктрины». И еще двадцать лет бодхисаттствовал как учитель на подмосковной даче, в окружении десяти последователей»[1010]. Примерно в середине 70-х годов Береславский крестился в Православной Церкви, много странствовал по святым местам, побывал в разных монастырях. Из писаний Вениамина Яковлевича очевидно, что, и обратясь в Православие, он не оставил своих оккультных воззрений. По рассказам, какое-то время окормлялся у старца Наума в Троице-Сергиевой лавре. Позднее находился под духовным влиянием некой «почаевской старицы Евфросиньюшки», которая под конец жизни объявила себя четвертой ипостасью Троицы и предрекла свое воскресение на 40-й день. Правда, в конце жизни Евфросинья прогнала Береславского, объявившего о собственных откровениях — очевидно, она не терпела конкуренции. Глухой намек на это есть в писаниях самих «богородичников»[1011]. Через год Береславский писал еще резче:
Житие старицы Евфросиньи представляет собой идеализированный образ святой. <...> Евфросинья представлена скорее как образец, как идеал. В действительности старица несла черты юродивой, с течением лет — увы! — негативные черты ее личного характера сказывались все сильнее... В настоящий момент Евфросинья находится в тяжелом обольщении и помутнении ума. Нет благословения посещать ее[1012]...
Впрочем, это не мешает Береславскому сейчас объявлять себя хранителем «нетленных мощей» «Евфросиньюшки» и публиковать потоки «откровений», полученных им от нее, пребывающей в высших сферах рая[1013]. Так что не чужд Береславский и откровенного спиритизма в форме медиумизма. При этом его описания «мощей» Евфросинии и своих манипуляций с ними носят очень болезненный, если не сказать некрофилический, характер[1014].
Береславский сообщает, что в 1984 году в Смоленске перед иконой Божией Матери «Одигитрия» ему было видение, которое он истолковал как явление Божией Матери. После своего видения он решил, что является пророком, собрал вокруг себя группу единомышленников и вместе с ними разработал учение о «Богородичном Завете» (о третьем Завете). По словам новоявленного «боговидца», Богородица является к нему практически ежедневно и диктует свои откровения. Он слышит ее голос, а она является ему в виде серого облачного тела. Часто эти явления сопровождаются замогильными завываниями, которые Береславский весьма артистично изображал интервьюировавшему его журналисту[1015].
Эти откровения Береславский записывает, и сейчас (к середине 2001 г.) их набралось уже 40 томов. Кроме того, он пишет и книги, которых тоже очень много, — согласно сайту БЦ, около 130[1016]. Это не считая бесчисленного количества статей и проповедей, число которых приближается к двум тысячам, что вкупе с истеричной темностью слога, тяжестью и невнятностью изложения и суконностью неумело стилизованного языка является признаком синдрома болезненной графомании. Все эти писания для последователей Береславского — основная духовная литература и в своей совокупности составляют «Третий завет», фактически заменяющий собой Заветы и Ветхий, и Новый. А как же иначе, если Береславский утверждает, что с начала его откровений «начинается новая эпоха в летописи человечества» и «мир вступает в новое летоисчисление»[1017]:
Начало нового летоисчисления, датируемое со дня Откровения Матери Божией в Смоленске 1984 года, — дарование особой милости или Завета с верными, возвещение о трех Веках Ее грядущей Славы, о предстоящих Ее подвигах, о приданной Ей Эгиде (очевидно, Береславский путает Богородицу с Афиной Палладой. — А.Д.) Миродержицы вселенной[1018].