Плацдарм для чего? Бжезинский, давший своей книге подзаголовок “Господство Америки и его геостратегические императивы” и посвятивший ее своим студентам — “чтобы помочь им формировать очертания мира завтрашнего дня”, — вовсе не скрывает, что речь идет об оттеснении России с того места, которое она занимала в Евразии и, соответственно, о весьма чувствительном урезании ее пространства.
Что ж, если на эти цели собирается работать русская армия на Балканах, то её можно только поздравить. Тем более что Строуб Тэлботт [11] уже посоветовал нам пореже вспоминать об Александре Невском — мол, позабывшая о нем Россия как раз и нужна Америке. Статья так и называлась: “Какая Россия нужна Америке”. И стараются...
Конечно, коллаборируя в осуществлении такого плана, об Александре Невском лучше забыть. И согласитесь, уже сегодня есть нечто глубоко двусмысленное (чтобы не сказать — кощунственное) во внешнем почитании князя-воина страной, внутренне отступившейся от его заветов. Ведь пламенное стремление нынешней России не просто нормально, сохраняя свою личность, строить отношения с Западом, но именно войти в западную цивилизацию, то есть изменить свою душу, по сути, является не чем иным, как цивилизационной и даже религиозной изменой почти целому тысячелетию. В случае с Александром Невским изменой тем более зримой, что — как настойчиво подчеркивает Бжезинский и как показало все постсоветское десятилетие — именно Германия является главным союзником США в созидании нового мирового порядка и их субподрядчиком в Европе. В награду ей обещается зона влияния, точно покрывающая ту, которая как раз и была предметом ее многовековых вожделений.
Бжезинский пишет: “На карте Европы зона особых интересов Германии может быть изображена в виде овала, на западе включающего в себя, конечно, Францию, а на востоке она охватывает освобожденные посткоммунистические государства Центральной и Восточной Европы — республики Балтии, Украину и Беларусь, а также частично Россию”.
На приложенной карте это “частично” означает захват русской территории почти до Волги. И здесь самое время напомнить, — особенно тем, кто вообще забыл, что означает Сталинград, — что кайзер Вильгельм II еще 8 ноября 1912 года говорил о конечном решении вопроса между немцами и славянами. “А в 1915 году, — пишет Е. Гуськова [4], цитируя комментарии к книге Гельмута Вольфганга Канна “Немцы и русские”, — 325 немецких профессоров подписали петицию своему правительству, в которой потребовали от него выдвинуть ультиматум: чтобы граница между Германией и Россией проходила по Волге!”
Продолжение и последовало под Сталинградом.
Да, СССР дорого заплатил за идеологическое извращение смыслов Первой мировой войны, отняв у нее имя Отечественной и назвав ее просто империалистической. Однако грех этот был с лихвой искуплен, а немецко-славянский вопрос и впрямь казался окончательно решенным — хотя совсем не так, как того хотелось кайзеру Вильгельму. Так какую же цену придется платить Российской Федерации, теперь предавшей уже память обеих великих войн ХХ столетия (впрочем, своим рвением на Запад предавшей также и память о 1812 годе, в этом вполне уподобившись Смердякову) и ныне хлопотливо обслуживающей на Балканах проект, который означает ее собственное уничтожение? И возвращение, на новом витке, к временам, по оценке Бжезинского, “созидательного культурного влияния Германии, оказываемого в донационалистическую эпоху на Центральную и Восточную Европу и Прибалтийские республики городскими и сельскими колонистами”. Как видим, идея германской цивилизаторской миссии на варварском, в подавляющей своей части славянском Востоке, теперь озвучивается из-за океана. Славянам и прибалтам, поспешающим в НАТО, может быть, и следовало бы призадуматься над этим, тем более что Бжезинский уже посетовал на горестную участь, постигшую колонистов-цивилизаторов после 1945 года (намек на Судеты и Силезию?). Но это их проблемы.
Но, может быть, эти тенденции не так уж и плохи? Рорти в своей статье [10] пытается обосновать необходимость таких действий, не оговаривая, впрочем, способа: "Кто-то должен будет осторожно и терпеливо внедрить идею политического равенства в язык традиций, утверждающих разницу между разумным или вдохновенным мудрецом и неорганизованным, мятущимся большинством. Кто-то должен будет убедить нас отказаться от привычки основывать политические решения на различии между теми, кто подобен нам, образцовым человеческим существам, и такими сомнительными примерами проявлений человеческой природы, как иностранцы, иноверцы, неприкасаемые, женщины, гомосексуалисты, полукровки, люди, имеющие отклонения или калеки. Эти различия встроены в наши культурные традиции и, таким образом, — в наш словарь моральных рассуждений, но утопия не наступит до тех пор, пока люди мира не убедятся, что эти различия не имеют большого значения."
Ну, то, что он называет женщин "сомнительными примерами проявлений человеческой природы" и ставит их в один ряд с извращенцами и умственно отсталыми, скорее всего, имеет причину в личной жизни самого пана Рорти. Но главное в другом - очевидно, что уговаривать можно различными способами: либо путём логически аргументированных доказательств, либо приставив пистолет ко лбу. Запад, похоже, избрал второй путь, который чреват такими последствиями, как войны, вызванные полным неприятием чей-либо культуры - Западом и кем-либо - западной культуры и ценностей. Такие войны можно назвать "культурными" войнами. А, учитывая распространённость оружия массового поражения, это может привести к "концу истории" и вообще - к гибели человечества.
Какой же путь можно предложить взамен западного? Обратите внимание, что время от времени запускаются какие-нибудь слухи об угрозе со стороны Китая или еще что-то подобное. А Китай только потому и остался цел и сравнительно силен, что по его древним законам, которым десять тысяч лет, ни один китайский солдат не должен находиться вне китайской территории! Так Китай жил тысячи и тысячи лет. С чего бы он вздумал менять такую доктрину, если она доказала проверку временем? Давно исчезли более молодые империи Египта, Монголии, Македонии, Парфянское царство и всякие там хетты, вавилоняне и римляне. Это они время от времени расширяли свои империи так, что гибли от обжорства. А Китай живет. Как раз только потому, что ни одного китайского солдата нет на чужой территории!
А кстати, что думают о таких тенденциях сами русские? Ведь это — главный вопрос, от ответа на который зависит и будущее самой России, и во многом — будущее мира.
Сегодня я не берусь ответить на него. Но не будем скрывать от себя: соблазненность Америкой все еще велика как в России, так и в нашей стране, причем соблазненность эта не только материальная — налицо явная психологическая зависимость, какая-то зачарованность, благодаря которой страна, уже поправшая свою самую великую Победу, все еще бредит “встречей на Эльбе”. Именно такая зависимость и стала духовной основой глобального российского отступления — так отступают при рабской, до потери себя, влюбленности — и фактической, если не юридической утраты страной суверенности.
Этот комплекс зависимости и есть тот самый “рядовой Райан”, которого нужно убить в своей душе. Вот почему блеснули мне надеждой молодежные демонстрации у американского посольства в марте 1999 г., с их незамысловатыми, но энергичными лозунгами и граффити в подземном переходе: “Клинтона на мыло (от блох)!”, “Смерть Микки Маусу!”, “USA — страна жвачек, наркоманов и проституток!”, “Fuck of you, USA” и тем самым “Убить рядового Райана!”.
Здесь был именно порыв к освобождению от ставшей уж слишком унизительной зависимости, но он угас так же быстро, как и вспыхнул, — и кто знает, жив ли еще этот импульс. А сегодня, когда я смотрю на наших десантников, безмолвствующих в ответ на приветствия сербов и братающихся с “райанами”, я вспоминаю один рассказ Рэя Брэдбери. Экспедиция землян прилетает на Марс, и ее встречает толпа, в которой каждый из космонавтов вдруг различает лицо давно ушедшего из жизни любимого человека: отца, матери, деда или бабушки, сестры или брата. Встречает “брата” и главный герой, командир, и, как все, ошеломленный радостью, он уходит вместе с ним, бросив корабль на произвол судьбы. И только ночью пронзительная догадка приходит к нему: это не брат, это... А корабль?! Он встает, пытаясь тихо выбраться из дома, но слышит ледяной, пугающе чужой голос: “Ты куда?” Несколько шагов за спиной — и все было кончено. Он успел вскрикнуть только один раз. Не таким же ли оборотнем оказался наш американский “брат”, зачаровавший нас “встречей на Эльбе”? Эта мысль приходит мне в голову всякий раз, когда я слышу, будто мы с американцами очень похожи. Нет, не похожи — не похожи так, как если бы жили на разных планетах.
Не похожи в самом главном — у нас никогда не было этой адской уверенности в том, что мы имеем право выжить — да нет, что там выжить, устроиться с предельным комфортом за счет всего остального человечества. И мы никогда, в том числе и в годы будто бы “безбожного коммунизма”, не писали поздравлений на бомбах и снарядах. Война никогда не была для нас забавой, но всегда лишь горькой необходимостью, тяжелой бранной работой. Не отсюда ли, не от усталости ли родилось, в общем-то, порочное влечение к необремененному совестью кибер-ребенку — американцу?
Но еще есть время одуматься, хотя и осталось его не очень много. Потом его может не хватить даже на вскрик.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1 Л. Баткин. Третье осевое время. // “Время МН”, 14 апреля 1999 г.
2 З. Бжезинский. Великая шахматная доска. – Москва.: «Международные отношения», 1999
3 Августин Блаженный. О граде божьем. – Москва. «АСТ», 2000
4 Е. Гуськова. История югославского кризиса. (1990 — 2000). М.: Русское право / Русский Национальный Фонд, 2001
5 “Завтра”, № 26, 1999.
6 “Известия”, 9 апреля 1999 г.
7 “Московские новости”, 6—12 июля 1999 г.
8 “Независимая газета”, 27 апреля 1999 г.
9 К. Поппер. Эволюционная эпистемология и логика социальных наук. «Эдиториал УРСС », Минск, 2000
10 Р. Рорти. Философия и будущее. // Вопросы философии, № 6, 1994
11 С. Тэлботт. Какая Россия нужна Америке. // Иностранец, № 2, 1996