Благодаря сопротивлению депутатов бундестага Германия до сих пор не ратифицировала Конвенцию ООН по борьбе с коррупцией, в которой взятки депутатам уголовно наказуемы. Среди государств, которые вместе с Германией не ратифициро-вали Конвенцию, находятся Сирия, Чад и Судан. Причём вначале ратификацию перенесло правительство Шрёдера, а теперь собирается ничего не делать в этом направлении правительство Меркель с любопытным обоснованием: нельзя ограничивать воз-можность общения депутата с обществом. Следовательно, лоббисты не откажутся от возможности беспрепятственно влиять на политический процесс в Берлине и в землях. Стоит лишь упо-мянуть в этой связи закрытые политические клубы в Берлине, членство в которых стоит несколько тысяч евро в год и где, в основном, и происходят рабочие встречи депутатов и лоббистов. То, что депутат от «зелёных» Х.-К. Штрёбеле во время отпуска занимался ловлей рыбы в запрещённом месте, прошло без вни-мания, так как на общем политическом фоне этот поступок гре-хом уже не является. Часть политической элиты Германии, таким образом, больше не играет роль морального образца и не демонстрирует ответственности. Всё описанное выше происхо-дит в период финансового кризиса, когда политики востребова-ны как никогда. Впрочем, как и их ответственность. Так что же представляет собой нынешняя политическая элита ФРГ?
В ней отсутствуют харизматичные лидеры. Политики среднего поколения, стремившиеся укрепить власть и влияние, но не уверенные, что при Брандте или Коле у них получится индивидуальное восхождение, были вынуждены образовывать группи-ровки: такие, к примеру, как известный триумвират Шрёдера, Лафонтена и Шарпинга в СДПГ или знаменитый Анденский пакт в ХДС. История последнего особенно примечательна. В него входили Фридрих Мерц, в прошлом один из инициаторов рыночного курса ХДС на партийном съезде в Лейпциге 2002 г., ушедший в отставку и ставший адвокатом; Кристиан Вульф фе-деральный президент (до 17 февраля 2012 г.) и прежний премь-ер-министр Нижней Саксонии; Роланд Кох, бывший глава земли Гессена; Петер Мюллер, экс-премьер Саара и относительно недавно избранный в Федеральный суд; Оле фон Бойст, бывший первый бургомистр Гамбурга; Гюнтер Оттингер, бывший глава Северного Рейна-Вестфалии и теперешний еврокомиссар по энергетике. В общей сложности 15 мужчин-политиков, среди которых было согласовано, что кто-то из них возглавит партию, а кто-то станет канцлером. Следует обратить внимание на то, что «заговорщическое» направление даёт о себе знать в «кризисном» менеджменте федерального президента Вульфа. Оно, по всей видимости, повлияло и на психологию входивших в не-го политиков: с одной стороны, они были готовы долго ждать своей роли и подходящего места. Тот же Вульф в речи при вступлении в должность президента указал на то, что ожидание в течение 9 лет поста премьер-министра было продолжительнее, чем процедура его избрания федеральным президентом в 3-м туре голосования. С другой, они не привыкли быть открытыми, им приходилось постоянно что-то скрывать. Меркель, уз-нав о пакте, разгромила его[124]. О нежелании видеть и формировать лидеров в партиях свидетельствует принцип двойного руководства у «зелёных» и партии «левых». Отсутствие харизматичных лидеров означает появление новых технократических примеров вхождения в политику и выживания в ней. Нежелательность харизматичности была обусловлена, на мой взгляд, двумя причинами:
1) политическим долголетием политиков-лидеров, что за-ставило стоявших в очереди претендентов образовывать тай-ные группировки и политические сети;
2) объединением страны. А. Меркель вспоминала, что она не была оппозиционером, но приучилась в ГДР либо молчать, либо демонстрировать, по её словам, «лёгкую провокацию»: носить иногда джинсы, хотя это было запрещено; заниматься на занятиях по марксизму физикой и т.п.[125] Закрытость западной политической элиты, таким образом, соединилась с закрытостью воспитанных в ГДР политиков. Та же Меркель, приходя к власти, «свергала» Коля и Шойбле, а на вопрос, почему Шойбле ничего не узнал о её знаменитой статье в «FAZ», ответила без раскаяния: «Я исходила из того, что он не считает появление статьи правильным»[126].
Политики-технократы, среди них и Меркель, показывают примеры политической карьеры, где успех зависит от умения ждать, действовать правильно в нужное время, мало считаться с прежними лидерами, прежней традицией и идеями, профессионально выполнять полученную или отвоеванную для себя работу. Тем самым политика теряет свою специфику, превраща-ется в обычную работу, которую после определённого времени можно и нужно менять, а вероятность ухода зависит не от ответственности и верности партии, а от того, получена или завоё-вана работа политика и в каком возрасте это произошло. Вероятность остаться в политике выше, если усилий затрачено боль-ше и возраст не допускает профессиональную мобильность. Высказывания молодых политиков свидетельствуют именно об этом[127]. Ностальгия по прошлому типу лидерства выразилась в январском (2012 г.) заявлении Зеехофера в Вильбад Кройте, со-гласно которому снятие Штойбера в 2007 г. было, по его мнению, ошибкой. Такие личности (!), по Зеехоферу, нельзя заменить без последствий. Прежние «заговорщики» в ХСС потребовали прекратить дебаты по этому вопросу.
Не случайно популярность политиков в обществе резко воз-растает, как только им удаётся выйти из анонимной политической элиты. Следовательно, обществу до сих пор необходимы политические лидеры, а не только бюрократы. Теперешняя эли-та не прощает неординарных явлений и шагов. Примером блестящей карьеры и быстрого ухода является Карл Теодор цу Гут-тенберг, провозгласивший честность и ответственность в политике. В интервью «Rheinischer Merkur» 3 июля 2009 г. он заявил: «Будучи депутатом, принимаешь на себя высокую ответст-венную задачу. Такую задачу... можно выполнять, если ...сохра-няешь почву под ногами...»[128]. Он обещал говорить правду насе-лению, в частности о войне в Афганистане. Цу Гуттенберг демонстрировал иной образ политика: молодой, финансово незави-симый, счастливый в браке и семье. Его любили немцы и пресса, но его не любили в политической элите, даже в собственном консервативном лагере. Шойбле, по всей видимости, с раздражением сравнил цу Гуттенберга с популярной в Германии певи-цей Леной Майер, победительницей Евровидения. Зеехофер тер-пел цу Гуттенберга, потому что тот благодаря своей популярности приносил дополнительные голоса избирателей. В ХСС, даже после критических замечаний бывшего министра обороны относительно преувеличенных требований оставаться единствен-ной народной партией, надеялись в начале 2012 г., что он даст согласие на выдвижение своей кандидатуры на выборах 2013 г. в Бундестаг. Подобное поведение одно партийцев свидетельствует о том, что в политической элите есть понимание того, что немецкому обществу нужны лидеры, желательно молодые и яр-кие. Они помогают политической элите выживать. Парадоксаль-но, но популярность цу Гуттенберга остаётся среди немцев довольно высокой. Пока он отказался от возвращения. Одну причину можно назвать уже сейчас: по всей видимости, ситуация в политическом ландшафте, а значит и среди политических элит, настолько непредсказуема, что преждевременное возвращение может связать цу Гуттенберга обязательствами больше, нежели простое ожидание развития событий. Если Зеехофер проиграет выборы в Баварии, то цу Гуттенберг сможет стать одним из наиболее реальных претендентов на пост главы ХСС.
О вине цу Гуттенберга не имеет смысл дискутировать. Но по непонятной причине ни пресса, ни аналитики не стали разбирать события, приведшие к его отставке. Они интересны, так как показывают механизм «заговора» элиты. Цу Гуттенберга защи-щали, но как-то неохотно. 12 февраля 2011 г. бременский профессор Андреас Фишер-Лескано захотел написать рецензию на диссертацию цу Гуттенберга и, якобы уложив спать детей, сел за компьютер. Профессор вводит в поисковую систему несколь-ко строк из диссертации и удивляется, что они совпадают с тек-стом, имеющим другого автора. Данный факт весьма сомнителен, так как мало кто из рецензентов будет вводить случайные строчки из текста в поисковую систему. Через 4 дня обвинения в плагиате были опубликованы в «Süddeutsche Zeitung». Факт появления разоблачений в этой газете также вызывает вопросы: почему выбрана крупная газета, издающаяся в Мюнхене? Во Франкфурте-на-Майне можно было бы обратиться в либеральную «Frankfurter Rundschau», а ещё севернее и в «Der Spiegel». Сомнительно, что эти издания отказались бы от публикации сенсационного материала. По всей видимости, особое внимание было уделено тому, чтобы статья вышла именно в Баварии, а тем самым затронула бы и федеральное правительство, и ХСС, и цу Гуттенберга. Не было ли здесь предварительной договорённости? Странным образом бременский профессор больше не появлялся в истории. О нём почему-то забыли, хотя он, без сомнения, – ключевое звено. Как видно из приведённой в сноске биографии Фишера-Лескано, он сторонник социал-демократи-ческих взглядов; а согласно опубликованным работам не занимался ни в 2010 г., ни в 2011 г. проблематикой, которая как-то могла заставить его приняться за изучение книги цу Гуттенбер-га, тем более написать на неё рецензию. До сих пор не ясно, по чьей просьбе это было сделано. Конечно, Фишер-Лескано – че-ловек самостоятельный и имеющий большой опыт, поэтому не исключаю, что он действовал из убеждения[129]. Далее ситуация также не проясняется. Цу Гуттенберг переговорил с Меркель, та выразила ему полное доверие. Затем происходит непонятное: Ламмерт, спикер Бундестага, в адрес цу Гуттенберга перед социал-демократами заговорил о «гвозде в могилу нашей демократии». Слова Ламмерта в политическом ландшафте Федеративной Республики мало интересны, так как он критически настроен к методам руководства Меркель, а его должность и пове-дение при верности принципам ХДС идут скорее на пользу пар-тии. Но тот факт, что министр образования Шаван, близкий к Меркель человек[130], перестала быть дипломатичной в высказва-ниях и сказала, что ей стыдно за министра, заставляет предположить, что без канцлера подобная самостоятельность не могла бы осуществиться. Вполне оправдан вопрос, что узнала Меркель за это время, чтобы с помощью Шаван лишить его полной поддержки. 23 февраля 2011 г. цу Гуттенберга назвали лгуном в Бундестаге. Краткое описание событий, способствовавших его отставке, таким образом, заставляет задуматься об их причинах и их подоплеке.