Получит ли данная тенденция своё продолжение, например, в запрете на определённые профессии, расторжение договоров найма квартир и пр. – покажет время. Сегодня очевидно, что немецкое общество весьма болезненно (и иногда в гротескных формах) реагирует на феномен правого экстремизма.
6. Запрет НДПГ – что дальше?
Самым интересным в этой ситуации является даже не вопрос срока и самого факта запрета НДПГ, а вопрос того – что будет дальше на ультраправом фланге Германии. С запретом партии не исчезнут с политической арены её активисты. Учиты-вая нынешнее состояние ослабленного расколом Немецкого На-родного Союза у активистов партии есть два пути – создавать новую организацию или уходить в подполье. Второй вариант развития события потенциально намного опаснее нынешнего положения вещей. Менее контролируемые активисты, обозлён-ные запретом своей партии, могут «скатиться» до уровня терро-ра, намного превышающего своим уровнем деятельность печально известной террористической ячейки.
Одним словом, вопрос опасности правого радикализма в ФРГ отнюдь не будет закрыт запретом НДПГ, напротив – он в таком случае только обострится.
Глава 7*
Реформа бундесвера: продолжение следует...
Второй год реформы начался со скандалов в Министерстве обороны Федеративной Республики. Тогда ещё министр оборо-ны Карл Теодор цу Гуттенберг должен был отвечать на вопросы депутатов и журналистов, связанные со смертью 21-летнего солдата в Афганистане, который был убит во время «шутки» или «игры» с сослуживцами, в любом случае – по причине уставного нарушения в обращении с оружием. Обстоятельства смерти Минобороны до января 2011 г. замалчивало, хотя смертельный выстрел был произведён 17 декабря 2010 г. В январе на заседании комитета обороны бундестага в отсутствии министра на запрос депутата от оппозиции, социал-демократа Райне-ра Арнольда относительно деталей смерти госсекретарь Минобороны Томас Коссендей подтвердил официальную версию, согласно которой речь шла о несчастном случае, произошедшем при чистке оружия. Услышав подобный ответ, Гельмут Кёнигс-хаус (СвДП), уполномоченный бундестага по бундесверу, как передают свидетели, удивился, потому что в протоколах допро-са, а случай был расследован по «горячим следам», ничего не говорилось о чистке оружия. Более того, очевидец показал, что происходила игра или действия, связанные с игрой, так как сослуживцы держали оружие «перед носом» друг друга. Странным образом государственный секретарь Министерства ни опроверг и ни подтвердил возражения Кёнигсхауса. Вторым скандалом стала смерть женщины-курсанта на учебном корабле «Горх Фокк», случившаяся якобы по вине командования корабля. Оно якобы создало невыносимые условия службы, и на корабле про-цветали дедовщина и унижение личности. Третий скандал возвращает нас к Афганистану и к Г. Кёнингхаусу. Тот в очередном отчёте уполномоченного за бундесвер указал на наличие вскры-той корреспонденции из этой «горячей точки»: в доставленных письмах и в посылках подчас либо отсутствовало содержимое, либо адресаты получили его неполностью. Естественно, первое, что пришло в голову солдатам и их семьям: Минобороны осуществляет цензуру.
С учётом 3-х скандалов можно было бы ожидать, что именно они привлекут пристальное внимание и послужат поводом внести изменения в реформу бундесвера. Однако февральский скандал с плагиатом в диссертации самого министра цу Гуттен-берга отодвинул на второй план и реформу, и прежние скандалы. Следует отметить, что приход нового министра позволил «забыть» обо всех 3-х неприятностях. О них практически ничего в прессе в течение 2011 г. не появлялось. 1 марта цу Гуттенберг ушёл в отставку. В заявлении он объяснил, почему не сделал этого ранее: «Необходимо было оставить дом в полном порядке... Концепция реформы имеется...». По причине постоянных и подчас излишних дискуссий в правительственной коалиции у канцлера Меркель не было времени, чтобы долго обсуждать кандидатуру нового министра. Им стал опытный и надёжный Томас де Мезьер, оставивший пост министра внутренних дел[166]. Карьера де Мезьера – это карьера чиновника-бюрократа, у которого, возможно, нет собственных масштабных представлений о реформах и общественных изменениях, но который мо-жет чётко и грамотно выполнять обязанности. Не стоит отрицать и карьеристские мотивы теперешнего министра обороны. Он длительное время находится в бюрократической машине и очень хорошо с ней знаком. В беседе он демонстрирует уверен-ность и понимание. В политических кругах новый министр обо-роны известен тем, что доводит до конца задачи, за которые бе-рётся. Он может быть и недипломатичным, прервать те беседы, которые ему неинтересны. Сам министр признавался: «Я ненавижу слово “небюрократически”... Политика – это ремесло...». Одним из первых его мероприятий стало введение единого делопроизводства в Минобороне[167].
Свой пост в Минобороне де Мезьер, по всей видимости, по-нимает как возможность продвинуться вперёд – стать канцлером. Несколько фактов позволяют обосновать правильность дан-ного и, на первый взгляд, спорного вывода: реформа бундесвера – одна из наиболее важных в настоящее время. В течение го-да де Мезьер укреплял своё положение в Министерстве. Это можно было сделать относительно легко: цу Гуттенберг так и не нашёл общего языка с чиновниками собственного ведомства. Его тайно и открыто не любили. Для де Мезьера, таким образом, стартовая позиция была благоприятной: отец – бывший ге-неральный инспектор бундесвера; умеренную критику бывшего министра он мог себе позволить. Ему удалось создать впечатление, что ничего кроме прекращения всеобщей воинской обязанности сделано цу Гуттенбергом не было, никакой «концепции» не существует, а «дом» откровенно не устроен, предстоящая ему работа чрезвычайно сложна и масштабна. Нового министра не только уважают и любят, но и боятся. Признано, что он задаёт «умные вопросы», поэтому его сложно обмануть.
Очевидно, что де Мезьеру нравится быть министром оборо-ны больше, чем министром внутренних дел. В этом случае авторитет и общественное признание существенно выше. Правда, его главным недостатком является то, что в партии он не возглавляет ни один из земельных партийных союзов, но значимость государственной задачи по реформе бундесвера в случае успешного её выполнения может перевесить внутрипартийные заслуги конкурентов. Следовательно, неправильно рассматривать реформу бундесвера вне контекста будущей кандидатуры канцлера периода после А. Меркель. Крайне любопытным стало выступление де Мезьера на ноябрьском партийном съезде ХДС в Дрездене. Оно прозвучало непосредственно после речи А. Меркель. Де Мезьер попытался дать определение «просвещённого консерватизма» XXI в.: консерватизм, с его точки зре-ния, – это защита ценностей, а не позиций минувших дней. Он призвал прекратить ностальгировать по прошлому, впервые по-казав способность говорить не только на технократические темы, но – и это следует подчеркнуть особенно – на темы, касаю-щиеся будущего партии, а также продемонстрировав готовность открыто выступить против традиционалистов в ХДС. По де Ме-зьеру, наступило время ремесленников, то есть в период кризиса приносить больший успех должны реальные дела, а не красивые слова и рассуждения.
Для того чтобы познакомиться с основными параметрами реформы бундесвера, а, возможно, и пересмотреть их, де Мезьер взял неограниченное время. Несомненно, грамотный пиар-ход: прежний министр оказывал бюрократическое давление на сотрудников, новый захотел получить новое качество работы. На что всё же мог рассчитывать де Мезьер? Цу Гуттенберг ещё в начале года получил поддержку однопартийца, премьер-минист-ра Баварии и лидера ХСС Х. Зеехофера. По мнению обоих, сэко-номить до 2014 г. в ходе реформы бундесвера значительные фи-нансовые средства нереально. Разгневанный тогда министр финансов Шойбле был поддержан канцлером. Следовательно, эко-номить де Мезьеру предстояло. Но, по моему мнению, ему удастся убедить своих коллег: «Экономия не будет мешать реформе, а сэкономленная сумма не станет слишком высокой». Продуманную концепцию реформы цу Гуттенберг, по всей видимости, не представил. В этом вопросе де Мезьер прав. Ещё в декаб-ре 2010 г. эксперты в Ведомстве канцлера описывали присланные на экспертизу документы как «очень рудиментарную и не взвешенную основу для решений по реформе бундесвера». По их мнению, требуется указать её стратегические цели и разрабо-тать концептуальные аспекты безопасности. Фактически эксперты порекомендовали переписать документы. Из этого следу-ет, что де Мезьеру пришлось вновь поднимать все дискуссионные разработки, подготовленные в Министерстве и начинать об-суждение по-новому. Много времени такая работа вряд ли мог-ла занять. Кстати, новый министр обороны получил поддержку партий правящей коалиции в дистанцировании от цу Гуттенбер-га. Тогдашний глава земельной организации ХДС и руководитель фракции ХДС в Ландтаге Шлезвиг-Гольштейна Кристиан фон Бёттихер[168] назвал предстоящую реформу гигантской и открытой строительной площадкой. Бёттихеру не доставало концепции по набору добровольцев, понятных критериев по закры-тию гарнизонов и мест размещения служб бундесвера. Эльке Хофф, эксперт по обороне у либералов, которая, кстати, имела очень хорошие контакты с цу Гуттенбергом и даже демонстрировала при нём верность принципам реформы и сделанному быв-шим министром, неожиданно после отставки цу Гуттенберга на-чала упрекать его в скоропалительном отказе от всеобщей воин-ской обязанности. Хофф не устроило отсутствие в изученных ею документах блока, посвящённого концепции безопасности.