Мы можем увидеть эти мировоззрения (этернализм, нигилизм и атомистический плюрализм) почти во всех главных философиях и религиях мира. С точки зрения школы мадхьямика, эти три вида заблуждений в понимании реальности, по существу, неизбежны, пока мы не ищем ответа на предлагаемый вопрос, пока мы стремимся исследовать так называемую "тайну" жизни. Вера во что-то - это просто способ наклеивать на тайну ярлык. Йогачара, философская школа махаяны, пытается найти ее единство с феноменальным миром.
Главный упор школа йогачара делает на эпистемологию, теорию познания. Для этой школы тайной является разум, то что познает, Йогачарины разрешили тайну, постулируя неразделимый союз разума и явлений. Таким образом, нет познающего индивида, скорее все является "самопознанием". Существует только "один ум", который йогачары называют "самосветящимся познанием"; как мысли, так и эмоции, как люди, так и деревья суть его аспекты. Следовательно, это школа не напрасно получила в традиционной литературе название "читта-матра", т.е. школа "одного лишь ума".
Школа йогачара была первой школой буддийской мысли, которая имела целью преодолеть разделение между познающим и познаваемым. Ее приверженцы объясняют заблуждение и страдание как возникающие вследствие ошибочной убежденности в существовании познающего индивида. Если человек верит в то, что он знает мир, тогда единый ум представляется ему расколотым на части, хотя в действительности его ясная поверхность только загрязнена. Заблуждающийся человек чувствует, что у него возникают мысли о внешних явлениях, что он реагирует на них, - и он захвачен ситуацией постоянного действия и противодействия. Просветленный человек понимает, что мысли и эмоции с одной стороны, и так называемый внешний мир с другой. - оба являются "игрой ума". Итак просветленная личность не захвачена двойственностью субъекта и объекта, внутреннего и внешнего, познающего и познаваемого, "я" и "другого". Все оказывается сомопознанием.
Однако Нагарджуна оспаривает положение йогачаринов "один лишь ум" и фактически подвергает полному сомнению даже само существование этого "ума". Он изучил двенадцать томов писаний "Праджняпарамита", которые появились после второго поворота "колеса дхармы" Будды, т.е. учение среднего периода его жизни. Выводы Нагарджуны суммированы в принципе "непривязанности", который является главным принципом школы мадхьямика. Он говорит, что любой взгляд можно опровергнуть и что не следует останавливаться на каком-то одном ответе или описании реальности, крайнем или умеренном, включая понятие "один лишь ум". Даже назвать таким ответом сам принцип непривязанности было бы заблуждением, потому что нельзя привязываться к непривязанности. Путь Нагарджуны был нефилософским путем - вообще не был какой-то формой философии. Сам Нагарджуна говорил: "Мудрый должен пребывать в серединном пути".
Философия мадхьямика представляет собой критический разбор теории йогачаринов о том, что все является "аспектом ума". Мадхьямика приводит следующий довод Для того, чтобы утверждать, что все существующее - это лишь игра ума, должен существовать так же и кто-то, наблюдающий этот ум, познающий этот ум, кто-то, удостоверяющий его существование. Следовательно, главное положение школы йогачаринов является аргументом в пользу наличия такого наблюдателя. Но согласно собственной философии йогачаринов, согласно философии "самосветящегося познания", субъективные мысли о каком-то объекте ведут к заблуждению, поскольку не существует ни объекта, ни субъекта, а имеется только один ум, частью которого будет и наблюдатель. Поэтому утверждать, что этот единый ум существует, невозможно. Подобно физическому глазу, самосветящееся познание не может увидеть самое себя - точно так же, как лезвие не в состоянии рассечь себя. По собственному допущению йогачаринов, нет никого, кто знал бы, что единый ум существует.
Что же тогда мы можем сказать относительно ума, или реальности? Поскольку нет никого, кто воспринял бы ум, или реальность, само понятие существования в виде "вещей" и "формы" ошибочно; нет реальности, нет того, кто воспринимает реальность; нет мыслей, проистекающих из восприятия реальности. И если мы устранили это предварительное мнение о существование ума и реальности, тогда ситуации возникают во всей ясности, как они есть. Нет никого, кто должен наблюдать, никого, кто должен что-то познавать. Реальность просто есть, и как раз это подразумевает термин "шуньята". Благодаря такому прозрению устранен наблюдатель, который отделяет нас от мира.
Тогда таким же образом возникает вера в существование "я", как начинается весь этот невротический процесс? Согласно мадхьямикам, дело происходит приблизительно так. В любом случае восприятия формы возникает и немедленная реакция воображения и неуверенности, относящаяся к предполагаемому субъекту, воспринимающему эту форму. Эта реакция почти мгновенна, она длится лишь ничтожную долю секунды. Как только мы осуществили узнавание вещи, нашим следующим действием будет ее наименование; а с наименованием, конечно, приходит и понятие. Мы склонны концептуализировать объект, а это значит, что теперь мы более не способны воспринимать вещи такими, каковы они есть в действительности. Мы создаем своего рода стенку, фильтр или занавес между собой и объектом. Именно это и препятствует поддержанию непрерывного сознавания как во время практики медитации, так и после нее. Завеса отделяет нас от всеохватывающего сознавания и от присутствия состояния медитации, поскольку мы вновь и вновь оказываемся неспособными видеть вещи такими, каковы они есть. Мы чувствуем себя вынужденными давать названия, переводить, рассудочно мыслить; и эта деятельность уводит нас все дальше от прямого и точного восприятия. Следовательно, шуньята - это не просто сознавание того, что мы такое, чем мы являемся по отношению к какому-то объекту; это скорее ясность, которая преодолевает концептуальную оболочку и ненужные заблуждения. Мы более не охвачены очарованием объекта, не вовлечены в ситуацию, как субъект; здесь свобода от "этого" и "того". То, что остается, это открытое пространство, отсутствие дихотомии "то-это". Именно такое состояние имеет в виду "серединный путь" мадхьямика.
Переживание шуньята нельзя развивать без первоначальной работы на узком пути дисциплины и техники. Техника для начала необходима; однако на некоторой стадии необходимо также, чтобы техника отпала. С точки зрения конечной истины, весь процесс учения и практики совершенно не нужен, ибо мы могли бы постичь отсутствие это в одно мгновение. Но такую простую истину мы не приняли бы. Иными словами, нам нужно учиться, чтобы разучиться. Весь процесс заключается в проявлении "я": мы начинаем с того, что учимся разбираться в невротических мыслях и эмоциях; затем, благодаря пониманию пустоты, открытости, устраняется система ложных понятий; это и есть понимание шуньята. "Шуньята" на санскрите означает буквально "ничто", "пустота", т.е. "пространство". отсутствие какой бы то ни было концентуализированной точки зрения. Так, Нагарджуна говорит; "Точно так же, как солнце рассеивает тьму, совершенный мудрец победит ложные привычки ума. Он не видит ни ума, ни мысли, полученной из ума" ("Комментарий к мадхьямике").
"Сутра сердца" заключается "великим заклинанием" или мантрой, В тибетской версии говорится: "Итак, следует знать, что это мантра запредельного знания, мантра глубокого прозрения, непревзойденная мантра, не имеющая себе равных, мантра. которая успокаивает все страдания. она есть истина, ибо в ней нет обмана". Могущество этой мантры проистекает не от какой-нибудь воображаемой мистической силы слов, не из магии, а из значения слов. Интересно, что после рассмотрения шуньята - "форма пуста, пустота есть форма, форма - ничто иное как пустота, пустота - ничто иное как форма" и т.д., - далее сутра рассматривает мантру. В начале она пользуется понятиями медитативного состояния, а в конце - понятиями мантры, или слов. Это потому, что в начале мы должны развить доверие к своему пониманию, очистившись от всех предвзятых мнений; нам необходимо преодолеть, превзойти все верования, нигилизм, этернализм и т.д. И когда человек полностью раскрыт, когда он остался без единой маски, совершенно обнаженным и открытым, - в этот самый момент он видит силу слова. Когда сброшена маска с глубинного, абсолютного, наивысшего лицемерия, тогда мы действительно начинаем видеть драгоценность, сверкающую собственным светом, - энергетическое живое качество раскрытия, живое качество покорности, живое качество отречения.
Но в данном случае отречение - не просто отбрасывание чего-то; мы отбрасываем все - и начинаем чувствовать живое качество мира. И этот особый мир - не слабое чувство покоя, не едва заметная открытость, он обладает сильным характером, качествами непобедимости и несокрушимости, потому что не оставляет никаких лазеек для лицемерия. Здесь полный мир во всех направлениях, так как не существует ни единого темного пятнышка или уголка для сомнения или притворства. Полная открытость представляет собой и полную победу, так как мы ничего не боимся, совершенно не пытаемся защищать себя. Потому-то эта мантра называется великой. Можно было бы думать, что вместо слов "Ом гатэ гатэ парагатэ парасамгатэ бодхи сваха", мантра должна была бы содержать какие-то слова о шуньята: "Ом шуньята махашуньята" или что-нибудь в этом роде. Вместо этого в мантре сказано: "гатэ гатэ парагатэ", т.е. "ушел, ушел, ушел на ту сторону, совсем ушел". Это выражение гораздо сильнее, чем слово "шуньята", потому что слово "шуньята" могло бы подразумевать новое философское объяснение. А тут вместо какой-либо философской формулировки мантра раскрывает то, что лежит по ту сторону философии. Поэтому она говорит: "гатэ гатэ", т.е. "ушел, оставил, освободился, раскрылся". Первое "гатэ" означает "освободился от завесы противоречивых эмоций"; второе "гатэ" представляет собой избавление от завесы примитивных верований относительно реальности. Иначе говоря, первое "гатэ" представляет нам идею "форма - пустота", тогда как второе "гатэ" относится к положению "пустота есть форма". Следующее слово мантры "парагатэ" означает "ушел на ту сторону, полностью раскрылся", И вот "форма есть форма" - "парагатэ", "но и не только форма есть форма, но и пустота есть пустота" - "парасамгатэ", т.е. "совсем ушел на ту сторону". "Бодхи" здесь означает "полностью пробужденный"; значение этого слова - "оставивший, полностью сбросивший маску, обнаженный, совершенно открытый". "Сваха" - традиционное окончание мантры, которое означает "да будет так!" Иными словами, "ушел, ушел, ушел на ту сторону, полностью раскрылся, пробудился; да будет так!".