В заключительной третьей части хроники мы видим Генриха VI на лоне природы. Он сидит на холме в стороне от жестокого боя. Он еще король, но его тяготит бремя власти. "Что в этом мире, кроме бед и горя?" – вопрошает он себя. И ему представляется, что куда лучше быть бедным пастухом, оберегающим мирные стада, чем королем, сидящим под пышным балдахином, но опасающимся недоверия и измен.
Став неожиданным свидетелем того, как алчный отец становится убийцей собственного сына, Генрих видит на лице убитого две розы – алую и белую, цвет крови и белизну покойника, – мрачный символ междоусобной войны, опустошающей Англию. Пройдет немного времени, и сам Генрих VI станет жертвой этой безумной войны. Кинжал Ричарда Глостера, будущего Ричарда III, лишит его жизни.
Историческая хроника, приближающаяся к трагедии, "Ричард III" завершает цикл пьес, посвященных войне Алой и Белой Розы. В Ричарде III как бы воплощается мрачный дух братоубийственной розни. Он – прямая противоположность доброму, миролюбивому, искреннему Генриху VI. Это человек жестокий, коварный, лицемерный – словом, законченный макиавеллист. Коварству и жестокости его нет границ. Он уверенно идет по трупам к намеченной цели. Чтобы стать королем, он обрекает на смерть своего брата герцога Кларенса, а затем и малолетних детей умершего брата – Эдуарда IV. Гнусность свою Ричард прикрывает цитатами из Евангелия, а в порыве откровенности говорит о совести[12]:
Ведь совесть - слово, созданное трусом,
Чтоб сильных напугать и остеречь.
Кулак нам - совесть, а закон нам - меч.
В понимании Шекспира король имеет больше обязанностей, чем прав: он должен быть справедливым, бескорыстным, заботиться о действительных нуждах своей страны и народа. Если же король этим требованиям не удовлетворяет, он может и должен быть свергнут, в этом отношении очень показателен образ Ричарда III из одноименного произведения.
Посредством ряда убийств и преступлений Ричард достигает престола и обуздывает феодалов. Однако, свободный от всяких иллюзий, он вместе с тем наделен Шекспиром худшими чертами эпохи первоначального накопления и изображен совершеннейшим хищником-аморалистом. Накануне решительной битвы, после ночи, в течение которой ему являлись призраки замученных им жертв, Ричард III восклицает: «Да не смутят пустые сны наш дух: Ведь совесть – слово, созданное трусом, Чтоб сильных запугать и остеречь, Кулак – нам совесть, а закон нам – меч». Своими действиями Ричард Ш лишь усиливает анархию, и когда Ричмонд поднимает против него восстание, тиран не находит поддержки ни в дворянстве ни в народе и погибает.
Состояние философской мысли и искусства эпохи было таково, что Шекспир имел возможность самое большое лишь провозгласить тезис о причинной обусловленности исторических событий, но не доказать его. Но все же некоторые попытки в этом направлении имеются в его хрониках. Если падение Ричарда II и Ричарда III определяется, по мнению Шекспира, их изолированностью, то успех противника Ричарда II, Болингброка, объясняется у него тем, что это разумный, трезвый политик, прислушивающийся к голосу дворянства и народа.
Ричард III – законченный злодей. Рожденный уродом, своими поступками он как бы мстит природе и людям. При этом Ричард не просто злодей. Он злодей выдающийся, наделенный разнообразными талантами. Ведь он бесспорно умен, проницателен, смел, он великолепный демагог и лицедей, он побеждает там, где, казалось бы, победа невозможна. В этом отношении примечательна знаменитая сцена встречи Ричарда с леди Анной, вдовой Эдуарда Уэлльского, сына Генриха VI. Он только что убил ее мужа и свекра. Притворяясь влюбленным, у гроба отца обольщает он молодую женщину, которая с негодованием называла его проклятым дьяволом и молила небо, чтобы оно испепелило злодея. Само собой понятно, что не ради любви, но ради корысти разыгрывает Ричард этот поразительный спектакль.
Только вот что достойно внимания – Ричарду Глостеру удалось обмануть знатную даму, но не удалось сломить народ. Заинтересованный в том, чтобы королем его провозгласили горожане, Ричард послал к ним своего сообщника Бекингема, но все усилия Бекингема были тщетны. Горожане молчали, будто камни или истуканы.
В свое время европейские гуманисты верили в неограниченные возможности человека. И сами они подчас бывали титанами и мечтали о людях, наделенных титаническими силами. Но шло время, и развитие общественных отношений внесло суровый корректив в благородные идеалы мыслителей эпохи Возрождения. Человеческий эгоизм вторгался в царство духовной свободы.
Изображая Ричарда III, Шекспир придает ему черты, характерные для титана эпохи Возрождения. Только титанизм Ричарда не обновляет жизнь, не утверждает красоту мира, но уродует его, опустошает, приносит людские жизни на алтарь мрачного себялюбия. Поэтому проклятие матери обрушивается на голову преступного узурпатора. Призраки убитых нарушают сон Ричарда, готовящегося к решающему сражению. Это сражение привело его к гибели. Окончилась опустошительная междоусобная война. Англия вступила в новую эру своего существования.
2.2. Исторические хроники «Генрих IV», «Генрих V» и «Генрих VIII».
В ином ключе написаны Шекспиром исторические хроники "Генрих IV" и "Генрих V", относящиеся к концу 90-х XVI в. События, изображаемые в названных хрониках, предшествуют событиям, изображенным в хрониках более ранних. Король Генрих IV (годы правления 1399-1413), свергнувший с престола Ричарда II (этому посвящена хроника Шекспира "Ричард II", 1595), доживает свои дни в тревожной обстановке феодальных мятежей[13].
В то время, когда он был герцогом Харфордским по прозванию Болингброк, ему помогли овладеть престолом представители знатного семейства Перси, граф Нортемберленд и др. Однако, став королем, Генрих IV не оправдал их надежд. Он круто повел себя с феодальной элитой, и в стране начали разгораться мятежи, возглавляемые Перси.
Король Генрих IV в начале пьесы, кажется, только и мечтает о том, чтобы, покинув государственные дела, отправиться в далекий крестовый поход ("Отныне наша цель - господень гроб"). Но в конце хроники, предчувствуя смерть, он признается сыну, что крестовыми походами хотел "отвлечь внимание" мятежных лордов. Король Генрих IV – умелый политик. Он умеет скрывать свои мысли под внешней приветливостью (недаром "королем улыбок" с ненавистью называет его Готспер).
Шекспир рисует тяжелую личную драму короля. Борющийся против феодальных лордов король Генрих IV сам во многих отношениях человек феодальной старины. Некогда он сверг короля Ричарда II, захватил его престол, венчался его короной. С точки зрения феодальной морали, это было тяжелым грехом против "помазанника божия". И мучительные угрызения совести тайно гложут сердце Генриха. Ближайшими помощниками короля являются его сыновья – принц Генрих, герой битвы при Шрусбери, и холодный, расчетливый Джон Ланкастерский.
Враги короля тоже очень деятельны и энергичны; достаточно упомянуть горячего, неукротимого Генриха Готспера и отчаянно храброго Дугласа. И все же король одерживает над мятежниками одну победу за другой. Причина в том, что силы короля действуют объединенно, между тем как мятежники действуют разрозненно. Не начав еще восстания, они уже делят страну между собою и пререкаются из-за будущего дележа. Старый Нортумберленд не приходит вовремя на помощь сыну, а потом опять медлит, решает выжидать и в критическую минуту оставляет своих сторонников без поддержки.
Централизованная власть короля являлась в ту эпоху передовой, прогрессивной силой по отношению к власти феодальных лордов. Это и выразил Шекспир словами Уэстморленда[14]:
Попристальней всмотритесь в вещи, Моубрей,
И вы увидите, что не король,
А время наносило вам обиды.
Вот почему королю удается победить мятежных лордов, "вырвать у них жала и спилить клыки".
Шекспир, исходя из легенды, как мы уже говорили, идеализировал образ принца Гарри. И все же он вряд ли искренне любил этот образ. Слишком уж много у принца той же сухой расчетливости, что и у его брата Джона Ланкастерского, только более скрытой. Шутки его и острословия, в отличие от фальстафовских, не дышат непосредственным весельем. Он, конечно, очень умен. Он посещает таверну "Кабанья голова" потому, что хочет изучить ту сторону жизни, которую никогда бы не увидел, оставаясь при дворе[15].
Он изучает круг своих гуляк,
Как учат языки чужих народов, -
справедливо говорят о нем.
Принц очень гордится тем, что умеет "распивать и растабарывать с кем угодно из простонародья". Но в душе он презирает простой народ. С каким надменным презрением говорит он о трактирном слуге Фрэнсисе, которого только что всячески дурачил: "И подумать, что этот мальчишка, у которого меньше слов, чем у попугая, рожден женщиной! Вся его премудрость состоит в беганье вверх и вниз по лестнице, а его разговоры не выходят из рамок трактирного счета..." Он всегда держит себя на известном расстоянии даже со своим другом Пойнсом.
Что же касается Фальстафа и всей веселой ватаги, то принц с самого начала отлично знает, что выгонит их, когда ему будет нужно. Вместе с тем это человек очень дельный и энергичный. Противник принца – блестящий, пылкий нравом Генрих Готспер. И друзья и враги не скупятся на похвалы ему. Он "краса севера", "большое сердце" и т. д. Ограниченность Перси заключается в его понимании чести и доблести исключительно как украшения его самого, несравненного рыцаря. Он сам говорит об этом[16]: