· аутопродукция (авторство) - есть законченный механизм текстопорождения, создание оригинального авторского текста.
Результаты интерпретации текстов, базовые коммуникативные стратегии, тактические позиции коммуникантов в диалоге. Результаты преобразования информации – интерпретации текстов, возникают только в ходе коммуникации. Сама же коммуникация оформляется в нескольких коммуникативных стратегиях, которые состоят в позиционировании объекта, субъекта и адресата высказывания.
Позиционирование объекта означает отнесение его к некоторой картине мира, которая может быть охарактеризована в категориях ценностного центра и ценностных границ. Картина мира порождена сознанием определенной ментальности и в свою очередь выступает источником мотивации коммуникативного поведения субъектов этого сознания.
Творимая роевым Мы-сознанием фатальная (мифологическая или мифологизированная) картина мира объемлется «судьбой», она децентрирована и потому ценностно амбивалентна. Не обладая ценностным центром, она функционирует в ценностных границах «своего» (хорошего, светлого, благого) и «чужого» (дурного, темного, враждебного). Вытекающая из такой картины мира подражательная мотивация поведения предполагает хоровую стратегию демонологического (не авторизованного) общения.
Творимая нормативным Он-сознанием императивная картина мира гетероцентрична. Она представляет собой иерархический миропорядок, в котором носитель нормативного менталитета самоопределяется по отношению к верховному ценностному центру, отождествляя себя со своей ролью в мире. Ролевая мотивация поведения (как функционирования в ценностных границах роли) предполагает авторитарную стратегию монологизированного общения, регламентируемого статусом участников коммуникации. В монологическом «авторитетном слове» ощущается «завершенная и строго отграниченная система смыслов; оно стремится к однозначности ... В нем звучит один голос ... Оно живет в готовом, стабильно дифференцированном и оцененном мире» (Бахтин).
Окказиональная (случайностная) картина мира уединенного Я-сознания авантюрна и эгоцентрична. Ценностной границей здесь оказывается внутренняя альтернативность суверенной картины мира всем иным возможным мирам. Проистекающая из этого девиантная мотивация поведения предполагает дивергентную стратегию провокативно диалогизированного общения. В рамках этой стратегии чужой голос жизненно важен для субъекта коммуникации, но только в качестве носителя оспариваемой точки зрения, отрицание которой становится для говорящего средством самоутверждения.
Вероятностная картина мира толерантного Ты-сознания лишена ценностных границ (но не ценностного центра, каковым здесь является «свой другой»). Она полицентрична. Исходя из проективной мотивации поведения (самореализация «я» как индивидуального жизненного проекта) и мысля многочисленные ценностные центры бытия как интерсубъективные точки конвергенции (схождения), такое сознание реализуется в конвергентной стратегии коммуникативного поведения как диалогического согласия, «в котором всегда сохраняется разность и неслиянность голосов». Такое согласие «никогда не бывает механическим или логическим тождеством, это и не эхо; за ним всегда преодолеваемая даль и сближение (но не слияние) ... диалогическое согласие по природе своей свободно, т.е. не предопределено, не неизбежно», - что альтернативно согласию монологическому или хоровому,
Позиционирование субъекта общения предполагает актуализацию определенного ресурса коммуникативности - некоторого содержания сознания, которое может быть воспроизведено в другом сознании. Занимаемая субъектом высказывания креативная позиция придает содержанию информации один из четырех возможных статусов такого ресурса.
Знание (а строгом значении этого слова) - содержание сознания, которое не зависит от самого сознания. Оно подлежит верификации (объективной проверке, т.е. подтверждению опытным путем), по существу не нуждаясь в дополнительной аргументации (интерсубъективной проверке на убедительность). Наделение сообщения статусом знания предполагает самоустранение креативного субъекта из содержания информации.
Убеждение - содержание сознания, не подлежащее ни сомнению, ни верификации (только аргументированию как опровержению ложных мнений). Субъективная ценность убеждения (верования) в его ментальной прочности - неоспоримости: оно обладает для сознания неопровержимостью абсолютной истины. Наделение сообщения статусом убеждения предполагает самоподчинение креативного субъекта содержанию информации.
Мнение — бездоказательное содержание сознания («кажимость»), подлежащее сомнению, но субъективно ценное. А также и общественно {интерсубъективно) значимое своей единичностью (правда, лишь в социуме, где человеческая индивидуальность ценится: «Раз человек нашел слова, чтоб выразить свое действительное отношение к миру, он имеет право говорить, и его можно слушать, хотя бы его отношение было единственным в своем роде» (Л. Шестов), Наделение сообщения статусом мнения предполагает самоутверждение креативного субъекта в позиции авторства.
Понимание - такое содержание сознания, которое является согласованием других его содержаний. В отличие от знания понимание всегда - чье-то индивидуальное понимание, зависимое от понимающего сознания. В отличие от убеждения оно относительно - это всегда лишь чья-то «правда» о предмете понимания, а не окончательная истина. В отличие от мнения оно не субъективно, а доказательно. Понимание предполагает постижение смысла, а не проговаривание значения. Смысл нельзя знать - можно только понимать. Таким предметом понимания служит, например, чужое «я» или другая культура: понимание неодушевленного объекта предполагает отношение к нему как к субъекту. Наделение сообщения статусом понимания предполагает самореализацию креативного субъекта в сознании адресата: поделиться пониманием означает сделать содержание своего сознания реальным и для другого сознания, тогда как содержание знания механически репродуктивно для другого сознания, мнения – ирреально, а содержание убеждения - сверхреально.
Позиционирование адресата информации предполагает осуществление некоторой воспринимающей компетентности. Текст в ее основе обнаруживает свойство матрицы, программирующей акты понимающего сознания. Таким образом, та или иная позиция адресата в диалоге задает определенные границы смыслов, независимо от конкретного содержания этого диалога.
Хоровая стратегия работы с информацией постулирует адресата, занимающего позицию внутренне подражательного приобщения к коммуникативному событию и наделенного репродуктивной компетентностью. Последняя предполагает отношение к полученному знанию как несомненно достоверному, а также способность хранения и передачи этого знания аналогичному адресату. Пространство смыслов репродуктивного общения состоит в обретении или поддержании покоя. (Вот корень бесстрастности американских индейцев Ф. Купера, или непоколебимости убежденных коммунистов А. Фадеева).
Авторитарная стратегия предполагает адресата с регулятивной компетентностью. Это позиция активного участия в коммуникации, однако коммуникативная активность адресата при этом остается нормативно-ролевой, не предполагает внутренне свободного отношения к содержанию обрабатываемой информации. Не удовлетворяясь пассивностью репродуктивного получения сообщения, такой адресат настроен на извлечение из коммуникативного события некоего ценностного урока долженствования. Пространство смыслов регулятивного общения состоит в радостном принятии и постоянном подтверждении властных отношений регламентированного миропорядка. (Лучшая иллюстрация такой коммуникации – классическая или классицистская эстетика Буало, Корнеля, Расина, Вивальди, Гайдна, Моцарта, Ломоносова, Фонфизина, Казакова).
Дивергентная стратегия навязывает адресату позицию разногласия. Эта диапозитивная (распорядительная) компетентность предполагает обладание личным суверенитетом в рамках коммуникативного события, т.е. свободу интерпретации текста. Пространство смыслов общения при этом состоит в актуализации внутренней свободы участников коммуникации (Яркие иллюстрации подобного мировосприятия – герои Байрона, Шиллера, Гофмана, Лермонтова, художественные миры импрессионистов и постимпресионистов)
Адресат конвергентной стратегии наделяется компетентностью толерантности как «доверия к чужому слову» без «благоговейного приятия» (Бахтин). Между участниками коммуникативного события как равно достойными субъектами смыслополагания устанавливаются отношения ценностно-смысловой солидарности носителей различного культурного опыта. Конвергентный способ коммуникации культивирует смысловое пространство ответственности, то есть свободного самоограничения субъективности перед лицом иного. (В качестве примеров толерантной коммуникативности приведем литературные образы Ремарка, Хемингуэя, Стругацких, музыкальные произведения Прокофьева, Шнитке, скульптурные композиции Сидура, Э. Неизвестного).