В главе семнадцатой ( или второй главе третьей части романа ) – катехизисе - прибыв на Экклс-стрит, 7, Блум обнаруживает, что оставил ключ в других брюках. Он перелезает через ограду и проникает в полуподвальную кухню через кладовку.
За ним следует Стивен, который «бесшумно вошел, помог затворить дверь и взять ее на цепочку, после чего бесшумно проследовал за спиной человека, его обтянутыми тканью ступнями и горящей свечой через прихожую, мимо луча света из-под левой двери (Молли оставила в спальне свет. - В. Н.) и с осторожностью вниз, по заворачивающей вбок лестнице более чем из пяти ступеней, на кухню блумова дома".
Блум готовит какао себе и Стивену. Джойс спрашивает, говоря об этих двух героях:
"Какие точки соприкосновения имелись между этими языками и между народами, на них говорившими?" Ответ обнаруживает наличие естественной связи между евреями и ирландцами, поскольку оба народа порабощены. После рассуждения о типах двух литератур Джойс так завершает ответ: "Запрет их национального платья в уголовных кодексах и в указах об одежде евреев; восстановление царства Давидова в Ханаане и возможность политической автономии или передачи власти в Ирландии". Другими словами, движение за создание еврейского государства приравнено к борьбе Ирландии за независимость»
«После того, как они расстанутся, - пишет Набоков, - мы никогда не узнаем, где и как Стивен, странник, провел остаток ночи. Сейчас почти два часа, но он не пойдет в дом отца и не вернется в кирпичную башню, ключ от которой он отдал Маллигану».
Блум проходит из залы в спальню. Молли «катехизически» опрашивает его, как он провел день. Отвечая Молли, Блум умышленно опускает три момента: 1 - тайную переписку между Мартой Клиффорд и Генри Флауэром; 2 - перепалку в кабачке Кирнана и 3 - свою эротическую реакцию на эксгибиционистский акт Герти.
Он трижды врет: 1 - о своем пребывании в театре "Гэйети"; 2 - об ужине в отеле Винна; и 3 - о "временном шоке (Стивена. - В. Н.), вызванном неверным движением во время послетрапезных гимнастических упражнений", что якобы явилось причиной приглашения Стивена в их дом
В восемнадцатой главе Блум «заснул в положении зародыша, но Молли бодрствует на протяжении сорока страниц», и мы видим, по выражению Набокова, «поток пылающего, лихорадочного, вульгарного сознания довольно истеричной ограниченной женщины, патологически чувственной» .. Этот монолог – едва ли не самое неудачное место романа. Ибо «особа, чьи мысли сыпятся с такой энергией и таким постоянством, - человек не вполне нормальный». Из длинного монолога Молли Набоков делает вывод: «Мысль Молли скачет вокруг самых разных людей, мужчин и женщин, но одно мы отметим сразу: воспоминания о новом любовнике Бойлане по количеству и качеству значительно уступают мыслям о супруге и о других людях. Вот женщина, которая несколько часов назад принимала брутального, но в целом удовлетворившего ее любовника, однако ее мысли заняты вполне обыденными воспоминаниями. Она не любит Бойлана: если она кого и любит, то Блума».
Затем следуют мысли о посланиях, письмах - к любовному письму лейтенанта Малви, первому, полученному ею еще в Гибралтаре: "мне сразу захотелось подойти к нему когда я увидела в магазинной витрине что он идет следом за мной по Калье Реаль потом он прошел мимо и слегка коснулся меня я и в мыслях не имела что он мне напишет и назначит свидание я засунула его под рубашку на груди и весь день таскала с собой и перечитывала в каждом укромном уголку». Упоминается кошка, затем рыба - Молли любит рыбу. Завершается «поток сознания» так: « .. я приколола в волосы розу как делают андалузские девушки или алую мне приколоть да и как он (Малви. - В. Н.) целовал меня под Мавританской стеной и я подумала не все ли равно он (Блум. - В. Н.) или другой и тогда сказала ему глазами чтобы он снова спросил да и тогда он (Блум. - В. Н.) спросил меня не хочу ли я да сказать да мой горный цветок и сначала я обвила его руками да и привлекла к себе так что он почувствовал мои груди их аромат да и сердце у него колотилось безумно и да я сказала да я хочу Да". Да: наутро Блум получит свой завтрак в постель».
Марсель Пруст. По направлению к Свану.
В части первой – «Комбре» - автор рассказывает о своих снах и ночных галлюцинациях. Ему видятся то образы из прочитанной накануне книги, то некая Ева. Затем речь идет о воспоминаниях из деревенского детства в местечке Комбре ( у двоюродной бабушки ), когда он пытливо наблюдал за взрослыми, не мог уснуть без поцелуя матери. Тогда к ним наведывался друг деда господин Сван, приход которого вызывал у автора «мучительную тревогу». Мамаша вечером не пришла, что вызвало у Пруста нервический трепет – успокаивается он только после того, как она приходит ( по настоянию отца ), читает ему на ночь Жорж Санд. Автор счастлив. Это лучшее его воспоминание. Упомянув мельком о метемпсихозе и кельтских верованиях, автор подчеркивает великое значение запахов и вкусов для пробуждения воспоминаний.
И вновь мы в «печальном Комбре». Автор вспоминает сонную тишину в комнатах жившей наверху тети Леонии, аппетитные запахи ее комнаты ( бедная тетя говорила к тому же сама с собой ). Автор любил поцеловать тетю в лобик и поболтать с ней. Служанка Француаза, оплакивавшая своих родителей, также любила посудачить с тетей, пока автор бывал с родными в церкви. Он любил церковь. Ему нравилась игра света в расписных окнах, золотой крест, гобелены, с бабулей он любил смотреть на колокольню – «палец Бога» ( часами глазел ), а, возвращаясь с мессы встречал обычно инженера и литератора господина Леграндена, который говаривал: «мальчик .. у вас красивая душа, артистическая натура».
Наш герой любил прогуляться в саду возле храма, заходил к парижскому дяде. Влюбился в некую «даму в розовом», любил полоску горизонта в вечернем небе и воображал чудесные дальние страны. У него был школьный товарищ Блок ( учитель его – Леконт ), заявлявший: «Я живу до такой степени в стороне от всяких атмосферных явлений, что чувства мои не утруждают себя доведением их до моего сознания». Этот школьный товарищ часто попадал в дождь и приходил домой грязный аки свинья. Но автор любил Блока. Блок рекомендовал читать ему Бергота. Сван, увидев автора читающим Бергота, заметил, что этот писатель – друг его дочери. Тем временем тетя принимала у себя то Евлалию, то кюре, снабжая их ассигнациями. Автор ходил в церковь на майские службы деве Марии, нюхал миндальный запах боярышника, «подкалывал» Леграндена ( рассказывавшего про тишину, усталые глаза, голубые облака, гвоздики, золотые берега, океаны ). Однажды автор увидел, как взбешенная Француаза убивает цыпленка ( для хозяйственных нужд ), и от этого разревелся.
Затем – гулял по усадьбе Свана, в саду, по тропинке, нюхал боярышник, смотрел на океан, жасмин, увидел девочку Жильберту, в которую тут же и влюился. Частенько бродил он и после по парку, любовался белой луной, орнаментом листьев, яблонями, часто встречал по дороге м-ль Вентейль ( третировавшую свою подругу ). Частенько ходил он и в сторону Германта по берегу реки Вивоны, где видел мосты, мальчишек – рыбаков, кувшинки, фиалки, лилии, ирисы. Мечтал увидеть герцога и герцогиню из замка. И вот однажды на свадьбе доктора Перспье увидел герцогиню Германтскую в церкви с большим носом и красным лицом. Но глаза ее были весьма выразительны. Автор долгое время находился под впечатлением от этой встречи.
Часть вторая называется «Любовь Свана». В ней рассказано о том, как Одетта де Креси вводит Свана в кружок госпожи Вердюрен. Сван – прожженный аристократический лев – знакомясь с завсегдатаями кружка – доктором Котаром с супругой, Верднренами – ведет себя крайне любезно, расточает комплименты, чем покоряет всех. Доктор даже презентует ему билет на зубную выставку. Кроме того, Сван находит в Одетте сходство с Сепфорой ( см. фреску в Сикстинской капелле ), этим «безценным шедевром искусства». После этого Сван и Одетта становятся любовниками.
Приходит новая весна. Тает лед. Сван выясняет, что Одетта «некультурна», не хочет посещать свет, предпочитая ему так называемые «шикарные места» ( балы, напр. ). Сван начинает ревновать Одетту к новенькому в салоне Вердюренов – графу де Форшвилю – «пшюту». Сван ощузает дискомфорт, а позже – нездоровье. Как-то поздним вечером он видит горящий свет в комнате Одетты. Он пытается ее застать с кем-либо, придя внезапно после завтрака. Затем им овладевает идея разлучить Одетту и графа. Сван превращается в «нелюдима» - в связи с чем госпожа Вердюрен называет его «паршивцем». Общество Вердюренов кажется ему собранием уродов. Он бросает Одетте обвинения в низком уровне умственного развития: «Ты – вода, ты – рыба ..» Ревнует ее ко всем персонажам, проходящим мимо. Затем – страдает, воображая, что Одетта – любовница Форшвиля, и от этого все больше любит и ненавидит ее. «Да она смыслит в вагнеровской музыке как свинья в апельсинах!» - одна мысль утешает его. Сван отрешается от света и искусства. «Вот так славно, я становлюсь неврастеником!» - говорит он, егда рыдает ночью.