Хьюм знал, что победит, но Ван Дусен сопротивлялся переменам вплоть до того дня весной 1908 года, когда он был уволен. Хьюм победно сообщил об этом событии в собственной местной газете под заголовком: «ГОЛОВА ДУСЕНА СЛЕТЕЛА. УНЫЛЫЙ ГЛУХОЙ СТУК».85 Но, несмотря на эти красочные дебаты и увольнение Дусена, рыбоводные заводы штата всё ещё отказывались подращивать своих мальков. Вскоре после этого умер Хьюм, окончательно расстроенный невосприимчивостью программ рыбоводства штата к изменениям.
По мере того, как уловы на Колумбии продолжали снижаться, несмотря на интенсивное искусственное разведение, общественное беспокойство росло и в конечном счете принудило рыбоводов штата к поискам способов улучшения своей программы.86 Обладая поддержкой и финансовой помощью нескольких владельцев рыбоконсервных заводов рыбоводы штата наконец стали подращивать мальков чавычи, выпуская их лишь, когда они достигали больших размеров. Первая такая партия рыбы была выпущена в 1912, и возвращение первых особей этого выпуска ожидалось в Колумбии через два года. Лов чавычи в 1914 году вырос и оставался высоким в течение нескольких лет.
Только после пяти лет роста объема продукции, выпускаемой рыбоконсервными заводами на Колумбии, Комиссия Рыбы и Дичи Орегона объявила об успехе этих экспериментов: «Этот новый метод прошел экспериментальную стадию, и... Колумбия «вернулась», в качестве производителя лосося. Если следовать существующей системе и расширять вместимость наших рыбоводных заводов, увеличивая, таким образом, выпуск молодой рыбы, нет сомнений, что ежегодное производство консервов сможет, со временем вырасти до объемов, превышающих известные когда-либо в истории промышленности».87
На другом берегу реки Комиссия Рыбы штата Вашингтон тоже требовала кредита на увеличение производства консервных заводов, однако приписывала увеличение чавычи своим собственным рыбоводным заводам.88
В действительности, однако, выпуск только 1.4 миллионов мальков не мог привести к большому увеличению выпуска продукции консервных заводов в 1914 году. Хотя рыбы действительно было больше, истинной причиной этого, наиболее вероятно, явились благоприятные климатические условия.89 На Уматилле, которая вовсе не имела рыбоводных заводов, тоже было зафиксировано заметное увеличение числа чавычи в 1914 году.90 Заслуги в увеличении улова чавычи приписывались рыбоводству. Это был всего лишь ещё один пример того, как желание рыбоводов заставляло их слепо верить в технологии и делать благоприятные для себя выводы из неадекватных данных. Пока сохранялось относительное изобилие лосося, а заявления об эффективности не были основаны на осторожной оценке, рыбоводные заводы могли продолжать свои действия, лишая дикую рыбу миллионов икринок.
Продолжающиеся неудачи рыбоводства в пополнении рек рыбой или предупреждении истощения рыбных стад побудили многих биологов призвать к критической оценке его программ, и к 1930-ым годам стало ясно, что для управления рыбой необходима научная база.91 Например, эксперт рыболовства Пауль Нидхэм говорил управляющим, что они должны тщательно оценить результаты работы рыбоводных заводов. Он использовал сравнение с банковским делом, спрашивая: «как долго просуществует банк, который вложил $500 тысяч, не имея ни малейшего представления о том, какие поступления он может ежегодно ожидать от инвестиций? Но вещи подобного рода продолжались годами в рыбоводстве».92 Нидхэм считал, что некритичная оценка была честной ошибкой. Но если так и оно было, ошибка была неизбежна, ведь она имела глубокие корни в идеологии и политических маневрах, лежавших у истоков культивирования рыбы в США. Эту ошибку на рыбоводных заводах тихоокеанского лосося не исправляли несколько десятилетий.
В других регионах научная оценка программ рыбоводства была выполнена, и её результаты заставили некоторых биологов потерять доверие к искусственному разведению. Ральф Хайл подробно изучил разведение желтоперого окуня в Великих озерах и заключил, что увеличения численности рыбы происходили не благодаря работе рыбоводов, но вследствие естественных климатических колебаний. Он не нашел абсолютно никакой зависимости между количеством выведенного малька и общим выловом взрослых особей в последующие годы. Хайл заключил, что на Великих озерах рыбоводы недооценили возможности естественного воспроизводства и слишком высокое значение придали искусственному.93
Научный скептицизм в отношении рыбоводства рос и в Канаде. Чтобы оценить его пользу, в 1922 году Комиссия Рыболовства Британской Колумбии, рекомендовала в течение нескольких лет проводить научные исследования. После тщательного планирования биолог Рассел Фоерстер начал эксперимент на рыбоводном заводе на озере Культус в бассейне Фрейзера в 1925 году. Исследование Фоерстера серьезно отличалось от всех существовавших ранее оценок, которые стремились оценить искусственное разведение не по количеству выжившей рыбы, а сравнивая эффективность искусственного разведения и нереста в природе. Более чем через пятьдесят лет работы рыбоводных заводов Фоерстер наконец проверил основную предпосылку, лежащую в основе их использования - разведение эффективнее обычного нереста.
Изучение продолжалось десять лет, и в 1936 году Фоерстер доложил о его результатах: эффективность искусственного разведения не отличалась заметно от естественного. В реках, в которых естественная популяция имела разумный шанс на успешный нерест, канадское правительство не могло оправдать свои расходы на рыбоводство теми незначительными выгодами, которые оно давало. Сделав выводы из исследований Фоерстера, Департамент Рыболовства Канады немедленно объявил о закрытии всех своих лососёвых рыбоводных заводов.94 Впервые важное решение было основано на хорошо продуманном научном эксперименте. Оно должно было продемонстрировать высшим чиновникам, что наука может быть полезна в разработке политики рыбоводства. Оно должно было указать правительствам соседних штатов Вашингтон и Орегон на неверные предпосылки их политики в отношении лосося. Но не произошло ни того, ни другого.
Идеологические и политические подпорки американской программы предохранили её от последствия канадских исследований. Сначала результаты исследование Фоерстера по соглашению предполагалось применить по обе стороны границы. США соглашались с тем, что изучение на озере Культус будет считаться испытанием искусственного разведения, и американцы не будут дублировать исследование. Но когда результаты бросили тень сомнений на рыбоводство, их просто проигнорировали.95
Возможно у Генри O'Mолли, американского особого уполномоченного по рыбе, было разумное научное основание, чтобы проигнорировать исследования Фоерстера. Канадцы изучали рыбоводный завод нерки, в то время как главной разновидностью лосося на Колумбии была чавыча. Нерка и чавыча имеют очень разные жизненные стратегии, так что их сравнение в заводах, возможно, было несопоставимо. Но это не объясняет того, почему O'Mолли игнорировал оценку разведения чавычи на Колумбии, которая была сделана одним из сотрудников его агентства, Уиллисом Ричем.
В тот год, когда Фоерстер начал свои полевые исследования, Рич закончил статистическую оценку рыбоводных заводов на Колумбии. Он открывал свое сообщение напоминанием читателю, что Колумбия, как считалось «наиболее заметно демонстрирует выгоды искусственного разведения». Далее он объяснял, что, как показал его анализ, «доступная статистика не гарантирует заключения, что производство лосося обеспечивается искусственным разведением». Рич признавал, что рыбоводные заводы что-то производили, но его исследования показывали, что их вклад в численность рыбы был крохотным по сравнению с результатами естественного производства. Он был осторожным ученым, поэтому подчеркнул неуверенность, свойственную его работе. «Таким образом, можно заключить, что нет никаких свидетельств, доступных из изучения статистики производства продукции рыбоводных заводов, которые бы подтверждали, что искусственное распространение было эффективным агентом в сохранении поставок лосося. Автор желает снова подчеркнуть факт, что данные, представленные здесь, не доказывают, что искусственное разведение не может быть эффективной мерой в сохранении лосося. Эти данные только доказывают, что популярная концепция об обеспечении рыбной промышленности на Колумбии работой рыбоводов не подтверждается доступными свидетельствами». 96
В сообщении, выпущенном в 1930 году, Джон Кобб, декан факультета рыболовства Университета штата Вашингтон, фактически назвал рыбоводные заводы главной угрозой промышленности. Кобба беспокоила «почти идолопоклонническая вера» региона в искусственное разведение, и он расценивал недостаток критической оценки, как серьезную угрозу Северо-Западной лососевой промышленности.97
Несмотря на то, сама имела корни в культивировании рыбы, Американская Ассоциация Рыбопромышленников на своем семьдесят первом ежегодном собрании в 1941 году жестко критиковала рыбоводство. Во время рабочей сессии, когда Джон Готтчок представил сообщение для отдела рыбоводства ассоциации, он заключил, что «наиболее существенная тенденция в культивировании рыбы - растущие сомнения в способности рыбоводных заводов исполнить задачу, им предназначенную». Согласно Готтчоку: «Если бы посторонний человек решил исследовать литературу по культивированию рыбы, он задался бы вопросом, что означает слово «прогресс», если он может найти заявления 30-тилетней давности, которые почти слово в слово совпадают с заявлениями, сделанными в течение последних пяти лет».98
Готтчок сказал своим коллегам, что, несмотря на чрезмерно оптимистичные обещания, данные рыбоводами в 1941 году, и не отличавшиеся от тех, что давались за 30 лет до этого, ассоциация признала неудачу рыбоводных заводов. Настала пора, сказал он, профессионалам исправить ситуацию, пока это не пришлось делать ассоциации. Он предупредил, что если рыбоводы не признают свои прошлые ошибки и не оценят честно результаты, которых они могут достигнуть, используя свои заводы, они будут уволены.