Рыбоводные заводы ещё не доказали, что могут увеличить естественное воспроизводство или хотя бы возместить потери из-за деградации среды обитания и перелова. Тем не менее биологи полагали, что полное гидроэнергетическое освоение бассейна неизбежно и не видели другого выхода, кроме как рекомендовать использование искусственного разведения для компенсации влияния плотин. Рич надеялся, что исследования рыбоводства в конечном счете найдут способы обеспечить приемлемое возвращение лосося.54
Чуть больше года спустя те же биологи помогли подготовить официальное предложение для программы рыболовства. Бумага учитывала запланированное строительство сорока плотин, многих в основном русле Снейка и Колумбии. После того, как предложение прошло через многие инстанции, и к нему были добавлены бюрократические атрибуты, страстность первого письма была разбавлена водой. Сравните прежнее заявление: «Ни один компетентный биолог рыболовства не будет утверждать, что стада лосося могут быть сохранены, если программа строительства будет полностью осуществлена», с версией в официальном окончательном предложении: «кажется, что понесенные потери... могут быть достаточно серьезны, чтобы сделать продолжение их разведения в истоках невыполнимым». Кроме того, окончательное предложение упоминало о плане переселения стад лосося из верховьев реки в притоки нижнего течения. Этот план считался страховкой рыбопромышленности на случай, если «через некоторое непредсказуемое время рыбозащитные устройства [лестницы рыбы через плотины] потерпят неудачу в выполнении своей цели».55 Здесь явно обнаруживалось больше доверия искусственному разведению, перемещению стад и лестницам рыбы, чем в первом письме. В официальном предложении обсуждение последствий развития гидроэнергетики приняло намного более мягкий тон.
Как биологи могли предложить массовое переселение лосося из верховьев в нижнее течение реки, если они понимали, что лосось возвращается к тому же гравию, в котором он был рожден? Знали, что он приспособлен к окружающей среде своего родного потока? Как, планируя переселение лосося, они могли полагаться на рыбоводство, если знали, что оно ещё должно доказать свою эффективность? Может быть, они были фаталистами? Полагали, что развитие неизбежно и использование последних научных знаний бесполезно? Или эта капитуляция перед статус-кво демонстрирует мощь идеологии, которая заставляет науку работать на свои цели? Ответы на эти вопросы не найти в документах. Как мы увидим позже, был другой выбор, тот, которому последовали на Фрейзере в Канаде. Чтобы задуматься над альтернативами искусственному разведению, американским биологам нужно было по-другому взглянуть на мир. Взглядом, способным оспаривать общепринятые истины, что люди должны управлять экосистемами, а технологии, вроде рыбоводства, могут заменить естественные экологические процессы. Даже угроза огромных плотин не смогла изменить представления биологов об отношениях человека и природы.
Учёные предложили рыбоводство, несмотря на осознание последствий и личный протест против полного гидроэнергетического развития Колумбии. Тем самым они вручили политическим деятелям и строительным агентствам рычаги, которые были нужны, чтобы перекрыть Колумбию и избежать при этом трудного выбора между строительством и лососем. Но они ушли от него только на время. Внесение лосося в список федерального закона «Об Исчезающих Видах» в 1990-ых наконец вынудило регион встать перед выбором, которого он избежал в 1940-ых.
План перемещения стад лосося в низовья реки с помощью искусственного разведения стал соломинкой, за которую с готовностью ухватились политические деятели, чтобы укрепить веру в совместимость энергетики и лосося. Скептицизм биологов в отношении рыбоводных заводов отодвинули на задний план, позволив оптимизму двигаться дальше.56 Например, чтобы получить одобрение на строительство плотин на Коулице, притоке в низовьях Колумбии, у города Такомы, штат Вашингтон, распространялся информационный буклет, на обложке которого были изображены опора линии электропередач, лосось, и радостное сообщение жирным шрифтом: «Энергетика и рыба / Можете ли Вы иметь и то и это?»57 Победив во Второй Мировой Войне, американцы глубоко верили, что они могут создать и лучшую окружающую среду. Как указал в своей истории природы штата Орегон историк Уильям Роббинс, в первые десятилетия двадцатого столетия у некоторых американцев была почти «необыкновенная вера в эффективность неограниченных манипуляций с природой».58 Не было причин сомневаться в том, что технология может и сделает лососей и плотины совместимыми.
Несмотря на то, что биологи подали предложения по компенсации эффектов строительства плотин, рыболовные компании не прекращали борьбу против плотин. Фактически, в 1945 году они действительно начали «лобовую атаку», оспаривая в информационном сообщении под названием «Богатство Реки» экономические выгоды развития энергетики, ирригации и транспорта, которые, как предполагалось, должны были дать плотины.59 Законодатели штатов Орегон и Вашингтон объединили свои агентства, племенные организации и рыбаков в противостоянии плотинам.60 Но, как и боялись Уиллис Рич и его коллеги в 1944 году, ситуация, оказалась безнадежной. 6-го марта 1947 года госсекретарь США подписал меморандум, завершающий сражение между лососем и предложенной программой строительства - в пользу последней. Меморандум, названный «Лосось Колумбии или Плотины», повторял в недвусмысленных выражениях идею о том, что люди должны победить и управлять землей и реками Северо-Запада. «Следовательно, заключением всех заинтересованных сторон было то, что выгоды для тихоокеанского Северо-Запада от интенсивного развития Снейка и Колумбии таковы, что лососем можно пожертвовать. Это означало, что все усилия следовало направить на уменьшение влияния строительства на затрагиваемые интересы, а не на тщетные попытки удержать движение времени».61 После принятия меморандума план переселения рыбы в низовья реки – «политика страхования», предложенная Американским Советом Рыбы и Дикой Природы, стала главной стратегией «оптимизации воздействия».
До появления меморандума «Лосось или Плотины» рыболовные агентства активно вкладывали капитал в рыбоводные заводы, и немногое сделали для понимания экологии лосося Колумбии. Таким образом, в 1947 году они столкнулись с крупной программой строительства плотин, имея мало информации и единственный инструмент управления - искусственное разведение. Вдобавок этот инструмент не действовал. Стремясь дать время для осуществления плана переселения рыбы в низовья реки, министерство внутренних дел требовало десятилетней задержки программы строительства. Посреднический Комитет Бассейна Колумбии (Columbia Basin Inter-Agency Committee) выступил против задержки и одобрил немедленное выполнение стратегии низовьев реки.62 План был назван - Программа Развития Рыболовства в Низовьях Колумбии (Lower Columbia River Fisheries Development Program). В соответствии с ним штаты Орегон и Вашингтон стали партнерами федерального правительства в управлении лососем. Первая крупная программа восстановления лосося Колумбии находилась в процессе разработки.
Разные дороги к восстановлению
Хотя главные программы восстановления лосося были начаты на Фрейзере и Колумбии одна за другой с разницей в десять лет, стратегии, которым следовали эти две программы, привели к совершенно разным результатам.
Международная Тихоокеанская Комиссия Рыбной ловли Лосося (IPSFC) начала свою работу по восстановлению нерки на Фрейзере в 1937 году. Когда Конгресс ратифицировал соглашение, по которому была создана комиссия, он добавил к нему приложение, запретившее лов рыбы на период двух циклов жизни нерки, иными словами на восемь лет. В течение этого времени комиссии было предписано провести исследования и использовать их результаты для установления любых необходимых правил лова с 1945 года. Уже это само по себе было серьезной перестройкой обычного управления лососем, которое обычно удовлетворялось «поисками в темноте».
После того, как IPSFС установила контроль над ловом рыбы, она сосредоточилась на изучении среды обитания и естественного воспроизводства. Комиссия уведомила правительство Канады, что ей необходима информация обо всей деятельности в бассейне Фрейзер, которая может изменять места нереста или загрязнять, перегораживать и отводить воду, используемую взрослой неркой или её молодью.
Несмотря на то, что рыбаки и владельцы консервных заводов давили на IPSFC, чтобы та использовала рыбоводство для быстрого восстановления рыбных запасов, комиссия руководствовалась другими приоритетами и отставила в сторону эту тему. Как сказал Джон Рус, занимавший должность директора исследований IPSFC в последние годы: «С самого начала чётко была поставлена задача - защитить естественное воспроизводство от вредного воздействия плотин, заготовки леса, эрозии, дренажа, загрязнения и других изменений, вносимых человеком в окружающую среду. "63
Задолго до того, как комиссия начала свою работу, биологи подозревали, что в водоразделе Фрейзера существовало множество рас нерки. Рыбоводы, работавшие с большим количеством лосося, заметили постоянные различия во внешности и биологии между лососями из разных мест реки.64 У.Ф.Томпсон, первый директор по исследовательским работам в комиссии, был одним из студентов Чарльза Гилберта. Он знал об открытии Гилбертом различных стад лососей на реках Британской Колумбии. В результате, Томпсон разработал программы управления ловом и сохранения среды обитания исходя из принципа защиты отдельных стад нерки Фрейзера.65 Считая стадо основной единицей управления лососем, Томпсон немедленно начал исследования, стремясь узнать больше об отдельных популяциях нерки, включая время и маршруты их передвижения в море и реке, места их нереста. Комиссия также начала изучение возможных задержек или блокировок передвижения рыбы, которые всё ещё могли существовать в Воротах Ада.