Иногда апперцептивные возмущения могут быть так навязчивы и сильны, что воспринимаемое ускользает под покров фантазийных привнесений, и тогда поистине над ними властвует Майя. Поражает сходство звучания темы иллюзорно – символического видения реальности в тексте Пруста, в философствовании А. Шопенгауэра и в откровениях Вед и Пуран.
«Это Майя, покрывало обмана, застилающее глаза смертным и заставляющее их видеть мир, о котором нельзя сказать ни что он существует, ни что он не существует: ибо он подобен сновидению, подобен отблеску солнца на песке, который издали представляется путнику водой или брошенной веревке, которая кажется ему змеей.»
( 147, с. 145)
Образ змеи с неумолимостью архетипа вновь и вновь проступает сквозь привычную видимость у философа, поэта, влюбленного с тем, чтобы превратить мимолетный акт восприятия в миг бытия в мире вечных символов. «Змея» в трансцендентном значении олицетворяет и женское начало, и единственное живое в безжизненной, вечно пребывающей пустыне, и искушение того, кто преодолел ограничения материи и проник в «реальность» чистого духа ( 69 )
Присутствие представления в формах более сложных, чем эталоны опознания, носит при восприятии осмысленный характер, то есть опосредовано мыслью И сама мысль в качестве специфического концептуального акта включена в воспринимающий процесс. Так в онтогенезе в виде простого акта сознания она обеспечивает разделение субъекта и объекта, слитых в начальной бессознательной перцепции, противополагая «внутреннего» созерцателя «внешнему» созерцаемому. Мысль также замещает собой многократно повторенные, развернутые в объективном пространстве предметные перцептивные действия, превращая восприятие в быстрый экономный процесс внутреннего освоения жизненных ситуаций, пространственных форм, временных событий..
Мышление обусловливает противостояние строящегося в восприятии образа тем влияниям, которые могут нарушить его константность. Оно выступает и динамическим привнесением абстрактного понятийного знания в «чувственную ткань» перцепта, определяет словесно-логическую категоризацию воспринимаемого. Уровни категоризации могут быть различны: от первичной спонтанной идентификации с эмпирически хорошо знакомыми классами объектов - к восприятию с «мыслительным углублением», когда совершается направленное отнесение предмета восприятия к множеству иерархически связанных классов объектов - к творческому переосмыслению полно идентифицированного перцепта и нахождению в целостном чувственном впечатлении феноменального следа скрытого ранее общего свойства. Свернутые опознание и называние воспринимаемого дерева как неисчислимых других, по которым скользит равнодушный взгляд, существенно отличается от усмотрения в данном дереве живого, необходимого и уникального элемента экосистемы и не менее отлично от открытия в нем черт универсального аналога упорядоченных и стихийных процессов жизни.
Давно ставшее традиционным указание на восприятие как на событие переживания связано с присутствием и влиянием эмоционального отношения к воспринимаемому. Эмоциональные включения отмечают положительную или отрицательную динамику мотивации восприятия, когнитивные конфликты перцепции, соответствие перцептивного эффекта ожиданиям к качеству и интенсивности образа. Переживание восприятия имеет модусы удовольствия - неудовольствия, отвращения - наслаждения, захваченности - страха, вовлеченности - равнодушия.
Особой эмоциональной наполненностью отличаются перцепты, назначение которых - быть воплощениями образного замысла художника. Произведение искусства как предмет восприятия выступает для зрителя «кодом» переживания художника, которое может быть разделено при понимающем созерцании.
«Пластические искусства достигают эмоционального воздействия, благодаря устойчивости форм, в которые они отливают определенные моменты жизни, которые сообщаются зрителю путем физического соприкосновения. Античная скульптура выражает легкие эмоции, витающие над ее произведениями, подобно слабому дыханию....В архитектуре, в глубине этой сковывающей неподвижности мы открываем аффекты, аналогичные ритму. Симметрия форм, бесконечное повторение одного и того же архитектурного мотива заставляют нашу способность восприятия так же вибрировать, отвлекаться от тех беспрерывных изменений, которые в повседневной жизни неустанно будят в нас сознание нашей личности.» ( 16, с. 57)
Но эмоциональный план воспринимающей активности не только удерживает индивида на живой, пристрастной, резонансной связи с предметным миром, но и способствует предметному опустошению личности, когда отрицательный аффект до всякого восприятия уже готов пропитать его и оттолкнуть личность от перцепции, лишая ее опор во внешней реальности и основ взаимопонимания и сопереживания с другими людьми. Так происходит, по описаниям Р. Лэнга, с человеком, охваченным боязнью быть «поглощенным миром». Патогенное переживание касается здесь трех основных моментов перцепции: самовосприятия, разделенности своего восприятия мира с другим человеком и перцептивной данности этого другого. Они теряют для человека значимость как свидетельства жизни, ее непрерывные подтверждения и причины. Телесное «я» должно быть спрятано от воспринимающих других и от себя, предметы-для-других подобны ловушкам и должны быть устранены из актуального сознания, а люди своим опасным «ликом» не должны искушать действительной жизнью. ( 91)
Все отмеченные включения в перцептивный процесс могут быть рассмотрены в качестве активности, протекающей в двух единых формах: одна - глубинная, скрытая, ненаблюдаемая и не рефлексируемая, другая - фиксируемая, контролируемая «я». Первая дает о себе знать в смутной интуиции нерасчлененного процесса восприятия и, главное, в перцептивном эффекте; вторая творит феномен «перцептивного проживания», когда акт восприятия превращается в управляемое моторно - чувственно -апперцептивно - мыслительно - аффективное опосредование и построение психически многомерного образа. В этой связи может идти речь еще об одном типе психических включений в восприятие - об участии в нем бессознательного и сознания.
Воспринимающая активность как непрерывный прижизненный поток, схватывающий и несущий предметные впечатления, лишь частично и фрагментарно оказывается в рассеянном или направленном луче сознания. Перцепция составляет сложнейший и богатейший уровень процессуальной структуры бессознательного. С другой стороны, она постоянно оживляет сознание с тем, чтобы последнее, уловив воспринимаемое, отдало его во власть «я» субъекта. Положения о восприятии как бессознательном процессе, а также процессе, опредмечивающем сознание и одновременно освоенном сознанием, находим у К.Г. Юнга.
Понятие бессознательного в его концепции «покрывает все те психические содержания и процессы, которые не осознаются, то есть не отнесены воспринимаемым образом к нашему «я». (157, с. 503) При различении типов бессознательных содержаний важное место отводится тем, которые рождаются в скрытых воспринимающих процессах:
«Мы знаем из опыта, что чувственные перцепции вследствие их малой интенсивности или вследствие уклонения внимания не доходят до сознательной апперцепции и все-таки становятся психическими содержаниями, благодаря бессознательной апперцепции, что может быть доказано, например, гипнозом.» ( Там же, с .504)
Перцепции и перцепты, не достигшие сознания, автор относит к «личному бессознательному». Он говорит об этой форме восприятия как о бессознательной проекции субъекта в объективное время и пространство, подчеркивая внутреннюю, «самостную» причинность перцептивной активности. Однако, определяющими, выступают все же «внешность» и предметность бессознательного восприятия, даже несмотря на неуловимость исходного момента встречи субъекта с объектом.
Развивая идею психической многоплановости перцептивной активности и единства сменяющих друг друга, флуктуирующих сознательных и бессознательных актов в ее составе, Юнг отметил:
«Внешний образ является выражением как бессознательной, так и сознательной психической ситуации данного момента, и поэтому толкование его происхождения и смысла не может исходить ни от одного сознания только, ни от одного бессознательного, но лишь от взаимоотношения того и другого.» ( Там же, с. 540)
Согласно глубинной психологии, бессознательное порождение и преобразование перцепта осуществляется на разных уровнях глубины психического потока: от «низших» архаических его течений до «средних» индивидуальных, остающихся недоступными для «я», и до «поверхностных» подсознательных, силы и мощности которых недостает для достижения ими я-.значимости. Актуальное восприятие имеет изначальный досознательный принцип организации, который уточняется и совершенствуется в процессах я - отнесенного перцептивного поиска.
Полагаем, что если сознание становится организующим спутником восприятия, и мысль «знаю, что воспринимаю» вплетена в контекст перцепции, то бессознательная энергия воспринимающего процесса может быть направлена в планы предметной деятельности, социальных преобразований, поступков. И здесь также уместно говорить об «уровнях», но уровнях возведения восприятия субъекта к рефлексируемому процессу и перцептивному самопознанию.
Уровни или степени осознанности воспринимающей активности можно представить в виде континуума известных феноменов.