«Феноменологический опыт - это не что иное, как та рефлексия, в которой нам становится доступным психическое в его собственной сущности, причем рефлексия, которая мыслится в качестве осуществляемой в теоретических интересах и которая последовательно проводится так, что подвижно-текучая специфическая жизнь Я эксплицируется в созерцании в соответствии со своими собственными составными частями и ...во всех горизонтах.»
( 43, с. 66 )
Кроме напряженной я-связи, автор моделей должен держать доверительную связь с потенциальным адресатом, нуждающимся в профессиональной и личностной поддержке. Мелодия переживания, сопереживания, эмоционально насыщенной мысли должна звучать в них так же, как в текстах создателей экзистенциальной психологии. Тогда может установиться связь «взаимопроникновения» между психологом-методологом, психологом - практиком и его клиентом. Она не столько моделируется, сколько творится в двух реальных жизненных ситуациях: работе практикующего психолога с общепсихологическим текстом и работе психолога с объектом своих наблюдений. Приняв и реализовав экзистенциально ориентированную модель, практик придет к открытиям, подобным кьеркегеровским:
«Психолог-наблюдатель должен быть более ловким, чем плясун на проволоке, если он рассчитывает проникнуть внутрь людей и ставить себя на их место; его молчание в момент доверительных разговоров должно быть настолько соблазнительным и обольстительным, чтобы даже наиболее сокровенное могло выбраться наконец наружу, болтая с самим собой в этом искусно созданном невнимании и тишине.....» ( 77, с.155)
Моделирование является сравнительно молодым методом построения теоретической психологии, но его начала видны в древней и мощной философской рационалистической традиции. Гении рационализма разных времен создавали антропологические теории, упорядочивая знания о человеке и его жизни путем применения совершенных логических операций анализа, сравнения, обобщения, различения противоположностей, синтеза, классификации и типизации. Сошлемся на «Страсти души» Декарта, «Антропологию» Канта, «Субъективный дух» Гегеля. Завершенность определений, изящные дефиниции, содержательность категорий, полнота доказательств и обоснований, убедительность выводов, соответствие гипотез и заключений, свойственные данным трудам - уникальное наследие для современного мышления в стиле «модель».
Моделирование преодолевает присущий даже лучшим версиям «Общей психологии» разрыв между предельной обобщенностью теоретических положений и чрезмерной конкретностью примеров и иллюстраций, которые используются скорее для того, чтобы приблизиться к «неискушенному» уму читателя, чем поднять этот ум на уровень психологического понимания. Автор моделей, действуя в интересах развития мысли и рефлексии адресата, помнит, что иллюстрации и примеры нужны постольку, поскольку служат переводу высоко обобщенного знания из одной модельной формы в другие, например, из рационально - понятийной в метафорическую или образно - символическую. Сквозь приводимый факт должна сквозить полнота и целостность всех сделанных о нем теоретических открытий. Образ в контексте моделирования равен по значимости абстрактному понятию или даже вытесняет его. Конкретный пример, по выражению Ж. Лакана, становится неотделим от иллюстрируемой мысли.
Указанное соотношение логики и иллюстрации исключает у пользователя наивный ход мысли «от большой теории - к образцу и действию», который А. Камю иронически сравнил с попыткой «сделать из книг Руссо тот вывод, что нам нужно стать на четвереньки или вывести из Ницше, что мы должны грубить собственной матери». (65, с 61) Взаимовложение моделей-в-понятиях и моделей-в-образах выступает способом достижения автором особо ясного осознания опыта понимания предмета и вместе с тем условием эффективной миграции этого опыта в ментальный мир адресата. В форме понятийно – образного синтеза модели лишены императивности и не стремятся целиком осуществиться даже в искусно «поставленном» жизненном событии или практической деятельности. Открывая пути интерпретации психического, они ничего не утверждают в эмпирическом смысле, но помогают отыскать и корректно повлиять на наиболее вероятный жизненный порядок. При их освоении множество жизненных фактов перестает «невнятно лепетать» и начинает красноречивую исповедь о своих тайнах.
Модели рождаются в сложной поисковой работе, и в них одновременно ощутимы и движение бесстрастной науки к анонимному психологу, и стремление личностного знания автора к близкому по духу коллеге. Последний момент связан, как правило, с творческим интуитивным синтезом и потому трудно рефлексируется автором при построении и передаче моделей. Хотя только дискурсивные подступы к творчеству и его когнитивные результаты хорошо поддаются модельной организации, основным эффектом освоения моделей автор считает не чистую репродукцию его интеллектуальных техник и выводов, а выход психолога - адресата на новый уровень креативности в понимании психических феноменов.
Подчеркивая лишь относительную доступность процесса научного познания для превращения в строгий инструментарий мысли, Н. Бердяев отметил, что «никогда познающий не открывал истины при помощи того логического аппарата, которым он старается убедить других». (19, с.184) Но несомненно присущие познанию мистичность и магия влияний оказываются недостижимы для ученого, если его разум не упорядочен логическими усилиями, принимающими в настоящее время образ моделирования.
Коснувшись исторических предпосылок разработки общепсихологических моделей, перейдем к их свойствам, намечаемым современной методологией гуманитарных наук. ( 11; 25; 33; 60; 85; 87; 111; 150 )
Первое. Модели являются структурной репрезентацией индивидуальных реалий в их единых психо-практической, духовно–деятельностной, качественно – динамической формах. Модельная репрезентация относится к прошлой, актуальной и потенциальной индивидуальности, тяготеет к тому, чтобы стать собственным опытом индивидуальности. Индивидуальные случай, феномен, факт выступают исходным предметом и конечной целью психологического моделирования.
Второе. Модели сгущают и синтезируют актуальное научное знание об индивидуальности, а также делают явными, доступными логические и другие интеллектуальные операции, посредством которых психолог может использовать и развивать знание Таким образом воссоздается целостный содержательно-операциональный подход к психологическому объекту.
Третье. В операциональную структуру модели встроены разнообразные рефлексивные приемы, которыми могут воспользоваться как психолог - пользователь, так и личность, интерпретируемая и описываемая им с помощью модели. В последнем случае личность при поддержке психолога осваивает модель для самоинтерпретации.
Четвертое. Модели могут быть разных типов. Либо это относительно замкнутые логические конструкты, вылитые в терминологические формы, Либо это вербально-образные и вербально-символические построения, например литературно – поэтические. Возможны также образно-символические модели: живописные, графические, пластические. В психологическом моделировании особенно ценны взаимопереводы всех указанных репрезентаций.
Пятое. Модели, по выражению М. Вартофского (25), могут обладать разными «экзистенциальными притязаниями». Модель может служить гипотетическим объяснением индивидуальности. Она может быть инструментом нахождения новых свойств и отношений индивида как объекта репрезентации, т. е. способом творчества. У моделей, кроме того, может быть рефлексивное назначение: передача индивиду содержаний и техник самопознания и самопрезентации. Модель может создаваться и как средство идентификации с другими и одновременно средство автономизации и самоопределения. Наконец, модели могут быть ориентированы на общее развитие, совершенствование или частные позитивные изменения индивида и в этом смысле выступать развивающими и формирующими. Идеальной является модель, которая реализует все названные притязания..
Шестое. Необходимое свойство моделей - креативность. Несмотря на то, что по стилю построения и форме представления они «тугие», «плотные» и относительно закрытые, при развертке и последовательном применении они становятся прозрачны и проницаемы для новых идей, эмпирических данных и принципов собственной развивающей переструктуризации. Модели допускают множественные авторские вариации пользования, исключая упрощенные, репродуктивные.
Седьмое. Модель, как бы сложна и логически изысканна она ни была, не может быть богаче своего объекта-референта и не может считаться методом его исчерпывающего познания. И все же призвание моделей состоит в привлечении всех наилучших идей о референте и сведении в оригинальную версию методологии всех известных эффективных способов познавательных и практических действий с ним. Скромность исходных онтологических притязаний в сочетании с высоким статусом решаемых задач и установкой автора на «коллекционирование сильных идей» придает моделям элитарность, обусловливает интерес профессионалов.
Восьмое. Репрезентируя индивидуальность адресата, модель обнаруживает и свойства своего создателя, разработчика. Выявляется достигнутый им уровень теоретического понимания объекта как свидетельство реализованной интеллектуальной одаренности. Находят выражение активность мышления, сила воображения, творческая направленность и результативность моделирования. Такое личностное присутствие автора обусловливает коммуникативный смысл, диалогичность применения моделей даже при отсутствии прямого контакта с ним. Кроме того, автор обладает правом субъективных предпочтений в выборе персоналий, научных теорий, школ, направлений, литературных текстов, привлекаемых к построению моделей. Создается «пространство моделирования», в котором возникают, возвращаются, взаимодействуют, вторят друг другу немногие, особенно близкие автору Имена. Показывается определенный «срез» научной культуры и научного поиска, в котором отчетливы связи и преемственность идей выбранных персоналий. И в этом «срезе» нет старых и новых идей, а есть сквозная, непрерывная и поступательная логика сходных интерпретаций референта.