Влияния первого типа, то есть доминирование целого над частями, имеют следующие эмпирические проявления.
- Одни и те же элементы, включенные в разные перцептивные целостности, воспринимаются как различающиеся по модальным характеристикам, значениям и смыслам. Хрестоматийными примерами указанного феномена являются двойственные изображения ( девушка - старуха, профили - ваза и т. д.), а также рисунки, моделирующие оптические иллюзии Эббингауза, Мюллера - Лайера и др. Кроме того, из опыта жизненных наблюдений нам известно, что одна и та же деталь одежды, положим шляпа, выглядит большей или меньшей, ярче или тусклее, изящнее или грубее и даже изменяет цветовые оттенки в зависимости от того, в структуре какого наряда мы воспринимаем ее. Драгоценный камень среди подобных камней в составе ожерелья воспринимается не таким крупным, сияющим в полной чистоте своего цвета, как тот же камень в перстне. По аналогии, человек в однородной общности выступает для наблюдателя прежде всего в своей внешней похожести на остальных и лишь выделившись в автономную структуру, обнаруживает индивидуальность деталей внешности.
- Если в перцептивной структуре произошла замена элементов при сохранении их соотношений, целостность перцепта сохраняется. Так мы легко узнаем мелодию, независимо от того, на каком инструменте нам ее наиграли. Уютная обстановка комнаты остается прежней для нас, если на привычных местах появились новые вещи, функционально и эстетически близкие тем, которые они заменили. Усовершенствования машины любимой марки могут коснуться всех ее деталей, и тем не менее своеобразие ее целого остается неприкосновенным..
- Если внутри воспринимаемого целого утрачиваются некоторые не самые важные его элементы, структура не разрушается. Например, образ человеческого лица столь устойчив к выпадению деталей, что сохраняется при существенных лицевых травмах, узнаваем в самых упрощенных масках, идентифицируется в любых изображениях. Многие близкие нам по-житейски структуры при самых значительных сокращениях состава продолжают существовать для нас как целое. Деревья с опавшими листьями и обломанными ветром ветвями, полуразрушенные и строящиеся дома, поломанная игрушка из детства, платье, у которого мы убрали раздражающие нас детали и т. д.
- Доминирование целого над элементами действует в восприятии почти магически, когда хорошо знакомый и ожидаемый во всей полноте своих деталей объект вдруг является наблюдателю в обедненном или несколько измененном виде и тот иллюзорно и убежденно находит в образе недостающее и несуществующее. Так при беглом увлеченном чтении не замечаются пропуски в словах и опечатки. Знакомый кажется нам «выглядящим как всегда», несмотря на некоторые перемены в его внешности. Нам кажется, что нравящиеся нам люди неизменно носят и пользуются только красивыми вещами.
Обратная зависимость: определяемость целого элементами и их соотношениями - имеет следующие основные выражения.
- К объединению в перцептивное целое расположены объекты, находящиеся в пространственной близости друг к другу и отличные этим от прочих составляющих воспринимаемой предметной обстановки. Группа девушек, поразившая героя Пруста, всадник на пустынной дороге, селенье на равнине выступают единичными примерами бесчисленного множества структур, организованных по этому принципу.
- Фактор близости часто определяет перцептивное целое в сочетании с фактором однородности, или похожести, или внешнего подобия элементов. В структуру объединяются объекты, сходные по модальным характеристикам: форме, цвету, величине и т. д.
- Пространственно - модальное сродство элементов как задающее их перцептивное объединение сочетается в сложной динамичной структуре с их временным подобием: одновременностью возникновения и действия, непосредственным равномерным и ритмическим следованием друг за другом, их захватом общей длительностью какого-то события. Благодаря данной закономерности мы наслаждаемся хоровым пением, его разноголосьем и слиянием голосов, тем, что голоса солистов, звуча в разное время, образуют единое созвучие общего строя песни.
- Динамические перцептивные структуры возникают, благодаря общим изменениям, которые происходят в нескольких или множестве объектов, благодаря сходным и согласованным действиям, совершаемым различными воспринимаемыми объектами а также вследствие совместного движения, перемещения объектов перцепции. Общеизвестными фактами формирования таких структур являются образ взрыва как рассеивания в воздухе земли, камней, песка, обломков строений или образ игры как согласных действий игроков, или образ полета птичьей стаи.
- Особенно «сильным» структурообразующим фактором выступает объединение элементов в замкнутый контур, чему способствуют и их пространственно-временная близость, и коллективная активность, и модальное сходство. Исчерпывающими выражениями данной зависимости выступает любая вещь, изолированный предмет, группировки объектов, отграниченные своими собственными поверхностями от других предметных структур, а также совокупности объектов, заключенные внутри неких самостоятельных предметных границ, ограждений, ограничений, пределов. Так, переместившись в уже упомянутую обстановку, воссозданную Веласкесом на картине «Менины», мы нашли бы идеальные образцы перечисленных структур. Структурное целое всего находящегося и происходящего в стенах комнаты дворца, «целое» королевской четы, неразрывная связь художника, кисти, мольберта и холста, старинные картины в рамках и отражения лиц в зеркальной раме - все отвечает закону структурирования «контуром».
- Еще одна зависимость целого от его элементов обнаруживается на примере объединений объектов, обладающих «хорошей формой». Речь идет о структурах, детали которых отличаются симметрией, модальной согласованностью, соразмерностью, соответствием, равенством, равновесием, периодичностью, правильностью. Эти структуры особо притягивают наблюдателя, подтверждая его естественные ожидания меры, гармонии, красоты в предметном мире. «Идеальные» природные объекты (пропорциональное человеческое тело, тело животного и птицы, прекрасные цветы, растения, ландшафты), а также классические произведения архитектуры, живописи, музыки воплощают для созерцателя закон хороших форм. Всюду в предметах мы ищем правильные очертания овалов, кругов, треугольников, цилиндров и т. д., ищем чистоту цветов, ровность поверхностей, ритмичность звучания.
В символизме «человек» считается образцом совершенной целостности частей, выражающим своим телом принцип организации «микрокосма» и «универсума». Из древних текстов пришла в современную культуру идея, что соразмерность, симметрия и соответствие деталей человеческого тела такое же, как в пентаграмме.
«Человек составлен в соответствии с числом пять: он состоит из пяти равных частей в высоту и из пяти - в окружности; у него пять чувств и пять частей, отразившихся на руке пятью пальцами.... Каждая часть тела соотносится с соответствующей частью универсума: голова - небо, дыхание - воздух, живот - океан, нижние конечности - земля, телесное тепло - огонь...» ( 69, с. 567)
Две рассмотренные как противоположные зависимости частей и целого в действительности являются лишь абстрактно различенными двумя правилами достижения перцептивной структурой максимальной устойчивости при минимальных степенях свободы ее элементов. В любом образе восприятия при его внимательном анализе можно найти проявление каждой из рассмотренных зависимостей универсального отношения «целое - части».
Эффект данности целостного образа восприятия достигается в процессе
перцептивной активности, которая, осуществив образное построение, затем воссоздает постоянство воспринимаемой структуры, отвечает корректировками на изменения в структуре, устраняет мешающие лишние элементы, в мерцаниях структуры находит новые подтверждения ее постоянства, сама стремится привнести в структуру то многообразие, которое подчеркивает ее общие достоинства. То есть, чтобы быть сохраненными, отношения частей и целого должны непрерывно исследоваться и испытываться субъектом в соответствии с правилом: «чем больше изменяется, тем больше остается тем же самым».
Особенно это касается живых, действующих, разнообразно проявляющих себя структур. Так образ целостного выражения «души» дружеской компании, по описанию Августина, складывается у ее члена в длительном времени восприятия, при полном вовлечении и наблюдении за тем, как «множественные проявления любви в лице, словах, глазах и тысяче выражений сплавляют между собой души, образуя из многих одну». ( 3, с. 111)
Постепенное рождение структуры образа внутри перцептивного процесса, отчетливо демонстрирующее роль воспринимающей активности, часто связано с феноменом последовательного «исчезновения» частей в целом, когда данность каждого сменяющего друг друга элемента становится меткой, событием какого-то истекшего этапа образного структурирования. Например, музыкальная фраза не станет перцептивной структурой, если каждая нота, отзвучав, не покинет динамического поля направленного восприятия, чтобы уступить в нем место другой. Здесь происходит парадоксальное удержание отношений элементов без самих элементов; явной оказывается скорее перцептивная активность, чем застывшее конечное целое. И об этом у Августина есть исчерпывающее суждение: «Части, составляющие нечто единое, не возникают одновременно в том, что они составляют».
Воспринимая, мы можем совершать структурные преобразования ради сохранения разрушающейся перцептивной структуры. В изменяющуюся обстановку фантазийно подставляем привычные элементы с такой силой убедительности, что не сомневаемся: «это есть». .При вторжении в структуру новых элементов минимизируем степени их свободы и интенсивности влияний внутри нее. Перцептивно исключаем инородные элементы, не согласующиеся для нас с общим строем структуры, заполняем образовавшиеся в перцепте пустоты.