Пятое. Образы объединяются в символические ряды и по принципу функционального соответствия. Так «Зевс - бык - либидо» представляют континуум символов, тождественных в следующих действиях: производящих, создающих опасность, обладающих сверхъестественной мощью.
Шестое. Символические последовательности образов бывают упорядочены также по закону каузальности, когда каждый элемент ряда выступает причиной последующего. В юнгианской символике, например, такой порядок составляют Мать -Дева – Младенец.
Седьмое. Некоторые образные сюжетные картины на своем ярком, живом языке сообщают о тайных событиях человеческой души, и интерпретация этих символов бывает неоценима в самопознании.
«Потайная комната Синей Бороды, куда он запрещает ходить своей жене, есть его душа. Мертвые жены, на которых она натыкается, нарушив его приказания, суть женщины, которых он любил когда-то и которые теперь мертвы для его любви.» ( 69, с. 56)
Восьмое. Чарующие образы избираются человеком для прояснения и целостного описания своих лучших душевных состояний; здесь качества красивого символа переносятся на характеристику испытываемого и переживаемого.
«Возьмем символ, связанный с огнем. Мы зачарованно смотрим на горящий очаг, и на нас производят впечатление определенные качества огня. Прежде всего, это его подвижность. Он все время меняется, все время находится в движении, и тем не менее в нем есть постоянство. Он остается неизменным, все время меняясь. Он производит впечатление силы, энергичности, изящества и легкости. Он как бы танцует, и источник его энергии неисчерпаем. Когда мы используем огонь в качестве символа, мы описываем внутреннее состояние, характеризующееся теми же элементами, которые составляют чувства, испытываемые при виде огня: состояние энергичности, легкости, движения, изящества, радости.» ( 137, с. 187)
Образные аналоги используются и для выражения сложной сущности деструктивных душевных состояний. Одним из таких символов стала «тошнота», открытая Сартром как чувственное концентрированное выражение всех симптомов невротического отчуждения и самоотчуждения человека.
Девятое. В качестве символов выступают образные последовательности событий, проживаемых легендарными, мифологическими или гениально воссозданными литературными героями. Жизнь Христа и Будды, связь жизненных событий и испытаний Эдипа и Электры, событийный ряд трагедии Гамлета, стремительная смена жизненных положений и состояний князя Мышкина - коренные символы современной веры, культуры, философии и психологии.
Десятое. Символом может быть сложно структурированный образ исторического «места», связанного с критическими - как высшими, так и низшими - проявлениями человеческого духа, отмеченного выдающимися достижениями творцов, деяниями монархов и вождей. Для множества людей такое «место» скрывает некое мистическое назначение, осуществляет непостижимый трансцендентный смысл. В Европе одним из подобных символов является Санкт - Петербург.
6. Рассмотренные типы символических образов указывают на явления, не поддающиеся прозрачным рациональным определениям. Символы настойчиво напоминают об их загадочном существовании, вовлекая людей в символическую деятельность, заставляя их поклоняться приоткрытой тайне, усиливая ее действие на чувства и умы через свои конкретно - исторические трансформации
Конец нашего века отмечен необычайной активностью символического, изощренного, как никогда, трансцендирования. Древние символы в последние десятилетия вобрали новые содержания и смыслы, которые не только не проясняют истин общезначимых вещей, но указывают на все большие глубины погружения и сокрытия этих истин. Ускользает от рационализации как раз то, что недавно казалось вполне освещенным наукой и управляемым технологически совершенными средствами. В рациональном мире с поражающей воображение силой ожили мифические темы и персонажи. В ранге тайны живут в представлении масс образы современных «несметных богатств», «обладателей сокровищ», «элиты как расширенной власти», «идеальной вещи», «жизни - вызова смерти», «океанической любви», «звезды развлечений», «делового успеха», «клановой идентичности» и т. д.
Сновидения. Данная разновидность представлений отличается большой трудностью непосредственного осознания и малой доступностью для включенной аналитической рефлексии. Сны даются нам в сознательном воспоминании, то есть как вторичная репрезентация, как более или менее структурированный образ «образа сновидения». Тем не менее, при хорошей технике воссоздания снов два отмеченных образа оказываются идентичными, и сновидец может относительно полно отрефлексировать собственные «ночные грезы».
В момент своего первичного возникновения сны выступают эффектами бессознательного образного генерирования. Они спонтанны, подчинены иррациональному принципу, через свои содержания косвенно проявляют закрытые для дневного сознания внутренние влечения, мотивы, желания, отношения, тревоги, ожидания сновидца. Картины снов символичны; будучи знаками неявных психических событий и по форме являясь чем-то качественно иным в сравнении с тем, на что они указывают, сны могут быть истолкованы, если найдены ключи к их пониманию.
В сновидениях обнаруживает себя непрерывная душевная деятельность, совершающаяся относительно независимо от нашего сознательного восприятия, внешних событий и действий. Эта деятельность сконцентрирована на «самости» или глубинном центре личности. Человек во сне занят исключительно собой, поглощен необычными самоощущениями, самовосприятием, образными картинами своей неявной жизни, скрытыми идеями о себе, самооценками и самопереживаниями, оттесненными дневными событиями. Впечатление такое, что из глубин нашего существа незнакомое «я» загадочно подсказывает истину нашего обращения с собой в действительной жизни. И от того, насколько мы способны воспринять и осмыслить эти подсказки после пробуждения, может существенно зависеть наше самопознание и самоотношение во внешнем мире.
Понимание снов как загадок о самом себе, которые с помощью аналитика или самостоятельно можно разгадать, основывается на психологических системах символического толкования сновидений, созданных З. Фрейдом, К. Юнгом, Э. Фроммом, А. Адлером. Независимо от выделяемых каждым из них специфических символов снов, во всех системах есть сходные описания общих свойств образов сновидений. (134; 135; 137; 151; 155 ) В контексте нашего рассмотрения данные свойства могут быть определены и структурированы так.
1. При сохранении общности содержаний сна с бодрственной сознательной жизнью, сновидения кажутся чем - то чуждым «я», тем, по отношении к чему «я» пассивно, несамостоятельно, «неповинно».
2. .Сон лишает человека власти над собой и проявляет те его внутренние свойства, от которых отстраняется сознание. Сон кажется высвобождением из рамок привычной сознательной активности, и вместе с тем он детерминирован теми качествами «я»», которые развились в закономерном течении повседневной жизни. Во сне мы находим свободу самовыражения, от которой отказываемся днем: ночная иллюзия замещает реальное действие.
3 Сны могут быть схожи с дневной активностью души по признаку достоверности, явственности, «объективности» проживания. При этом во сне исчезает мир, на который обычно направлено наше сознание. В ситуации, когда «мира нет», сновидец встречается с ирреальностью и так сливается с событиями сна, как будто это и есть настоящая жизнь. По пробуждении же он кажется себе актером, поучаствовавшем в воображаемом спектакле.
4 Рефлексивно сны кажутся абсурдными, бессмысленными, ложными, даже глупостью или безумием. Это говорит об извращениях нормальной логики в сюжетах снов. В снах, по выражению Ясперса, отсутствуют понятные связи между явлениями.
5 В снах «я» обнаруживает безволие, сниженный контроль, существенное изменение нравственных и эстетических оценок и самооценок, способность к такому видению и пониманию вещей, которые не свойственны ему в реальной жизни. Дистанцируясь в бодрствовании от «невозможных» образов сна, мы считаем их драматизациями неизвестной жизни, ошибочно соотнесенной с нами.
6 . И все же сны можно рассматривать как продолжение дневной интеллектуальной и образной жизни сновидца. В них находят отражение фрагменты нашего сознательного мышления, осознанные проблемы, подсознательные и бессознательные мысли, иногда, интуитивные разрешения сложных мыслительных задач. Представленность мысли во сне осуществляется, по разным определениям, в виде «мыслеформ» или «послемыслей» или бессознательных «мыслеобразов». В образно - понятийных элементах сна личные смыслы доминируют над общепринятыми значениями.
7. Сны как имеющие понятийную основу выступают своеобразным переводом дневных словесных идей в символические образные картины, сменяющие друг друга с такой скоростью, какую можно сравнить лишь со скоростью абстрактной мысли.
8. Сновидный образ - мысль может быть сверхъестественно обогащен за счет гиперактивной памяти, творческого воображения, сгущенного чувства. Присутствие сильного переживания во сне столь естественно, что образы сновидений называют «визуализацией чувства».
9. От дневного образного и символического мышления процессы и содержания сна отличаются текучестью, редкой возобновляемостью, избыточностью, прерывностью. Сон можно сравнить с «психическими конвульсиями» или состояниями, которыми человек «одержим».
10. Иногда сны обнаруживают сходство с игрой словесных ассоциаций. За мельканиями беспорядочных образов со странными смыслами проступают слова - носители этих образных смыслов, взятые в случайных сочетаниях, замещающие друг друга по признаку созвучия или близости и пересечения значений. В снах можно найти прихотливые переводы в визуальные картины и сцены словесных метафор, аллегорий, двусмысленностей.