7.Феноменологически ясной спецификой памяти выступает ее ориентация на актуальную связь с предметом, на его восприятие и реальные действия с ним. Иначе, ей свойственна интенция к выражению в практической деятельности и внешнем поведении через слияние, «уподобление» с перцепцией.
«Восприятие никогда не бывает простым контактом духа с наличным предметом; оно всегда насыщено дополняющими и интерпретирующими его воспоминаниями – образами. Воспоминание – образ, в свою очередь, причастно к «чистому воспоминанию», которое оно начинает материализовать, и к восприятию, в которое стремится воплотиться: оно может быть определено как рождающееся восприятие.» ( 16, с. 243)
8. В составе воспринимающей, а также образной и мыслительной активности, при условии их предметного происхождения и реализации, структурирующая и интегрирующая память участвует в формировании целостного психического пространства личности. Не менее существенна ее роль и в формировании внутренней длительности индивидуального существовании или субъективного времени. Можно предположить, что наполняемый разнообразным психическим содержанием мнемический процесс, называемый иногда «непрерывным сохранением», выступает главной составляющей этого временного плана жизни.
Субъективно - временная функция памяти хорошо обнаруживается в феноменологическом анализе психической данности «временных объектов» с их качествами продолжительности, последовательности, одновременности действия на субъекта.
Начальная фаза мнемического цикла позволяет воспринять временной объект, к примеру мелодию, так, что длительности его отдельных элементов сливаются в последовательность моментов текущего целого. Последнее приобретает таким путем свою собственную, не расчлененную на отдельные временные моменты длительность. Сознанию запоминаемый временной объект дается как структура с одновременной представленностью всех его элементов. Следующая стадия мнемического цикла связана с переходом объекта во внутривременной план существования. Последовательность и длительность хода реального времени восприятия мелодии «резервируется» и виртуально продолжается в субъективной временной форме. Условное завершение мнемического цикла состоит в воспроизведении зарезервированного объективного времени звучания мелодического гештальта с изменениями, привнесенными динамикой субъективного времени. Репродуцируются все временные характеристики объекта: длительность, последовательность, одновременность. Таким образом при участии памяти психическая активность и ее структуры становятся обратимыми. Кроме того, при воссоздании прошлого впечатления каждый его временной фрагмент прогностически подготавливает последующий.
Подобно динамике перцепции, процессы мышления мнемически организуются в целостные динамические гештальты, где, в частности, сохраняется преемственность этапов решения проблемы от момента ее постановки до момента реализации решения, где каждый этап удерживается в контексте последующего и все одновременно сняты в последнем этапе, где возможен возврат к предыдущим этапам, где предвидится и достигается результат, и где весь путь решения проблемы выступает как временное целое с внутренне различенными длительностями каждого этапа.
Очевидная отнесенность памяти к объективным и субъективным прошлому, настоящему и будущему индивидуальной жизни направляет интерес психологов к цикличности и фазовому характеру мнемической активности в общем психическом потоке.
Какие фазы выделяются в едином мнемическом процессе?
Прежде чем напомнить из вполне традиционные определения, отметим, что происходит в динамике памяти с ее объектами.
То, что память находит в объективном и субъективном мире в качестве источников и предметов своей активности, психологически выступает «материалами памяти»; то, что внутренне удерживается и преобразуется в относительно самодостаточной мнемической деятельности, является «содержаниями памяти» или «опытом»; то, что сознательно или бессознательно появляется, благодаря ей, в текущем психо-практическом отношении индивида к жизни, существует в виде «эффектов памяти».
Итак, условным началом очередного цикла мнемической активности считается схватывание - запечатление - запоминание объекта. Его сменяет процесс удержания - погружения - сохранения. Оба мнемических цикла могут быть нарушены либо прерваны в результате частичного или полного забывания материала. При условии сохранности содержаний памяти возможен процесс извлечения - воспроизведения в форме различных мнемических эффектов. Память, как видим, действует в направлении сложных психических преобразований.
Конкретные трансформации объекта на разных этапах активной памяти освещают вопрос о том, что мы помним?
В актах запоминания начинаются изменения предметных - действенных - знаковых материалов памяти, которые могут быть непосредственно и опосредованно даны в когнитивных, рефлексивных, аффективных и побудительных формах. По существу, запоминание направлено на ощущения, образы, идеи, переживания, мотивы, оценки, отношения и способы действий, возникающие в связи с исходными объектами памяти. Чтобы отметить психическую сложность, целостность, относительную неразличенность и субъективную проживаемость запоминаемого, вводится понятие «впечатление».
Анна Каренина запоминает поступок Вронского, пожертвовавшего крупную сумму вдове погибшего железнодорожного рабочего, но главным в образе поступка оказывается для нее его взгляд, говорящий: «Это для тебя, чтобы ты узнала и любила меня…». Внешнее событие, трагическое и эмоционально задевшее массу людей, у Анны становится особым впечатлением о трагедии как поводе и символической отметке начавшегося в тот момент сближения с Вронским.
Сохранение, продлевающее цикл запечатления, сопровождается образованием мнемических синтезов, которые удерживаются легче, чем фрагментарные данные, и интеграцией новых впечатлений в целостность прошлого опыта. В процессе сохранения опыт - этот устойчивый эквивалент памяти - пополняется новыми разнообразными содержаниями. К ним относятся обладающие мыслительной доминантой понятийные конструкты, концепции, теории (1), обладающие образной доминантой картины недавно протекших событий (2), обладающие эмоциональной доминантой контуры субъективных переживаний по поводу бывших событий (3), имеющие моторную специфику обобщенные способы взаимосвязанных предметных действий (4).
Знание о конкретном проявлении щедрости Вронского постепенно приобрело в памяти Анны оттенок переживания тайны, предназначенной только для нее, и в ситуации, когда было особо уместно подтвердить в обществе его благородство и широту натуры, она умалчивает о его поступке. Содержание памяти в контексте развивающихся отношений и новых встреч с Вронским стало эмоционально запретным для выражения.
Возникновение мнемических эффектов в акте воспроизведения «выносит» за пределы субъективного опыта различные аналоги, эталоны, образцы, модели, сценарии и даже фантазии о действительной жизни в актуальной ситуации. Выражаясь в предметных, вещественных, деятельностных или психических условиях ситуации, они возвращают себе ту форму, в которой и сам субъект, и другие люди могут принять их как новые материалы памяти.
Уверенность в охлаждении Вронского вызывает у Анны бессознательный образ мести, в котором картина первой встречи и первое впечатление близости разрастается, страшно преобразуется, представ своей оборотной, темной стороной. Его щедрость становится приемом обольщения «всех» женщин. Тайна любви, предназначенная сначала только для нее, выступает темой публичных сплетен и пересудов. Несчастье с чужим человеком сменяется катастрофой самой Анны. В воспоминании трагических событий на станции в одном ключевом смысле соединяются погибший мужик – «неискренняя» помощь Вронского – «разоблачение» его Анной – идея о его наказании таким образом, что он в происшедшем ничего не сможет смягчить и поправить. Память об общем прошлом, как благо, не должна быть оставлена ему. А значит, нужно вернуться к началу, сделать почти так, как тогда, но отнять у него все тогдашние возможности: его благородство и щедрость, восхитительную женщину и ее признание, лучшее жизненное переживание – зарождение страсти; оставить ему ужас, вину и раскаяние. Цена такого «опустошения» любимого человека самая высокая: самоубийство, самозабвение….и вечное его не-забвение.
«Он старался вспомнить ее такою, какой она была тогда, когда он в первый раз встретил ее тоже на станции, таинственною, прелестной, любящею, ищущею и дающею счастье, а не жестоко – мстительною, какою она вспоминалась ему в последнюю минуту, Он старался вспоминать лучшие минуты с нею, но эти минуты были навсегда отравлены. Он помнил ее только торжествующую, свершившуюся угрозу никому не нужного, но неизгладимого раскаяния.» ( 126, с. 378) .
В решении вопроса о том, «что» мы запоминаем - сохраняем - воспроизводим, одним из наиболее полных остается феноменологический ответ Аврелия Августина.. Проступая сквозь текст его «Исповеди», он сводится к следующему.
Мы помним то, что целостно и значимо соотносится в жизни с нашим «я». Превращения материалы - содержания - эффекты опосредуются установкой сознания на мнемический процесс. Но усилия сознания особенно ценны тогда, когда оно достигает глубинных корней наших побуждений, знаний и переживаний или «скрытой памяти». Запоминаются и сохраняются «события», обладающие, в сравнении с недифференцированными «впечатлениями» разделенностью на я – объекты. Однако, связь последних определена в непостижимой глубине внутренней жизни и приоткрывается лишь в немногих, исключительных случаях. Память исключительных событий фиксирует не только их я – отнесенность, но и внесознательную причинность.