Однако, в нашем опыте есть и множество таких событий, объектов, состояний, для запоминания которых не требуется искусственных вспомогательных процедур. Они как бы сами располагают к тому, чтобы быть запечатленными, схваченными по вдохновению. В отношении к ним действуют субъективная открытость, обусловленная сознанием, чувством или интуицией их тождественности нашему «я» и бессознательной «самости».
Продолжая экзистенциально – феноменологические описания свободы и спонтанности памяти, отметим, что ее легко проникающими содержаниями выступают:
- то, что необходимо связано с реализацией основных влечений и ценностных отношений субъекта;
- то, что включено в контекст увлекающей, захватывающей деятельности;
- то, чем субъект сильно эмоционально задет;
- то, что самостоятельно осмысливалось и стало эффектом понимания;
- то, что родилось в активной личностной рефлексии;
- состояние «пустоты», оставленное значимым забытым;
- то, что противоречиво, конфликтно в жизни и субъективно не разрешено;
- то, что направленно осуществлялось, достигалось, но осталось для субъекта незавершенным;
- то, что явилось новым в структуре значимой деятельности, что вызвало проблемное состояние;
- то, что стало для субъекта личной неудачей, неуспехом;
- то, что сознается как личная возможность и перспектива;
- то, что хорошо соответствует устойчивому содержательно – смысловому плану общей ментальной структуры субъекта, его личным знаковым и символическим системам;
- то, что составляет основные мотивы и темы отношений с близкими, интимные основания идентификации с ними;
и т. д.
Рассмотренные закономерности запоминания, придающие ему характер сложного, самоорганизующегося и организованного процесса, позволили определить некоторые исходные условия нового цикла памяти – сохранения.
Спецификой распространенного научного отношения к этому явлению выступает создание объяснительных моделей, касающихся не самого феномена, а его разноуровневой детерминации: биохимической, физиологической, нейронной, рефлекторной, биоэнергетической (4; 63; 112; 142 ) Психическая динамика и психические выражения данного процесса и противоположного ему «забывания» представлены в сравнительно немногочисленных психологических трудах.
5.3. Сохранение.
Итак, запоминание, если оно не прервано в какой-то из своих фаз, переходит в длящиеся процессы сбережения, формирования внутреннего опыта, подготовки опыта к воспроизведению. Сохранение в качестве мнемической активности, а не реактивности, определялось Бергсоном понятием «живой тотальный психический опыт», Ясперсом – «длящиеся во времени диспозиции, которые при подходящем случае могут войти в сферу сознания», современные структуралисты - «синтез процессов психического кодирования и подготовка психических кодов к актуализации» ( 27).
В стремлении обосновать как целое активность запечатления и дальнейшую сохраняющую активность, научная психология различает такие временные этапы и формы сохранения.
1) Этап перцептивной фиксации объекта, важной для построения его первичного образа, опознания и выделения ключевых сенсорных признаков. Оценка необходимости удержания объекта в процессах будущей деятельности. По определению У. Найссера, это «сенсорная» или «иконическая» память, посредством которой происходит первичный внутренний отрыв субъекта от воспринимаемого материала.
2) Этап оперативно ориентированного сохранения, не сопровождающегося установкой на пролонгированное участие объекта памяти в деятельности субъекта. Начинаясь с момента возникновения образа – «иконы», он состоит в идентификации объекта как значимого, в моделировании ближайших перцептивных, мыслительных и моторных операций с ним, в извлечении из ранее сформированного опыта информации, необходимой для построения данных операций, в пополнении актуализировавшегося опыта данными об изменениях объекта в ходе начавшегося цикла деятельности. «Выжатый» в информационном и практическом смысле объект перестает быть фокусом активной памяти субъекта. Однако, в случае ситуативно не исчерпанной значимости, объект становится длительно сохраняемым, ценным содержанием памяти.
Сбережение, для продления которого нет достаточных объективных и субъективных предпосылок, обозначается как «кратковременная память». Но именно в ее процессах создаются условия для следующего этапа сохранения, указывающего на возникшее углубление связи субъекта с недавно запечатленным. В частности, непосредственное кратковременное запоминание является необходимым условием эффективного вероятностного прогнозирования событий ближайшего будущего и дальнейшего удержания этого прогноза в составе ожидаемой деятельности.
3) Этап пролонгированного сохранения объекта, данного в образе – мысли –переживании, то есть ментально. Сопровождается интеграцией освоенного ментального содержания в целостность индивидуального опыта, присоединением к психической структуре объекта новых впечатлений, включением данных об объекте в состав моделей и проектов длительной и отсроченной деятельности, участием виртуального объекта в константных для индивида процессах активности и его присутствием в контекстах социальной идентификации и самоидентификации. Форма памяти, соответствующая этому этапу сохранения, рассматривается как «долговременная».
Для каждой из перечисленных форм существуют свои меры длительности. По вариативным результатам экспериментов и наблюдений ими выступают: для сенсорной памяти – доли секунды; для кратковременной – секунды, минуты, часы; для долговременной – часы, дни, недели, месяцы, годы, жизнь.
Приведенная дифференцировка процесса сбережения касается, в основном, онтогенетически приобретенного опыта и не относится к априорному архетипическому опыту индивида. Однако, в интерпретации глубинной психологии, архетип способен притягивать, придавать личную форму и ассимилировать прижизненные воздействия и влияния, так, что их трудно рассматривать в качестве совершенно новых объектов памяти, которые со временем могут распасться или исчезнуть из внутреннего пространства. Архетипические предрасположения сами «отбирают» объекты сознательного и бессознательного сохранения и впитывают их по закону непреходящего сродства с индивидом. Этот план индивидуальной памяти реализуется не на «стреле времени», а на «вертикали вечности».
Как бы то ни было, и жизненное, и наджизненное длительное сохранение обладают хорошо наблюдаемыми общими психологическими чертами, позволяющими отвлечься от проблемы первоистоков личного опыта. Действительно, с психологической точки зрения не менее важно, то, что герой Пруста на многие годы сохранил в совершенной живости образ любимой женщины, садящейся в автомобиль, чем то, что это произошло с ним вследствие соответствующего настроения или особого освещения, или потому, что не было для него ничего незначительного и незначимого в этой женщине, или потому, что в этот момент она должна была напомнить его мать.
Наиболее часто встречающимися в психологических описаниях чертами сохранения выступают следующие.
Целостность. Сохранение и его эффекты рассматриваются в понятиях «целого»», «единства», «структуры». Все сохраняемое, в частности, отождествляется с феноменом индивидуального опыта, в котором слитость и связность бывших впечатлений доминирует над их дифференцированностью, а фрагментарное их воспроизведение всегда свидетельствует в пользу его тотальности и интегрированности. Тотальная память во всех своих многочисленных богатствах всегда есть, но не находится в каждый данный момент в нашем распоряжении. (93, с.190)
Кроме того, связь сберегаемых жизненных содержаний берется в форме единого «я», которое не распадается при переходах за порог сознания и позволяет нам при пробуждении находить себя тем же самым, что и до сна. Принцип целостности при изучении сохранению позволяет связать с этим процессом феномен «моего прошлого» - ретроспективного образа, собравшего воедино осознанные события, которые относились ко мне и произошли со мной.
Понимание сохраняемого. Содержания памяти, способные выйти на поверхность сознания и участвовать в целесообразной и направленной деятельности субъекта, выступают, как правило, продуктами личного принятия, интерпретации или понимания. Сбережение обеспечивается разными типами понимающей активности, осуществляемой в отношении осмысленных, концептуальных материалов.. ( 21)
Сохраняются понятные субъекту тексты и высказывания, которые приняты им в качестве руководств и указаний к собственным действиям. На основе понимания сохраняются высказанные намерения других, если они реально влияют на их поведение. Сберегаются чужие идеи, если мы смогли представить их для себя в личной форме, «своими словами». Сохраняется то, благодаря чему мы достигли согласия и взаимопонимания с другими по поводу совместных действий. Виртуальный опыт пополняется содержаниями, указывающими на наше общее понимание вещей со значимыми другими: соотносимыми значениями наших высказываний, невербальными выражениями сходных смыслов. Наш опыт существенно обогащается и за счет понимаемых нами жизненных проблем и построенных удачных алгоритмов их решения. Особо располагают к сбережению знания и идеи, которые многократно успешно применяются в практических жизненных действиях.
Изменения при сбережении. Сохранение может не сопровождаться сколько-нибудь существенными изменениями запечатленных содержаний либо допускает их реконструкции в виде обобщения, схематизации, генерализации, конкретизации, разрастания, сгущения, поглощения другими, наложения друг на друга, взаимные подмены и подстановки. Возможно творческое преобразование содержаний, и тогда они качественно улучшаются или входят в состав новых оригинальных гештальтов. Иногда сохраняемое трансформируется в самостоятельный продукт авторской интуиции и удивляет субъекта креативной избыточностью памяти.