Эта позиция не общепринята и многими может быть расценена как крайняя. Однако она приобретает действенность при проникновении сциентизма в государственную идеологию, а усиление контроля государства за безопасностью биогенетических исследований для нее не помеха.
В качестве примера крайней позиции могут быть рассмотрены идеи С.Моткова, высказанные им в научно-публицистическом журнале “Советская евгеника”. Автор полагает, что загрязнение внешней среды и резкое ослабление естественного отбора в результате улучшения медицинского обслуживания населения и повышения уровня жизни приводят к росту генетического груза, что ведет к биологической деградации населения в геометрической прогрессии. При этом он ссылается на предположение акад. Н. Дубинина о том, что проблема генетического груза к 2000г. по своей актуальности сравняется с проблемой охраны окружающей среды, так как биологической (генотипической) деградации в СССР сопутствовала моральная (фенотипическая) деградация - расслабление воли, развитие порочных склонностей (алкоголизм, наркотики, разводы, самоубийства, преступность).
С точки зрения С.Моткова, одним из вариантов выхода из кризиса является прочное закрепление идеи искусственного отбора в государственной идеологии и политике. Государство должно начать проведение “евгенического эксперимента” - сначала в небольшом городе, “постепенно расширяя территорию, охватываемую евгеническими мероприятиями”. Что же включают в себя “евгенические мероприятия”? Это - отбор граждан на основе психологического тестирования, медицинского обследования, сведений об успеваемости (школа, вуз) и т.п.; искусственное осеменение на основе отобранной спермы (ведущий показатель доноров спермы - коэффициент интеллектуальности [КИ]) и т.п. Цель подобных мероприятий - повышение “умственных способностей населения”[97].
Проф. А.Акифьев, заведующий лабораторией механизмов мутагенеза Института химической физики им. Н.Семенова РАН, хотя и не разделяет ценностных ориентации С.Моткова, стремящегося к созданию искусственной популяции строителей “светлого будущего”, тем не менее призывает руководителей государства - “и теоретиков, и практиков, которые заняты реформированием общества” - учитывать “двойственную биосоциальную природу человека”[98].
“Все, что мы сейчас наблюдаем: падение дисциплины и нравственности, лень, крайне низкие производительность труда и качество продукции (99% ее неконкурентноспособны на мировом рынке), стремление все сделать нечестным путем и ощущение радости и гордости за совершенный обман или мелкую кражу, невероятное по масштабам пьянство, жестокость (пример тому - дедовщина в армии), бесчисленные, порой крайне циничные, нарушения врачами их морального кодекса - “Клятвы” Гиппократа, катастрофический (некоторые считают, что даже обвальный) рост преступности и т.д. - все это в совокупности, с моей точки зрения, свидетельствует не только о пороках системы, но и отражает признаки генетической деградации нации, являясь следствием господства тоталитаризма”[99]. В то же время на вопрос, вправе ли мы сегодня отказаться от евгенических замыслов, А.Акифьев отвечает, что “нет, особенно если учесть, что сегодня в качестве важнейшей цели евгеники следует считать создание генофонда, наиболее благоприятного для здоровья, благосостояния и процветания человечества на основе методов, достойных человека”[100].
Перечисленные попытки выйти на биогенетический путь “благосостояния и процветания человечества” - не первые и не последние в культуре. Известным и показательным в этом отношении фактом отечественной науки было увлечение евгеникой Н. Кольцова, который в 30-е гг. основал Русское евгеническое общество и евгенический журнал. Его разочарование в евгенике и отказ от нее были связаны с осознанием того факта, что, например, критерий повышения “умственных способностей населения” не защитит общество от появления “криминальных талантов”, а расовые критерии не уменьшат количества генетических дефектов.
Да и обладает ли человек правом на селекцию себе подобных и “проектирование” тех или иных качеств человека?
Консервативная позиция
В границах сциентистски ориентированного атеистического мировоззрения, сводящего человека к совокупности биогенетических данных, появление селекционных и евгенических проектов логически неизбежно. Н.Бердяев, характеризуя это мировоззрение, называл его “религией человекобожия”.
Дилемма “человекобожие - Богочеловечество” постоянно находилась в фокусе внимания русской религиозной философии. Начиная с XVIIIв. в рамках философии “человекобожия” (просветительский материализм, философия О.Конта, Л.Фейербаха, ницшеанство, марксистско-ленинский социализм) шел процесс отделения “природного человека от духовного”. Этот процесс “дал свободу творческого развития природному человеку, удалившись от внутреннего смысла жизни, оторвавшись от Божественного центра жизни, от глубочайших основ самой природы человека”[101] Для философии “человекобожия” высшим идеальным измерением является исключительно сам человек и все “человеческое”. Но может ли “человеческое”, и только “человеческое” выполнять функцию абсолюта, критерия или высшей идеи?
Ф. Достоевский утверждал, что даже если рассматривать “человеческое” как некий феномен, представляющий интересы рода, то идеала все равно .не получится, ибо сумма равна слагаемым, со всеми их свойствами. Но идеал, “высшая идея” является стержневым структурным элементом существования человека и общества. Подлинным Идеалом, качественно отличающимся от различных, условных и частных, человеческих мерок, является Христос. “Христос был вековечный от века Идеал, к Которому стремится и по закону природы должен стремиться человек”[102]. Богочеловеческая сущность Христа - это онтологическая возможность и заданность нравственного совершенствования человека. “Человекобожие” как попытка человека определить абсолютные критерии “лучшести” для самого себя из самого себя рано или поздно оборачивается разными формами субъективизма, который в лучшем случае приводит к фарсу, в худшем - к катастрофе.
Реальность современных сциентистских форм “человекобожия” порождает устойчивый социальный запрос на юридические и этические регламентации генных технологий. Документы Всемирной медицинской ассоциации: “Заявление о генетическом консультировании и генной инженерии” (1987) и “Декларация о проекте "Геном человека"” (1992) - это ответ на такой запрос.
В “Декларации о проекте "Геном человека"” говорится: “Определенная озабоченность возникает из-за опасения, что исследователь, занятый работой по проекту, может взять на себя роль своеобразного “бога” или попытается вмешаться в действия законов природы. Только освободившись от предвзятости по отношению к проекту “Геном человека”, мы сможем правильно оценить этические проблемы, связанные с его реализацией, как это имеет место в случаях с оценкой новых методов диагностики и лечения. Другими словами, как и в последних случаях, основными критериями оценки проекта являются уважение личности человека, его автономии и принципа невмешательства в его частную жизнь, а также сравнительная оценка риска и пользы”[103].
В этой же Декларации отдельным пунктом рассматривается “угроза использования генетической информации в немедицинских целях и угроза евгеники” и констатируется: “Концепция евгеники основывается на предположении о том, что гены имеют решающее значение в процессе формирования человека, а потому их распределение в популяции имеет решающее значение для изменения репродуктивного поведения. Согласно этой концепции, соображения общественного блага оправдывают ограничение свободы индивида. Обладание информацией ставит проблему и ее использования. До сих пор существуют опасения по поводу существования одобренных правительствами программ “улучшения расы” и использования медицинских технологий в немедицинских целях”[104].
Основная цель медицины, определяющая направление и развитие биомедицинской теории и практики, - избавление человечества от страданий. Медицинская генетика помогает диагностировать и таким образом предупреждать множество генетических заболеваний: таких, как нарушение метаболизма (фенилкетонурия), болезни крови (талассемия, серповидноклеточная анемия или гемофилия). Предполагается, что возможно идентифицировать гены, связанные с такими заболеваниями, как сахарный диабет, шизофрения, болезнь Альцгеймера и др.
Русская Православная Церковь считает, что “развитие медико-генетических методов диагностики и лечения может способствовать предотвращению таких болезней и облегчению страданий многих людей. Однако важно помнить, что генетические нарушения нередко становятся следствием забвения нравственных начал, итогом порочного образа жизни, в результате коего страдают и потомки. Греховная поврежденность человеческой природы побеждается духовным усилием; если же из поколения в поколение порок властвует в жизни потомства с нарастающей силой, сбываются слова Священного Писания: Ужасен коней, неправедного рода (Прем.3,19). И наоборот: Блажен муж, боящийся Гоcпoдa и крепко любящий заповеди Его. Сильно будет на земле семя его; род правых благословится (Пс.111,1-2). Таким образом, исследования в области генетики лишь подтверждают духовные закономерности, много веков назад открытые человечеству в слове Божием. Привлекая внимание людей к нравственным причинам недугов, Церковь вместе с тем приветствует усилия медиков, направленные на врачевание наследственных болезней”. Например, богослов С.Каракас полагает, что православной этике не противоречит генетический анализ еще до бракосочетания с целью выявления носителей генетических заболеваний и информирования о высокой вероятности рождения больных детей. Он считает, что “запрет церковных правил на кровнородственные браки будет тщательнее соблюдаться с помощью генетического отбора[106]