Робинзону Турнье «было безразлично, чью сторону принять – жертвы или её палачей, однако благоразумие подсказывало, что союзника следует искать среди более сильных. Прицелившись прямо в грудь беглеца» …он попал в преследователя, т. к. дрогнул мушкет: Тен вздумал высвободиться из-под руки хозяина». [26; 158]
Робинзон Дефо в первый же день даёт дикарю имя (по дню недели, в который он у него появился) и учит его первым словам: «господин», «да», «нет», отмечает красоту его тела, лица, кожи. Пятница же «припав лицом к земле, поставил себе на голову мою ногу, как уже делал это раньше, и вообще всеми доступными ему способами старался доказать мне свою бесконечную преданность и покорность и дать мне понять, что с этого дня он будет мне слугой на всю жизнь». [10;278]
У Робинзона Турнье спасённый не просто, дикарь, а арауканец, но его внешности Робинзона не уделяет внимания, лишь заставляет одеть штаны, но столько для того, чтобы защитить беглеца от холода, сколько щадя собственную стыдливость». [26;159] Первую ночь, проведённую вместе оба не спят, потрясённые случившимся, только под утро арауканец засыпает в обнимку с Теном.
Наутро, когда «тоскливый страх» бессонной ночи рассеялся, Робинзон «одолел приступ нервного громового, неудержимого хохота. …Он с изумлением понял, что смеялся впервые с момента кораблекрушения. Неужто же на него так подействовало присутствие другого человека?» [26; 160] Первая мысль, посетившая Робинзона, была об «Избавлении». Что если индеец поможет спустить бот на воду?
Робинзон даёт имя индейцу «Мне не хотелось нарекать его христианским именем, пока он не заслужил такой чести. Дикарь – это ведь ещё не вполне человек. Пятница – это ведь не имя собственное и не имя нарицательное, а нечто промежуточное, обозначающее полуживое, полуживое, полуабстрактное существо, отличающееся изменчивым, легковесным, непостоянным нравом…» [26; 162]
Робинзон Дефо шьёт для Пятницы одежду из шкур, к которой он быстро привыкает и «чувствует себя в ней хорошо». [10;281] Робинзон решает отучить Пятницу от людоедства, учит его английскому, управлению лодкой с парусами… Пятница с удовольствием помогает Робинзону во всём. «Никто ещё не имел такого любящего, такого верного и преданного слуги, какого имел я в лице моего Пятницы: ни раздражительности, ни упрямства, ни своеволия; всегда ласковый и услужливый, он был привязан ко мне, как к родному отцу». [10;282] Робинзон постоянно беседует с Пятницей, да и «самое присутствие этого парня было для меня постоянным источником радости, до такой степени он пришёлся мне по душе. С каждым днём меня всё больше и больше пленяли его честность и чистосердечие». [10;288]
Робинзон «не упускал случая насаждать в его душе основы религии». [10;292] Пятница «с радостным умилением» принимает рассказы о Иисусе Христе, но не может понять существование дьявола.
«Беседы с Пятницей до такой степени наполняли все мои свободные часы и так тесна была наша дружба, что я не заметил, как пролетели последние три года моего испытания, которые мы прожили вместе. Я был вполне счастлив, если только в подлунном мире возможно полное счастье. Дикарь стал добрым христианином, гораздо лучшим, чем я». [10;298]
Пятница настолько привязан к Робинзону, что, даже когда Робинзон предлагает ему плыть домой, он отказывается. «Убей Пятницу, не гони прочь! Он был искренне огорчён; я заметил на глазах его слёзы. Я тут же сказал ему и часто повторял потом, что никогда не прогоню его, пока он хочет оставаться со мной». [10;307]
Потом, когда Пятница и Робинзон уезжают с острова, Пятница ещё не раз удивляет Робинзона своей отвагой (случай с волком и медведем), оставаясь его преданным слугой.
В романе Турнье Пятнице отведена другая роль. Робинзон разочарован: «Полуиндеец - полунегр. Будь он хотя бы в зрелом возрасте, он смог бы покорно признать своё ничтожество перед лицом цивилизации, которую я воплощаю в себе! Но ему явно не более пятнадцати лет и молодость побуждает его нагло зубоскалить над всеми моими нравоучениями». [26; 161]
Первое время Пятница - послушный слуга и раб: сеет, пашет, чинит одежду, прислуживает за столом, чистит господину сапоги и т. д. «Пятница душой и телом принадлежит белому человеку. Всё, что приказывает господин, - хорошо, всё, что он запрещает, - плохо. Но хотя Пятница совершенно послушен и сговорчив, он всё же слишком молод, и молодость иногда взыгрывает в нём помимо воли. Робинзон ненавидит эти бурные взрывы юношеского веселья, нарушающие его порядок, подрывающие авторитет. Именно смех Пятницы заставил хозяина впервые поднять на него руку». [26; 164]
Пятницу часто смешат отрывки из Библии, которую Робинзон заставляет повторять его.
Всё же иногда Пятнице удаётся «снискать милость своего хозяина».[26; 167] Например, когда Пятница решил проблему уборки пищевого мусора. [26; 168]
Пятница «рабски покорен», это даже иногда раздражает Робинзона (случай с ямами), Робинзон чувствует, что за покорностью скрывается «настоящий бес». Пятница – дитя природы, он не принимает порядок, установленный Робинзоном на острове и вольно или невольно пытается его разрушить.
Когда Робинзон останавливает клепсидру и уходит в розовую ложбинку, Пятница преображается. «Сейчас он сам себе хозяин, а заодно и хозяин острова». [26; 173] Он наряжает кактусы в одежды из сундуков Робинзона, курит его трубку, вернее пускает кольца дыма. «Когда Пятница начинал действовать по собственному усмотрению, ему почти никогда не удавалось заслужить похвалу Робинзона. Робинзону поневоле приходилось сознаться самому себе, что под покорной услужливостью Пятницы скрывается личность, которая во всех своих проявлениях глубоко шокирует его». [26; 179] В этом Робинзон убеждается, когда идёт на поиски Пятницы, отсутствующего двое суток после остановки клепсидры. Робинзон, считающий все действия Пятницы бесполезными или бессмысленными, «опомниться не мог от открытия»: причудливое вдохновение арауканца (посадка деревьев кроной вниз) завершилось конкретным результатом, который… выразился в созидании, а не в разрушении». [26;180]
В этой части острова Пятница вёл свою жизнь, о которой Робинзон и не подозревал.
Пятница постоянно удивляет Робинзона то своей жестокостью, когда он жарил черепаху на костре, чтобы сделать из неё щит; то своей заботливостью, когда выхаживал «маленькое страшилище» - птенца стервятника, пережёвывая для него личинки с тухлого мяса. «Впервые он спросил себя, не являются ли его стремление к душевной тонкости, отвращение и гадливость, которую он считал последним драгоценным залогом цивилизованности, мёртвым, ненужным балластом» [26; 191], от которого следует избавиться.
Обнаружив полосатые мандрагоры в розовой ложбинке, а потом и самого Пятницу, Робинзон взбешён, он избивает Пятницу до полусмерти. «Лицо индейца усеяно синяками и ссадинами, … на скуле зияет открытая рана… И вдруг среди этого ландшафта уродливой страдальческой плоти он замечает нечто острое, чистое, блестящее – глаза Пятницы… Может быть, арауканец весь, целиком являет собой соединение других, замечательных свойств, которые ослепления до сих пор мешало ему увидеть?» [26; 200]
Сорок бочонков пороха взрываются, уничтожая следы «цивилизации». «Пятница, в конечном счете, одержал победу над порядком, который презирал всеми силами души. Разумеется, он вызвал катастрофу не намеренно». [26; 208] Робинзон давно уже понял, что в действиях его компаньона таилось мало умысла. «Невзначай освободив своего господина от земных корней, Пятница теперь мог увлечь его к иному укладу». [26; 209]
Робинзон начинает приобщаться к свободолюбию Пятницы, и теперь он не задумывается, кто господин, а кто слуга. Много лет он был Пятнице господином. «За несколько последних дней он стал ему братом, и притом далеко ещё не был уверен в своём старшинстве». [26; 212]
Робинзон помолодел внешне, сбрив «патриархальную» бороду, перестал прятать тело от солнечных лучей, и кожа приобрела бронзовый оттенок. Робинзон «расцвёл на глазах», наполненный гордостью и уверенностью. Он разделял с Пятницей игры и упражнения. Робинзон начинает понимать смысл некоторых действий Пятницы. Например, для чего тот так усердно делает стрелы с луком и стреляет «до изнеможения» - чтобы сделать стрелу, которая будет лететь, парить как можно дальше и дольше, т. е. будет принадлежать одной стихии – ветру. А схватка Пятницы и Андоара – «иудейского патриарха с зелёными глазищами». [26; 218] Пятница обрёл в Андоаре равноправного партнёра по игре и восхищался «тупой злобностью животного». Пятница с риском для жизни в сложной схватке всё же побеждает козла и с гордостью сообщает Робинзону, что «большой козёл мёртвый, но скоро Пятница заставить его летать и петь…» [26; 222]
В течение многих дней Пятница возится со шкурой Андоара, скрывая свои намерения. И вот однажды Робинзон, наслаждаясь восходящим солнцем с верхушки араукарии, увидел, как «в воздух взмыла фантастическая птица, огромный ромб цвета старого золота. Пятница исполнил своё таинственное обещание: он заставил Андоара летать». [26; 227]
Через некоторое время, Пятница вспоминает о голове козла, брошенной в муравейник, и «озарённый некоей идеей, с головой погружается в занятия». [26; 231] Робинзон догадывается, что это занятие тоже будет иметь отношение к воздушным играм, как и многие другие. Пятница из головы и кишок Андоара смастерил «инструмент стихии », эолову арфу; где единственным исполнителем будет ветер. «Арфа пела на одной-единственной ноте, но какую же бесконечную, пленяющую душу гармонию заключал в себе этот аккорд из несметного количества звуков; каким неодолимым, роковым очарованием обладала его властная мощь! Первозданная, нечеловеческая музыка стихий – мрачный зов земли, гармония небесных сфер и тоскливый стон принесённого в жертву большого козла. Прижавшись друг к другу под нависающей скалой, Робинзон с Пятницей вскоре позабыли обо всём на свете, потрясённые величием тайны единения первородных стихий. Земля дерево и ветер согласно праздновали ночной апофеоз Андоара». [26;232] Позже Робинзон понимает, что «Андоар – это был я!» [26; 250] Андоар земной воспарил и запел в другой стихии. Робинзон тоже всё чаще тянется к солнцу, ощущая почти физическую слабость во время отсутствия солнечных лучей в пасмурные дни. Робинзона влечёт солнце и ветер, он становится похожим на Пятницу, он и сам этого хочет. «Солнце, сделай меня похожим на Пятницу!» [26;241] Раньше, особенно в первое время, когда Пятница появился на острове, Робинзон не обращал внимания на его внешность. Теперь он просит Солнце подарить ему такое же, как у Пятницы, лицо, «сияющее улыбкой», высокий лоб, вечно смеющиеся озорные глаза, то иронически прищуренные, то взволнованно распахнутые, и «лукаво изогнутые» губы, и откинутую назад голову, «сотрясающуюся от жизнерадостного хохота надо всем в мире, что достойно насмешки, а главное, над двумя самими нелепыми вещами – глупостью и злобою». [26; 241]