В. М. Гальперин, С. М. Игнатьев, В. И. Моргунов "Микроэкономика" (стр. 111 из 115)
Общественное благосостояние достигает максимума в точке касания кривой возможных полезностей, UU, и наивысшей из доступных кривой общественного благосостояния, W3, т. е. в точке R*(W*) на рис. 16.6, б.
В этом случае распределение доходов окажется таким, что уровни полезности субъектов А и В составят соответственно OU*A и OU*B.
Однако невозможно представить столь же прозрачно понятного способа построения кривой общественного благосостояния, агрегирующей определенным образом индивидуальные функции полезности.
В тоталитарных странах она совпадает с индивидуальной функцией полезности властителя, в демократических приблизительная ее конфигурация может быть выявлена посредством процедуры, подобной или совершенно аналогичной голосованию (выборам, референдуму, опросам общественного мнения).
Но и на этом пути существуют немалые, порой непреодолимые трудности, которые мы рассмотрим в следующем разделе.
Сейчас же используем кривую возможных полезностей для того, чтобы обнажить конфликт между эффективностью и справедливостью. На рис. 16.7 кривая UU представляет кривую возможных полезностей, точка Н, находящаяся ниже ее, ≈ неэффективное распределение, поскольку любая сделка в зоне HEF улучшает благосостояние хотя бы одного субъекта без снижения благосостояния другого. Однако, если выбор ограничен альтернативами Н и G, он может быть сделан в пользу неэффективного распределения Н, поскольку эффективное распределение G означало бы снижение благосостояния субъекта В. Поэтому последний, скорее всего, выскажется за неэффективное, но более предпочтительное для него распределение ресурсов.
Естественно, что это предпочтительное распределение он будет отстаивать, ссылаясь на его "справедливость". С либеральной точки зрения, ориентированной на рынок, именно рыночное распределение и является самым справедливым, ибо оно "воздает каждому по делам его".
В общем же можно выделить три основных взгляда на соотношение эффективности и справедливости при конструировании функции общественного благосостояния.
Утилитаристы исходят из представления об общественном благосостоянии как сумме благосостоянии отдельных членов общества. Эголитаристы исходят при оценке общественного благосостояния из принципа равенства или по крайней мере недопущения значительной дифференциации в уровне индивидуального благосостояния. Наконец, либертаристы полагают, что распределение, являющееся результатом действия сил конкурентного рынка, есть в то же время и наиболее справедливое. Выбор той или иной позиции зависит от ценностных суждений людей и не является предметом экономической теории.
ПРИМЕЧАНИЕ
[1] Bergson A. A Reformulation of Certain Aspects of Welfare Economics // Quart. Journ. Econ. 1938. Vol. 52. Febr.
16.4. Выявление и согласование индивидуальных предпочтений
Для выявления функции общественного благосостояния необходимо так или иначе выявить и согласовать индивидуальные предпочтения. Одним из простейших и само собой разумеющихся способов сделать это является процедура голосования, в ходе которой происходит подсчет предпочитающих одну ситуацию другой, скажем, ситуацию X ситуации Y и, наоборот, ситуацию Y ситуации X, с последующим признанием воли большинства (простого или квалифицированного) выбором всего общества. Этот принцип большинства характерен для принятия важнейших политических решений в демократическом обществе. Он базируется на по существу эгалитаристском принципе "один человек ≈ один голос", отражающем определенную этическую норму.
Очевидно, что ни сам принцип "один голос ≈ один человек", ни основанный на нем способ принятия социально значимых решений большинством голосов не учитывают различий в интенсивности индивидуальных предпочтений. Так, если один индивид слабо предпочитает ситуацию X ситуации Y, а другой сильно предпочитает ситуацию Y ситуации X, то различия в интенсивности их предпочтений никак не отразятся в итогах голосования. Взаимное погашение одного и того же числа голосов "за" и "против", независимо от скрытой за ними интенсивности предпочтений, способствует радикализации тех, чьи предпочтения интенсивно противоположны воле большинства, может побудить их к переходу на экстремистские позиции. А это в свою очередь может привести к трагическим для людей и всего общества последствиям. Этим политический процесс принятия решений большинством голосов отличается от экономического процесса принятия решений конкурентным рынком, на котором интенсивность индивидуальных предпочтений отражается в относительной высоте индивидуальных цен спроса и предложения. Но этим проблема рациональности общественного выбора, осуществляемого посредством голосования, не исчерпывается.
Парадокс голосования, на который обратили внимание в 80-х гг. XVIII в. Бурда и Кондерсе, заключается в следующем. Представим себе семью, состоящую из супружеской четы и сына-подростка (А, В, С), стоящую перед выбором, какую из трех телепередач (ТВ-1, ТВ-2, ТВ-3) посмотреть им сегодня вечером вместе. Предположим, что их предпочтения не одинаковы (и это естественно), они представлены табл. 16.2.
Таблица 16.2 Предпочтения членов семьи относительно трех телепередач (ТВ-1, ТВ-2, ТВ-3)
| Член семьи | Предпочтения |
| A | TB-1>TB-2>TB-3 |
Представим теперь, что все трое попытаются исходя из своих индивидуальных предпочтений построить функцию семейной (что в этом примере тождественно общественной) полезности. При выборе между ТВ-1 и ТВ-2 большинство (А и С) выскажется в пользу ТВ-1. При выборе между ТВ-2 и ТВ-3 большинство (А и В) выскажется в пользу ТВ-2. Значит, исходя из аксиомы транзитивности индивидуальных предпочтений (раздел 3.2), мы вправе предположить, что если ТВ-1 > ТВ-2, а ТВ-2 > ТВ-3, то и ТВ-1 > TB-З. Но в нашем примере дело обстоит явно наоборот. При выборе между ТВ-1 и ТВ-3 большинство (В и С) выскажется в пользу ТВ-3. Таким образом, хотя ТВ-1 >-> ТВ-2, а ТВ-2 х ТВ-3, ТВ-3 > ТВ-1! Таким образом, аксиома транзитивности здесь не выполняется. В результате голосование носит циклический характер, что и составляет содержание парадокса.
Из-за нетранзитивности коллективных предпочтений общественный выбор будет зависеть от очередности постановки альтернатив на голосование. Если сначала выбирать между ТВ-1 и ТВ-2, а затем сравнивать выбранную альтернативу с ТВ-3, то наша семья выберет ТВ-3. Если же сначала выбирать между ТВ-3 и ТВ-1, а затем сравнивать выбранную альтернативу с ТВ-2, то предпочтение будет отдано ТВ-2. Зависимость коллективных решений от очередности постановки альтернатив на голосование открывает возможности для манипулирования "повесткой дня". Результат голосования зависит в этой ситуации от предусмотренного числа циклов (туров) голосования.
Причиной нерационального исхода голосования в нашем примере явился так называемый двухвершинный профиль предпочтений субъекта С, что очевидно из рис. 16.8, а. Если бы этот профиль имел одну вершину (рис. 16.8, б), т. е. если бы предпочтения С были бы такими, как в табл. 16.3, то выбор семьи был бы определен и рационален. В каком бы порядке ни ставились в этом случае на голосование альтернативы, его результатом будет выбор ТВ-2. Так, если сначала выбор будет осуществляться между ТВ-1 и ТВ-2, то голосами В и С поддержку получит ТВ-2, а затем при сравнении ТВ-2 и ТВ-3 голосами А и В будет выбрано ТВ-2.
Если же сначала будут сравниваться ТВ-2 и ТВ-3, а затем выигравшая альтернатива будет сопоставляться с ТВ-1, то голосами В и С также будет выбрано ТВ-2. Результат не изменится и в том случае, если, отбросив самую непопулярную альтернативу ТВ-1, сравнить ТВ-2 и ТВ-3. Здесь независимо от очередности голосования его исход определится предпочтениями медианного субъекта В.
Как видно на рис. 16.8, б, именно они находятся посередине между предпочтениями А и С.
Таблица 16.3 Предпочтения членов семьи относительно трех телепередач (второй вариант)
| Член семьи | Предпочтения |
| A | TB-1>TB-2>TB-3 |
При обсуждении модели линейного города Хотеллинга в разделе 12.7.1 мы уже говорили об основных особенностях политической конкуренции, которые были позднее использованы Д. Блэком в так называемой теореме о медианном избирателе.[1]
Эта теорема утверждает, что если предпочтения избирателей одновершинны, то в политических программах кандидатов преобладает тенденция к сближению, а не к конфронтации.
Допустим, что политические предпочтения от крайне левых до крайне правых непрерывно распределены на множестве избирателей, как показано на рис. 16.9. Первоначальные политические убеждения двух кандидатов показаны точками N1 и N2, лежащими слева и справа от медианы спектра политических убеждений, Me. Для того чтобы в соответствии с принципом большинства получить Me +1 голос, кандидатам необходимо привлечь на свою сторону как минимум голоса избирателей, чьи политические убеждения лежат в интервале [N1, Me] для левого и соответственно [N2, Ме] для правого кандидата, не потеряв при этом голосов избирателей левее N1 и соответственно правее N2. Для этого левый кандидат должен представить свою предвыборную программу не столь левой, как она ему видится, а правый не столь правой, как его собственные убеждения. В результате программы обоих кандидатов приобретают центристский характер, отвечающий политическим убеждениям медианного избирателя. В наибольшей мере теорема о медианном избирателе отвечает практике политической конкуренции в странах с двухпартийной системой, например в США.