Упоминание о «делах» не относится к разряду легализма. Важно подчеркнуть, что народ Божий не совершает добрых дел ради своего спасения: напротив, они являются следствием спасения. Мы говорим о них только тогда, когда святой не собирается демонстрировать их и причислить себя к категории святых. Истинные «дела», истинные «мицвот» остаются даже после смерти верующего. Они переживают хвастовство и политические заявления. «Дела» — это то, что остается не в человеческой памяти, но в памяти Бога.
Весть трех ангелов о суде и сотворении — это более, чем объективное упоминание о двух рамочных событиях человеческой истории — в ее начале и в ее конце. Трехангельская весть также призывает к изменению жизни, к духовному возрождению в ожидании грядущего.
Неразрывная связь между этими двумя событиями: судом и сотворением многозначна. С одной стороны, упоминание о сотворении — это прославление жизни, которая говорит «да» природе, радости, любви и жизни. С другой стороны, такая радость жизни, удовлетворенность ею, определяется законом, дисциплиной и судом. В Библии это сочетается в очень простой первой заповеди человеку: «И заповедал Господь Бог человеку, говоря: от всякого дерева в саду ты будешь есть, а от дерева познания добра и зла не ешь от него, ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь» ( Быт. 2:16, 17).
Об этом же говорится и в книге Екклесиаста (Еккл. 11:9): «Веселись, юноша, в юности твоей, и да вкушает сердце твое радости во дни юности твоей, и ходи по путям сердца твоего и по видению очей твоих; только знай, что за все это Бог приведет тебя на суд».
Мы еще не вполне осознали важность этой неразрывной связи. Религиозные сообщества слишком часто рассматривают эти два события как два полюса. С одной стороны, существует жесткая позиция, которая указывает на карающую силу суда и закона Божьего. В этом контексте провозглашается стремление к добродетели и совершенству, ибо без них не может быть спасения. С другой стороны, мы имеем дело со щедрыми либералами, которые с благодушной улыбкой говорят о благодати Божьей, о любви Бога к человечеству, которую Он явил на кресте. Часто религия сводится к добрым чувствам и представляет спасение как нечто легко достижимое, за что не заплачено дорогой цены.
Это двойное провозвестие о суде и сотворении показывает на их тесную взаимосвязь. Еврейский философ Абрахам Хешель находит этот идеал, который присутствует и в «святом, и в человеческом» 9. Он основывает свои представления на Библии, где нарисована картина Израиля, который одновременно борется и с Богом, и человечеством. Христиане добавляют к этому Иисуса, Который живет, ест, смеется и воспевает песни с мужчинами и женщинами. Мы видим все это воплощенным в Его молитве: «Не молю, чтобы Ты взял их из мира, но чтобы сохранил их от зла» (Ин. 17:15), а также в образе соли, которая придает вкус пище (Мф. 5:13).
Помимо этого урока и его идеала, весть о суде и сотворении указывает на космическую и историческую реальность.
Неразрывная связь суда и сотворения составляет суть Дня искупления. И ритуал Киппура, как он описывается в Лев. 16, и традиционная еврейская молитва, свидетельствуют об этом неразрывном единстве суда и сотворения. Библейский символизм ритуала Йом Киппура заключает в себе более того, что относится к судьбе личности. Не только народу израильскому прощены «все его грехи» (Лев. 16:21, 22), но происходит очищение самого святилища (ст. 16, 33). Для древних израильтян это «очищение» святилище было больше, чем весенняя его уборка. Согласно библейскому мышлению, это символизировало очищение всей Земли, поскольку в представлении древних израильтян Храм и скиния были «микрокосмом» Творения. 10.
Внутренняя связь между процессом сотворения и святилищем выявляется в псалмах: «И устроил, как небо, святилище Свое и, как землю, утвердил его навек» (Пс. 77:69) 11. Она также раскрывается в рассказе о строительстве скинии, которая построена таким образом, что, как в зеркале, отражает историю сотворения. Как и в повествовании о сотворении (Быт. 1:1 – 2:4), в рассказе о скинии рассматриваются семь шагов ее строительства, при этом седьмой шаг завершается фразой, тем же еврейским выражением: «и окончил …дело» (Исх. 33:40; ср.: Быт. 2:2) 12. Знаменательно, что в рассказе о строительстве храма Соломона также выделяется семь последовательных этапов, каждый по семь лет, и заканчивается он той же самой фразой и «и окончил…дело» (3 Цар. 7:40). Весьма показательно, что это выражение встречается только в этих трех библейских пассажах, которые связывают скинию, святилище с сотворением.
И, наоборот, описание сотворения в напоминает рассказ о строительстве израильской скинии: «Он есть Тот, Который восседает над кругом земли, и живущие на ней - как саранча пред Ним; Он распростер небеса, как тонкую ткань, и раскинул их, как шатер для жилья» (Ис. 40:22) 13. В Евангелии по Матфею разрушение иерусалимского храма отождествляется с разрушением космоса (Мф. 24:1-39), а разорванная завеса в храме ассоциируется с землетрясением, образованием разломов в земной коре (Мф. 27:51).
Ритуал, совершаемый во время Киппура, символизирующий очищение Земли, указывает на новое сотворение мира. Именно поэтому Писание связывает грядущее творение Нового Неба и Новой Земли с сотворением Нового Иерусалима (Отк. 21:2; ср.: Ис. 65:17, 18). Пророк Даниил также описывает космический Киппур в Дан. 8 в терминах сотворения из Быт. 1: «вечера и утра» (Дан. 8:14): это выражение встречается только в Быт. 1:5, 8, 13, 19, 23, 31).
В еврейской традиции суд Киппура также ассоциируется с сотворением. В одном из самых древних еврейских комментариев к Бытию возникновение Киппура связывается с зарождением Вселенной: «Был вечер, было утро, день один: это означает, что Святый и Благословенный дал им (Израилю) один день, который представляет собой ни что иное, как день Киппура» 14.
Молитвы, которые произносятся в этот день, и теологические размышления, которые их вдохновляют — все указывает на ту же самую связь суда и Сотворения. «Благословен Ты, Господь Бог наш, Царь Вселенной, Который открывает двери Своей благодати и открывает глаза тех, кто ждет прощения от Него, того, Кто сотворил свет и тьму, и все сущее». 15.
«Как человек может быть праведным перед Творцом, когда он стоит нагой перед Ним?» 16.
«Мы должны благоговейно святить этот день, ибо это день страха и трепета. В этот день Твое правление будет установлено и трон Твой воздвигнут… ибо Ты Судия, обвинитель и свидетель, Тот, кто пишет и ставит печать. И Ты вспомнишь вещи давно забытые и откроешь памятную книгу …когда зазвучит великий шофар и будет слышен голос тишины, ангелов обуяет страх и трепет, и скажут они: Вот, день Суда настал!» 17.
«Распространи страх имени Твоего, О, Господь Бог наш, на все Твои творения, дабы все люди могли бояться Тебя и склониться ниц пред всем, что Ты сотворил… ибо мы ведаем, О, Господь Бог наш, что все могущество и сила в Твоих руках. Да будет Твое, внушающее благоговейный страх имя, возвещено всем Твоим творениям» 18.
Эта концепция, как видно и из Библии, и из еврейской литургии, составляет основу вести первого ангела в Отк. 14.
Это пророчество исторически соотносится с великим движением, которое возникло в XIX веке и которое обозначает себя в рамках суда и сотворения. Это религиозное движение не только свидетельствует о небесном Киппуре, оно также предостерегает жителей Земли о скором пришествии Сына человеческого и готовит их к сотворению нового мира.
Сын Человеческий
Пророк начал раскрывать свои семь знамений с видения о женщине, облаченной в солнце, с луной в ногах, и увенчанную звездами. Теперь Иоанн завершает все видением о Сыне человеческом на облаках, увенчанном золотым венцом. Видение Сына ассоциируется с видением женщины.
Грядущий Мессия отвечает на стенания женщины, сосланной в пустыню, которая живет ожиданием этого события. Именно эта кульминация надежды вдохновила традиционное приветствие, бытовавшее у первых христиан: Маранафа – «Гряди, О, Господь!» (ср.: 1 Кор. 16:22). Арамейское слово та (фа) — это тот же самый глагол, который в Дан. 7 описывает пришествие Сына человеческого (Дан. 7:13).
Конец наступил. Разъяснение этого события мы находим у пророка Амоса, который получил видение о корзине, полной спелых фруктов (Ам. 8:2). Спелые плоды сравниваются с завершением процесса роста. Эти слова из его видения сами по себе указывают на связь между «концом» и «плодом». Еврейское слово «конец» (кец) созвучно слову «спелый плод» (каиц).
Для древних израильских пророков конец не ассоциировался с пустотой, но с новым началом и новой надеждой. Для изображения двойственного характера конца, другой пророк использует метафору жатвы (Иоил. 3:13). Метафора жатвы включает в себя и подрезание стеблей растения, и укладывание их в снопы. Это сочетает в себе и смерть, и жизнь.
Пророк Апокалипсиса использует тот же образ жатвы, рисуя картину конца (Отк. 14:14). Но более полная картина двойственного содержания, сути этого конца, он описывает на примере двух главных урожаев в Палестине: жатва зерновых весной и сбор винограда осенью.
Жатва зерновых символизирует собой собирание вместе верных (ст. 14-16). Этот образ несет в себе обертона жертвенности: они первые плоды, первенцы Божьи (ст. 4). Иоанн прямо связывает жатву с пришествием Сына человеческого.
Видение Апокалипсиса совпадает здесь с видением пророка Даниила. Он тоже объявляет о суде как о последнем событии человеческой истории в контексте пришествия Сына человеческого. В Дан.7 выявляется непосредственная связь пришествия Сына человеческого и суда. Он приближается к Ветхому днями и вводится в Его присутствие перед тем, как воссесть на престоле (Дан. 7:13, 14; ср. 7:26, 27).
В нашем отрывке говорится о том же порядке событий. Сын человеческий приходит вначале как жнец, который отделяет и собирает Свой народ для Себя. Это положительная сторона суда — оправдание тех, кто обвинен напрасно (Дан. 7:22) 20. Жатва приносит послание жизни. Слова, которые здесь использованы, особенно важные. Это греческие слова для «урожая» (терисмос) и для «жатвы» (теризо) указывают в большей мере на собирание снопов, а не на собственно жатву, срезание стеблей. Снопы отягощены отборным зерном. Это указание на сохранность урожая, т. е. на безопасность. Жнец тщательно собирает зерно, сохраняя его по назначению.