Мы можем также объяснить на человеческом уровне отказ Бога вмешаться в историю после определенного момента. Образ наших действий и мыслей в итоге цементирует нашу судьбу. Печать свыше — не более, чем признание того, что обратного пути нет. Постоянно пребывая во грехе, мы, в конце концов, подходим к такому моменту, когда покаяние уже больше невозможно. Мы больше уже не способны к изменению, к перемене своего «я». Этот процесс найдет свое окончательное воплощение в конце времени, когда каждый определит свою судьбу через добровольное повторение своего собственного выбора.
Тот же принцип далее в Апокалипсисе прозвучит в форме пословицы: «Неправедный пусть еще делает неправду; нечистый пусть еще сквернится; праведный да творит правду еще, и святый да освящается еще» (Отк. 22:11).
Некоторые из приближающихся семи язв пророк завершает печальным наблюдением: «И жег людей сильный зной, и они хулили имя Бога, имеющего власть над сими язвами, и не вразумились, чтобы воздать Ему славу» (Отк. 16:9; ср.: ст. 11, 12).
Всякие страхи и спекуляции с нашей стороны по поводу времени этого запечатывания лишены всякого смысла. Мы еще не находимся на этом этапе. И сам факт того, что мы можем переживать об этом, свидетельствует о том, что у нас еще есть время для покаяния. День, когда мы окончательно потеряем надежду, станет для нас днем, когда мы избрали для себя отвергнуть всякую надежду.
Апокалипсис изображает гнев Божий как великий винный пресс, из которого брызжет виноградный сок, как кровь. Теперь это видение исполняется. Вино гнева Божьего наполняет чаши людей всего мира. Этот язык тоже символический. Образ чаши заимствован из еврейских Писаний. Иосиф использовал чашу для предсказания будущего (Быт. 44:5). Иеремия видел в чаше грядущую судьбу народов: «Ибо так сказал мне Господь, Бог Израилев: возьми из руки Моей чашу сию с вином ярости и напой из нее все народы, к которым Я посылаю тебя. И они выпьют, и будут шататься и обезумеют при виде меча, который Я пошлю на них» (Иер. 25:15, 16).
Другой ключ ко времени запечатывания — демонстрация Богом Своего гнева — Он изливает семь чашей гнева на землю. Закрытие храма совпадает с опустошением чашей (Отк. 15:8). Гнев Божий уже предсказывается шестой печатью и седьмым шофаром (Отк. 6:12; 11:15) и был объявлен третьим ангелом: «И третий Ангел последовал за ними, говоря громким голосом: кто поклоняется зверю и образу его и принимает начертание на чело свое, или на руку свою, тот будет пить вино ярости Божией, вино цельное, приготовленное в чаше гнева Его, и будет мучим в огне и сере пред святыми Ангелами и пред Агнцем» (Отк. 14:9, 10).
Семь чашей гнева, таким образом, следуют после вести трех ангелов и начинают изливаться в то время, когда твердо установится режим зверя. С первой чашей пророк информирует, что суд касается «имеющих начертание зверя и поклоняющихся образу его» (Отк. 16:2).
Семь чашей гнева, фактически являются возвращением к суду семи шофаров:
Земля Земля
Кровавое море кровавое море
Реки и источники вод Реки и источники вод
Солнце солнце
Тьма тьма
Евфрат Евфрат
Гнев Божий: град Гнев Божий: град
Новое овладение царством Новое овладение царством
Подобно шофарам, семь чашей гнева образуют последовательность, которая повторяет таковую в рассказе о сотворении в Быт. 1 (земля, море, реки, солнце). Суд здесь тоже носит вселенские масштабы.
Но, если шофары возвещают об опустошении только одной трети чего-либо, то при излитии чашей гнева происходит тотальное уничтожение земли, моря и солнца. Суд чашей гнева Божьего дополняет то, что не было совершено шофарами. Это последний суд Божий. Если семь шофаров отражают беззакония Церкви, то чаши гнева теперь фокусируют внимание на последних днях ее истории
Божественный суд распадается на две фазы:
Первая фаза охватывает пять чашей гнева (Отк. 16:1-11). Это весьма короткое время, поскольку мы видим, что жертвы пятой чаши оправляются от язв первой. Здесь правит закон, характерный для грешных условий: «закон причины и следствия» 4.
Вторая фаза представлена шестой и седьмой чашами (Отк. 16:12-21). Армагеддонский период включает суд, который требует Божественного вмешательства, дабы противостоять всемирному выступлению народов.
Первая чаша изливается на тех, кто имеет начертание иного бога (Отк. 16:2). Язвы возникают из породившего их беззакония. Таким образом, начертание зверя становится язвой, которая напоминает язвы прокаженных — проклятие Ветхого Завета (см. Втор. 28:27; ср.: Лев. 13) — и выступает как внешний признак внутреннего разложения.
Урок, который мы извлекаем из этого символического языка, в том, что наказание заключено в самом грехе, который и вызывает это наказание. В поклонении зверю и вытекающим из этого порабощении и отчуждении его последователей заложены семена смерти.
Ирония по поводу этой первой язвы состоит в том, что она напоминает нам шестую египетскую язву, которая поразила и египетский народ, и его священников (Исх. 9:11). Эта язва поражает и поклоняющихся зверю и самого зверя. Она срывает маску с бога Вавилона, выставляя его просто в качестве древнего аналога египетских богов. Язвы не щадят никого: они проявляются на теле у всех. Бога зверя просто не существует. Даже жрецы пали жертвой собственной религии.
Эта первая чаша, подобно первому шофару, связана с Землей. Но на этот раз язва поражает жителей Земли: язвы покрывают тела людей. Бедствия, о которых возвещает первый шофар, теперь достигают своей полноты во время излития первой чаши гнева.
Язва, возвещенная первым шофаром, представляет собой последствия войн между Церковью и варварами, когда Церковь боролась за свое владычество. Пророк Апокалипсиса представляет картину последнего времени человеческой истории как мощную силу, которая проявилась в истории ранней Церкви. Но то, что осталось на местном уровне в истории христианства, обретет глобальные масштабы во время первой чаши. Зло ныне достигло небывалых масштабов и распространилось по всей Земле. Поскольку эта язва все еще упоминается во время пятой чаши, можно полагать, что она еще существовала в то время.
В ходе первой фазы чашей гнева Церковь притесняет весь мир. Пророк Даниил уже предвидел это. В конце главы 11 своей книги (Дан. 11:42, 43) пророк предсказал, что на этапе завершения земной истории религиозная сила, представленная Вавилоном, будет управлять всей планетой. 5.
Церковь не отказалась от своих амбициозных устремлений — ни в религиозной, ни в политической сфере. 6. В свете таких событий пророчества Даниила и Апокалипсиса начали обретать еще более глубокий смысл.
Следующие две чаши ангел выливает на земные воды. Вторая чаша была вылита в море, а третья в реки и источники вод. Язва эта сопоставима с первой египетской язвой: там вода превратилась в кровь (Исх. 7:17 – 21). Для древних египтян эта язва была полна глубокого смысла. Фараон, которого египтяне почитали за бога, живущего на Земле, был гарантией того, что Нил будет орошать землю египетскую, сохраняя ее плодородие. Египет был почти полностью пустыней, и жизнь существовала только в районе Нила. Подвергнуть язвам Нил означало бросить вызов божественности фараона и всему египетскому миропорядку.
Последние в истории враги Бога напоминают египтян на заре исхода евреев из Египта. Они осознают теперь, что бог, которому они поклонялись и которому верили как тому, кто дал им жизнь, на деле были богом смерти. Здесь снова апокалиптическая язва следует причинно-следственному закону . «Они пролили кровь», поэтому им дано «пить кровь» (Отк. 16:6). Наказание снова уже заключено в самом грехе. Та самая смерть, которую они вызвали, теперь отравляет их.
Их наказание пропорционально их преступлению: «они достойны того» (ст. 6). Ангел от жертвенника, где раздаются вопли мучеников, взывающих к справедливости, перекликается с ангелом вод: «И услышал я другого от жертвенника говорящего: ей, Господи Боже Вседержитель, истинны и праведны суды Твои» (Отк. 16:7).
Второй и третий шофары также объявляют язвы, которые обрушатся на воды (Отк. 8:8–11): на этот раз проклятие носило духовный характер. Церковь слишком занята своими материальными успехами, чтобы проявлять заботу о насущных потребностях своих верующих. Духовная жизнь, которую символизируют воды, иссохла как эти источники.
Если третий шофар возвещает об уничтожении только трети всех вод, эта чаша гнева смешивает все воды Земли. На этот раз в кровь превращаются не только морские воды (Отк. 16:3), как при звуке шофара (Отк. 8:8), но и источники и реки на суше (Отк. 16:4).
Духовное состояние жителей Вавилона катастрофическое. Для пророка, сосланного на остров Патмос, кровавые воды особенно впечатляющее явление. С берегов острова, окруженного со всех сторон морем, пророк видит горизонт, окрашенный в цвета смерти. Народу вавилонскому более рассчитывать не на что — они уже никогда более не ощутят вкуса воды.
Четвертая чаша усугубляет язвы третьей. Теперь к отсутствию воды прибавляется сильная жара. На небе нет и намека на дождевое облачко. Духовная засуха становится почти невыносимой.
И снова наказание возникает на почве преступления. Четвертый шофар предсказал затмение солнца. Теперь раскаленное солнце несет смерть. Люди страдают как жертвы того самого бога, которому они поклонялись как источнику жизни.
Пятая чаша гнева попадает в самую сердцевину проблемы зверя, поражая его престол (Отк. 16:10). Эта язва напоминает нам о пятом шофаре: тьма объяла все вокруг. В пятом шофаре тьма исходит из преисподней — из техома — символа отвержения Бога, которое было связано с секулярным гуманизмом Французской революции (Отк. 9:1, 2). И снова: тьма покрывает лишь треть территории (Отк. 8:12). Теперь же тьма охватила все царство (Отк. 16:10). Далее антирелигиозная сила занимает место Бога. Теперь отрицание Бога лежит в самом сердце религии. Цитируя Даниила, можно сказать, что теперь север одолеет юг (Дан. 11:40-45). 8. Вавилон утверждает свой суверенитет на отрицании, отвержении Бога, что было характерно для его оппонента, Египта.