Эфес, действительно, первая любовь, название этой церкви означает по-гречески «желанная». Страсть еще не прошла, и все еще свежо в памяти (Отк. 2:5). Это апостольская церковь (ст. 2) и одновременно церковь первых обращенных язычников. Бывшие язычники должны смиренно признавать, откуда они пришли (ст. 5). Павел подобным же образом предостерегает язычников в Риме (Рим. 11:18). Для христиан из Эфеса место богини Артемиды, знаменитой Дианы Эфесской (Деян. 19:28) — весьма важное предостережение. Эфесяне были широко известны своим суеверием; в городе процветал бизнес: изготовление и продажа амулетов. Уровень преступности в городе был таков, что философ Гераклит, якобы горько оплакивавший его, получил прозвище «рыдающий философ». Эфесская церковь, таким образом, была церковью начал.
Итак, хотя церковь еще не полностью исчерпала свой духовный потенциал, она находилась уже на пути к гибели. «Держащий семь звезд в деснице Своей» (Отк. 2:1), волнуясь, предостерегает, «ходя» (перипатон — Ходящий), об этой опасной ситуации. Петр использует глагол того же корня (перипатей), описывая действия сатаны, который ходит, ища, кого поглотить. 15. Проблема церкви в Эфесе в том, что она угасила свой огонь и не разожгла его вновь: «Но имею против тебя то, что ты оставил первую любовь твою» (ст. 4). «Покайся, и твори прежние дела» (ст. 5). Эти «первые дела» указывают на отклик (евр. тшува), ответ на призыв пророка к покаянию. Ангел сливает воедино увещевание и предостережение: «Скоро приду к тебе, и сдвину светильник твой с места его, если не покаешься» (ст. 5). Первоначальная чистота церкви не гарантирует ей того, что она не потеряет своего света. Тот факт, что Бог Сам учредил Свою Церковь, не прощает ее грехи в будущем. Церковь может совершать ошибки, спотыкаться. Она может даже упасть, сбив свой светильник, так что свет его угаснет: и об этом мы должны серьезно задуматься. Всегда остается риск заблуждения и падения. Мы не можем уравнивать Церковь с Богом. Недостаточно быть членом церкви, чтобы быть спасенным: «Даже в Церкви нет спасения».
Однако это послание не сосредоточено на угрозах. Вопреки своим ошибкам, церковь сохраняет определенное духовное единство. Она ненавидит «дела николаитов» (ст. 6), и эта позиция всецело добродетельная, поскольку ее разделяет и Бог: «И я ненавижу» (ст. 6).
Зло, которое угрожает первым христианам, напоминает судьбу николаитов. В преданиях ранней Церкви они рассматривались как последователи Николая, который упоминается в Деян. 6:5. Кем бы ни были николаиты, согласно отцам Церкви, они были хорошо известны своей порочностью, развращенностью. 16. Искажение новой позиции Павла относительно закона и благодати привело их к полному отвержению всех принципов Торы. Ссылаясь на благодать Иисуса Мессии, они освободились себя от Торы и впали в бесчинство.
Они опирались в своих воззрениях на идеи дуализма, которые господствовали среди христиан-гностиков того времени. 17. Они презирали тело и фактически все, принадлежащее материальному миру, считая материю злом, тогда как дух рассматривали как категорию чистую, благую и божественную. Это вело к тому, что они призывали относиться к своему телу по своей воле: либо истязать его, либо ублажать, оставаясь при этом чистым в духовном отношении. Дуализм связывает тело с господством закона — и отвергает его, а душу со сферой благодати — и возвышает ее.
Согласно пророческому свидетельству этого первого послания, начальные семена отступничества могли возникнуть вследствие неверной оценки значения и Торы, и сотворения материального мира. Но в заключение послания говорится: «Побеждающему дам вкушать от древа жизни, которое посреди рая Божия» (Отк. 2:7). С одной стороны, это подтверждает акт принятия физической пищи 18 — ответ приверженцам дуализма, которые заботились только о духовном и презирали материальный мир и сотворение. С другой стороны, «дерево жизни» (эц хайим) поддерживает Тору, классическим символом которой оно стало и в библейские времена, 19 и в более поздней еврейской традиции 20. Оно даже стало обозначать деревянные ручки валика, к которым прикреплен свиток пергамента Торы.
Смирна
Вторая остановка на пути нашего следования — Смирна, город, расположенный в сорока милях от Эфеса. Это торговый город, необыкновенной красоты, один из немногих древних городов, который строился по плану, а позднее был перестроен. Греки построили его в 1000 г. до н. э., а в 600 г. до н. э. он был разрушен лидийцами. Позднее Лисимах, один из четырех военачальников Александра Македонского, восстановил Смирну (200 г. до н. э.). Город был буквально «воскрешен» из руин. Этот факт использован в теме смерти и воскресения, которая проходит красной нитью через все послание к церкви в Смирне. Автор письма говорит о себе как о том, «Который был мертв, и се, жив» (ст. 8). Читатели, к которым обращено это послание, находятся на пороге смерти, но им обещана жизнь (ст. 10, 11). Само название «смирна» обычно ассоциируется со словом «мирро», благовонной смесью для бальзамирования умерших.
Помимо аллюзий на судьбу города, послание к церкви в Смирне напоминает о преследованиях, которым подвергались христианские свидетели. Помимо угрозы смерти, христианам Смирны часто грозил голод. Христиане Смирны едва ли носили богатые одежды и вряд ли напоминают христиан более поздних времен, которые облачались в пурпурные одежды и венцы с драгоценными камнями. Их удел в то время был другим: быть христианином тогда не означало иметь успех и известность. Они чаще всего происходили из бедных кварталов города и испытывали на себе вражду языческого большинства.
Судьба церкви в Смирне — гонения и преследования. Люди подозревали христиан в совершении самых ужасных преступлений. Язычники воспринимали Причащение в свете каннибализма, считая, что христиане пили кровь и ели человеческую плоть. Нехристиане также рассматривали агапэ — совместные трапезы, вечери братской любви и общения — как оргии, пьяные дебоши. Поскольку христиане поклонялись невидимому Богу, то их обвиняли в атеизме. Государство с подозрением относилось к ним из-за их отказа поклоняться императору как Господу. Некоторые даже обвиняли их в том, что они предсказывали о грядущей гибели мира в огне, и это было позднее использовано императором Нероном. Многие презирали христиан, отождествляя их с евреями, с древней религией иудаизма.
Положение евреев тоже было плачевным. Евреев, которые возвещали о Мессии, подозревали и свои, и чужие. Внутренние противоречия, связанные с отношением к Мессии, раздирали еврейское сообщество: это хорошо известно на примере Савла из Тарса, который позднее стал известным под именем апостола Павла. 21. В послании к церкви в Смирне они осуждаются за свои клеветнические измышления и вопросы, связанные с их причислением себя к иудеям: «которые говорят о себе, что они Иудеи» (ст. 9). Эта аллюзия на еврейство указывает на тот факт, что ранние христиане все еще продолжали считать себя иудеями. Сегодня мы склонны обвинять своих собратьев по вере в том, что они не живут в согласии со своими «христианскими» принципами, и можем называть их собрания «церковью сатаны». Христиане Смирны были ближе к еврейскому обществу, чем к своим языческим согражданам. Христианский антисемитизм еще не возгорелся. Ранние христиане, которых бросали в тюрьмы язычники, к которым с подозрением относились их иудейские собратья, были предоставлены самим себе в своих испытаниях и бедствиях.
Преследования христиан достигли огромных масштабов в правление императора Диоклетиана: это историческая эпоха мучеников. В своем указе, изданном в 303 г., император приказал разогнать христианские общины, разрушить их церкви и сжечь их книги. 22. Множество христиан погибли за свои религиозные убеждения. Многих из них обратили в рабство. Немало церквей названо именами мучеников той эпохи: Святого Себастьяна, которого, привязав к дереву, пронзили сотней стрел; Святого Цецилия, покровителя священной музыки; Святой Агнессы, сожженной на костре. Последняя волна преследований утихла в 311 году. В 313 г. император Константин своим указом объявил христианство официальной религией.
Интересно отметить, что преследования в общей сложности длились 10 лет, как и предсказано в послании (пророческий день, как известно, равен одному году) 23. Но этот язык также и символический. В еврейской и библейской традиции цифра 10 символизирует испытание или суд: так, у Даниила читаем об испытании, через которое прошли еврейские юноши (Дан. 1:14, 15). В еврейском календаре тоже содержится символизм. Десять дней испытаний отделяют Рош Хашана (Новый год), праздник труб от Йом Киппура, Дня очищения, в течение которых евреи готовятся к великому судному дню. В Мишне используется тот же язык, когда речь идет о 10 поколениях от Адама до Ноя и от Ноя до Авраама; Авраам подвергся 10-ти испытаниям; 10 язв египетских. Все это подтверждает, что цифра 10 может отражать время испытания и суда. 24. Но это просто испытание, которое по определению предполагает награду. Крушение надежд и смерть не будут иметь последнего слова, надежда сохраняется. Бог сохраняет венец жизни (стефанос) для героев, мучеников веры (Отк. 2:10).
Ирония пронизывает этот отрывок: побежденные мечом гладиатора, христиане, тем не менее, получают венец победителя. Они умерли, но имеют «венец жизни» — его изображение часто воспроизводили на гробах в античные времена: он символизировал победу над смертью. 25. Но это ни в коей мере не указывает на бессмертие души — плод греческого мышления, лелеемую греками концепцию, которая позднее проникла и укрепилась в иудео-христианской традиции и предании. В следующем стихе подчеркивается, что мученик «не потерпит вреда от второй смерти» (ст. 11) — это выражение встречается только в Апокалипсисе. 26. Однако такое представление поддерживается и в раввинистической литературе, и в Таргуме.27. Во всех этих пассажах «вторая смерть» означает окончательную смерть нечестивых без всякой надежды на воскресение. В последнем отрывке из Апокалипсиса о воскресении (Отк. 20:6) говорится о двух воскресениях. Первое — воскресение праведных, во время пришествия Мессии. Второе — воскресенье нечестивых. Только первое воскресенье ведет к жизни вечной, второе же только к вечной смерти. Первой смерти подвержены все, вторую же смерть узнают только нечестивые. 28.