Субъект федерации: общая характеристика
Характеристика понятия «субъект федерации» предполагает анализ точек зрения, который позволит нам выявить его сущностные признаки.
А.Н. Лебедев в своем определении акцентирует внимание на том, что субъект федерации является участником федеративных отношений: «субъект федерации – государственное (государственноподобное) территориальное образование в составе федерации, являющееся участником федеративных правоотношений»[16].
По мнению А.А. Ливеровского, субъект федерации как один из видов публично-территориальных образований – «…это такая система общественных отношений, которая определяет осуществление публичной власти применительно к определенному социальному субстрату, действующему на определенной территории»[17]. В данном определении прослеживается влияние классической трехэлементной структуры государства включающей в себя территорию, население (народ) и государственную власть.
В том же направлении, распространяя эту структуру на все виды публично-территориальных образований, размышляет и В.В. Иванов, который считает, что «…любое территориальное образование соединяет в себе собственно территорию – часть территории государства, проживающее на этой территории население – часть населения государства и публичную власть (органы власти), осуществляющую управление данной территорией и данным населением в рамках тех прав, которые предоставлены, оставлены, признаны и т.д. властью государства, центральной властью»[18].
Однако, несмотря на широкое распространение такого подхода к структуре публично-территориальных образований, не все были согласны с подобной точкой зрения. Так, например, профессор Н.И. Лазаревский считал, что «народ и власть не только не являются отличительными признаками государства, но они не могут быть признаны и его элементами… Логически правильнее говорить, что элементами государства являются люди, состоящие между собой в таких отношениях, что одни подчинены другим»[19].
Трехэлементная структура государства подвергалась критике и в советском государственном праве. «Хотя государство и немыслимо вне территории, характеризуется оно отнюдь не территорией как частью физической природы, а общественными отношениями людей, складывающимися на этой территории, регулируемыми и охраняемыми государством – политической организацией господствующего класса»[20].
С точки зрения С.Н. Бабурина «территория предполагает некую обязательную форму существования государства, народ – «содержимое» этой формы, а власть – силу, скрепляющую форму и содержание в единое целое, притом не просто силу как у Т. Гоббса и Ж.-Ж. Руссо, а силу «на службе права». Государство – это народ, юридически организованный на своей территории»[21].
К сходному определению, но на основе иной аргументации, которая нам наиболее импонирует, пришел Л.С. Мамут. Несомненно, то, что имеется теснейшая взаимозависимость между территорией, народом и государством, однако категория «элемент государства», в традиционном его понимании, инспирирует осмысление соотношения государства и приписываемых ему элементов как соотношение целого и частей, причем соотношения, по сути своей, иерархического. Однако диалектика связей «территории», «власти» и «народа» совершенно другая, «… причем каждый из названных «элементов» связан с государственностью на свой лад. Например, «территория». Она – вовсе не часть самого государства, а лишь пространственное условие (наряду с временным) его бытия. «Власть» (вернее, публичная власть) и государство соотносятся не как часть и целое, а как функция и материализующая ее структура. Что касается «народа» и государства, то они коррелируют так, как субстанция и один из ее модусов»[22].
Народ, который представляет собой устойчивую целостностную коллективность, в большинстве случаев обретает статус (и играет роль) субъекта права, лишь воплотившись в государство. Последнее утверждение справедливо и в отношении иных публично-территориальных образований, так как «…именно население посредством формирования органов власти придает территориальной единице качества субъектов права»[23]. Таким образом, именно народ (население) публично-территориального образования выступает его субстанцией, является источником и носителем его публичной власти.
Что касается территории, то существование любой публично-территориальной организации немыслимо без нее, при этом в современном понимании, в правовом смысле, на данный момент преобладают пространственные концепции, согласно которым, территория обладает не вещным характером[24]. Следовательно, управление (власть) «…не означает материального владения территорией…государство властвует не как частное лицо, а как публично-правовая власть. Территория, следовательно, является не реальным объектом, а пространственным пределом власти»[25]. В случае с федеративным государством, территория субъекта федерации также является пространственным пределом распространения его государственной власти.
Несомненно, что субъект Федерации обладает государственной властью, но властью специфической, не обладающей суверенитетом, так как над ней стоит государственная власть Федерации, и именно поэтому практически во всех федеративных государствах основной становится «…проблема разделения и взаимосвязи государственной власти федерации и государственной ее субъектов»[26].
Здесь было бы уместным указать на то, что суверенитет является важнейшим сущностным признаком именно государства, а не такой вторичной по отношению к нему категории как государственная власть. Наоборот, сама государственная власть, наряду с государственным суверенитетом является таким же сущностным признаком государства[27]. Следовательно, если государственная власть может быть полной или ограниченной, то государственный суверенитет как категория качественная неделим и неотчуждаем.
Исходя из указанных признаков, мы можем прийти к теоретическому обоснованию вывода о том, что субъекты федерации, обладая особой государственной властью, государственным суверенитетом не обладают.
Во-первых, власть субъекта федерации «не является юридически неограниченной в том смысле, как об этом говорилось выше. Наоборот она юридически ограничена федеральной конституцией и/или иными федеральными правовыми актами»[28].
Во-вторых, «…ограничение, не ведущее к потере суверенитета, происходит в рамках действия норм международного права или норм интеграционных сообществ, основанных на международном праве. Если же государство входит в состав другого государства, то потеря, а не просто ограничение суверенитета, неизбежна. Суверенитет – не просто независимость государства, которая всегда относительна. Суверенитет предполагает их неподчиненность друг другу. Поэтому субъекты федерации, даже обладающие широкими полномочиями, не являются суверенными образованиями. Наиболее ограничена независимость субъектов федерации в области внешних сношений»[29].
В-третьих, исходя из того, что суверенитет - это политико-правовое качество государства, а «не просто определенный объем компетенции, который можно делить с кем-либо»[30], мы считаем теоретически несостоятельными утверждения о разделенном суверенитете в федерациях, а также об ограниченном суверенитета субъектов федерации.
Аналогичную позицию об отсутствии суверенитета у субъектов Российской Федерации, на основе системного анализа норм Конституции, высказал Конституционный Суд Российской Федерации[31].
Именно ввиду отсутствия государственного суверенитета и обладания другими признаками государственности мы можем признать субъекты федерации государственноподобными образованиями.
Анализ специфики государственной власти субъекта федерации затрудняется тем, что на данный момент неоднозначно понимание в правовом смысле государственной власти вообще. Одна ситуация, когда эти вопросы являются предметом теоретических изысканий и совсем другая, когда они «…все больше переходят в плоскость конкретных правоотношений»[32] напрямую касающихся федеративного устройства государства. Проблема разделения государственной власти между федерацией и ее субъектами заставляет нас по-иному, с точки зрения ее формализации, смотреть на понятие «государственная власть». Частое упоминание понятия «государственная власть» в текстах нормативно-правовых актов, так же заставляет нас подходить к этому понятию с формальной точки зрения. Власть можно рассматривать в социально-философском смысле[33], или же, как функцию, как волевое отношение, как управление, и, наконец, как само государство или его органы осуществляющие власть[34].