Смекни!
smekni.com

«Виртуальный филиал Русского музея» (стр. 20 из 39)

«Гусленое художество», «гудение струнное» под «песни мирские» - желан­ное развлечение и в при­дворном, и в домашнем бы­ту. На пластинчатом брасле­те из старорязанского кла­да музыкант в скоморошь­ем платье - колпаке, наряд­ной вышитой рубахе и са­пожках - наигрывает на крыловидных гуслях. Он держит их на коленях «от­крылком» с колками вле­во. Правой рукой гусляр перебирает струны, пальца­ми левой глушит ненужные звуки. По правую руку от него простоволосая плясу­нья эффектно взмахивает длинными надставными ру­кавами праздничной руба­хи. Танцовщицы «говорили руками», всплескивая ими и учащая взмахи в самые исступленные моменты пляски. Стиль их «бесовс­кого» танца описан одним иноком - свидетелем «не­подобных игр сатанинских» в праздниках Ивана Купалы в Пскове (1505 г.): «Стучат бубны и глас сопелий, и гудут струны, женам же и девам плескание и плясание и главам их покивание, устам их неприязнен клич и вопль, всескверненыя песни, бесовская угодия совершахуся, и хреб­том их вихляние и ногам их скакание и топтание...»

«Русские в танцах не ве­дут друг друга за руку, как это принято у немцев, но каждый танцует за себя и отдельно. А состоят их тан­цы больше в движении ру­ками, ногами, плечами и бедрами», - свидетельство­вал голштинский путешест­венник в Московию Адам Олеарий (1636 г.).

Атрибутами разгульных плясок на пирах, в кото­рых сплелись игровое дей­ство, гротеск, буффонада, служили сосуды с хмель­ным обрядовым зельем. Возможно, во времена по­читания языческих божеств танцы с ними относились к магии вызывания дождя. «А друзии верують в Стрибога, Дажьбога и Перегшута, иже вертячеся ему пиють в розех... и тако веселящеся о идолах сво­их», - говорится в поуче­нии против язычества. В инициалах новгородских рукописей XIV в. «потеш­ные ребята» - скоморохи в бутафорских коронах и красных сапожках — ис­полняют задорный танец вприсядку. Один «смехотворец», не расставаясь с кувшином, пьет из боль­шого священного ритона. Вывороченные ноги скомо­рохов, словно цепью, опу­таны узлами плетения: их резкие движения как бы скованы.

В этой детали своеобраз­но отражен взгляд церков­ников на скоморохов как на бесовское порождение, которое следует обезвре­дить. В магических дейст­виях народов мира плете­ние, завязывание и развя­зывание узлов, сопровож­даемое заклинаниями, при­меняли, чтобы «связать» нечистых духов, отвести злые чары колдунов и ведьм, «скрутить» болезни. Заколдованные узлы яко­бы нейтрализовали актив­ность врага.

2. Кукольный народный театр. Взаимоотношения народного русского театрализованного искусства с православной церковью и государство

Большой популярностью, как и в предыдущее время, пользовался народный театр. По всей России бродили скоморохи. До XVII века также продолжали существовать первые устные драмы, простые по сюжету, отражающие народные настроения. Кукольная комедия о Петрушке (его звали вначале Ванька-Рататуй) рассказывала о похождениях ловкого весельчака, не боящегося ничего на свете. Народ любил традиционный театр Петрушки с его веселыми и меткими выступлениями против богачей, попов, неправедных судей.

Он стал главным героем русского народного кукольного театра. Петрушечная комедия была очень популярна и чрезвычайно широко распространена с конца XVIII века. Петрушечники выступали на ярмарках, гуляниях, показывая свою незамысловатую комедию по нескольку раз в день. Сам по себе театр Петрушки был простым. Самым распространенным был «ходячий» Петрушка. «Театр» состоял из складной легкой ширмы, набора кукол, помещаемых в ящик, шарманки (или скрипки), а также самого кукольника и его помощника-музыканта. В любом месте и в любое время, переходя из города в город, они выставляли на улице свой «театр» под открытым небом. И вот он, маленький живой человечек с длинным носом прыгает на край ширмы и начинает говорить резким, визгливым голосом. А для этого кукловод-комедиант должен был положить на язык маленькое устройство, состоящее из двух костяных пластинок, внутри которых была укреплена узкая полоска полотняной ленточки. Необычайная любовь народа к своему кукольному герою объяснялась по-разному: одни считали, что виной тому являлись злободневность и сатирическая направленность петрушечной комедии; другие полагали, что простота, понятность и доступность театра любому возрасту и сословию делали его столь популярным. Представление в театре Петрушки состояло из отдельных сцен, но в каждой из них было обязательно участие главного героя — Петрушки. Основными сценами традиционной комедии о Петрушке были следующие: выход Петрушки, сцена с невестой, покупка лошади и испытание ее, лечение Петрушки, обучение его солдатской службе (иногда сцена с квартальным, барином) и финальная сцена. Сначала раздавался из-за ширмы хохот или песня и тут же появлялся на ширме Петрушка. Он кланялся и поздравлял публику с праздником. Так начиналось представление. Одет он был в красную рубаху, плисовые штаны, заправленные в щегольские сапожки, а на голове носил колпак. Часто Петрушку наделяли еще и горбом, а то и двумя. «Я Петрушка, Петрушка, веселый мальчуган! Без меры вино пью, всегда весел и пою...» — так начинал Петрушка свою комедию. У хороших кукольников Петрушка вступал в переговоры и объяснения с публикой — это был один из самых живых эпизодов представления. Далее начинались приключения с самим Петрушка. Он сообщал публике о своей женитьбе, расписывал достоинства своей невесты и ее приданое. На его зов являлась крупная нарумяненная девица, которая к тому же оказывалась курносой или «хромой на один глаз». Петрушка требовал музыки. Шарманщик или музыкант начинали играть, а он плясал со своей невестой. Часто сценка заканчивалась буйством героя и он побивал свою невесту. Далее следовала сцена покупки лошади. Тут же являлся цыган и предлагал ему лошадь, которая «не конь, а диво, бежит — дрожит, а упадет, так и не встанет». Петрушка с цыганом торговался, потом уходил за деньгами, а когда возвращался, то ударами палки расплачивался с цыганом. Затем садился на лошадь и сразу падал. Петрушка начинал громко стонать от удара, звал доктора. Доктор, появляясь, начинал свой монолог, в котором были и такие традиционные слова: «Я доктор, с Кузнецкого моста пекарь, лекарь и аптекарь. Ко мне людей ведут на ногах, а от меня везут на дрогах...» Далее следовала любимая зрителями сценка, когда Петрушка не мог объяснить доктору, где у него болит. Доктор сердился, а Петрушка ругал врача, не сумевшего определить, что же следует лечить. В, конце концов, Петрушка колотил и доктора. Далее могла следовать сценка обучения Петрушки «солдатскому артикулу» — он комически выполнял все команды, а его речь состояла из сплошных передразниваний. Петрушка и тут колотит обучающего его капрала. Иногда капрала заменял квартальный, офицер или барин. Естественно, он и их всех поколачивал, этот непобедимый любимец зрителей. Но в финальном эпизоде Петрушка расплачивается за содеянное им: черт, а чаще собака или домовой уносит его за ширму, вниз. Такая символическая смерть Петрушки воспринималась как формальный конец спектакля, так как герой вновь оживал и снова оказывался на ширме. Все победы Петрушки объяснялись его характером — никогда не унывающим, задиристым, веселым. Финал комедии публика не воспринимала как трагический. Итак, Петрушка завершал свои приключения в лапах собаки. Это вносило дополнительный комизм и веру в невозможность «всамделишной смерти» любимца публики. Смешным и нелепым выглядел испуг Петрушки перед небольшой шавкой после внушительных побед над квартальным, барином и всеми прочими недругами.

В театре Петрушки важную роль выполнял и музыкант. Он не только сопровождал музыкой действие, но и участвовал в диалоге — был собеседником Петрушки. В состав петрушечной комедии могли входить и пантомимические сценки, не связанные с действием комедии. Так, известен театр Петрушки, где показывалась пантомима с участием «кукол, представляющих разные национальности». Все они пели и танцевали, а Петрушка в это время сидел на краю ширмы и распевал «По улице мостовой...».

В других европейских культурах также существовал герой театра кукол, имеющий много родственных черт с Петрушкой. Персонаж чешского театра назывался Кашпарек (конец XVIII века). Кашпарек — добродушный, жизнерадостный чешский крестьянин, шутник и балагур. Его образ был очень популярен в кукольном театре. Элементы политической сатиры преобладали в театре Кашпарека во времена борьбы чехов с австрийским владычеством, а в годы Первой мировой войны особой известностью пользовались политические представления с участием Кашпарека. Театр Кашпарека и его главный персонаж до сих пор сохраняются в спектаклях для детей. Комический персонаж австрийских и немецких кукольных представлений назывался Кашперле (или Касперле). В театре Кашперле, также родившемся в конце XVIII века, главному герою придавали особые характерные черты в разных местностях. Иногда он был крестьянином, прибегающим к разным хитростям для того, чтобы жить. В других случаях он был плутом и пройдохой, пробиравшимся на высокие посты. В XX веке название «Кашперле театр» закрепилось за театром ручных кукол (петрушек). Почти сто лет — целый век — существовал этот уникальный театр. Петрушка, Кашперле, Кашпарек были любимцами простого народа. С них начался и профессиональный театр кукол.

Зарождение театра в XVII века

1. Складывание исторических условий для появления в России театра нового типа: новые черты в культуре и быте русского общества. Создание придворного театра Алексея Михайловича Романова: его репертуар, актеры, оформление спектаклей