Смекни!
smekni.com

«Виртуальный филиал Русского музея» (стр. 31 из 39)

3. Театральная журналистика и критика. Драматургия критического реализма. Народный театр

К концу 50-х — началу 60-х годов драматический театр вызывал живой интерес русского общества, оценивавше­го его как один из важнейших духовных центров страны. В духе распространенных вольнолюбивых настроений те­атр виделся как некая «трибуна в защиту человека». Предполагалось, что драматическое искусство не только изобразит, но и объяснит современную действительность: осветит все «проклятые вопросы». Кроме того, театр призван был распространять художественные эстетичес­кие понятия и передовые идеи. Особенно значительна эта просветительная функция театра по отношению к сред­ним и низшим слоям русского народа, среди которых большее количество малограмотных и вовсе неграмот­ных людей.

Широкий общественный интерес нашел выражение в популяризации сведений о театре. Газеты и журналы различных направлений печатали статьи, обзоры, рецен­зии, освещая различные стороны театральной деятельно­сти — административное управление, репертуар, искус­ство актеров. Появились и специальные театральные журналы «Музыкальный и театральный вестник» (1856-1860), «Русская сцена» (1864-1865), «Музыка и театр» (1867-1868)и др.

Много писали о театре и газеты: петербургские — «Северная пчела», «Петербургский листок», «Голос», московские — «Московские ведомости», «Русские ведо­мости», «День», специально театральная газета «Ант­ракт». Не оставалась в стороне от театральных интересов и провинциальная пресса («Киевлянин», «Одесский вес­тник», «Кавказ» и др.).

В ряде газет и журналов появились постоянные руб­рики театральных обозрений и специальные рецензен­ты, среди которых — видные литераторы и драматурги: в «Санкт-Петербургских» ведомостях» — В. Крылов, В. П. Буренин, А. С. Суворин, в «Голосе» — М. А. Загуляев, Д. В. Аверкиев, в «Современной летописи» — Н. С. Назаров и Н. С. Лесков. В «Современнике» теат­ральные материалы печатали И. И. Панаев и М. Е. Сал­тыков-Щедрин, в «Библиотеке для чтения» — П. Д. Боборыкин.

Стремление театральной общественности обойти цен­зурные притеснения и монополию казенных театров уже с 60-х годов стало проявляться в организации представ­лений при различного рода общественных собраниях. Так, с конца 60-х годов в Москве при Артистическом кружке, возникшем по инициативе А. Н. Островского и Н. Г. Рубинштейна, был создан театр, действовавший до 80-х годов Отмена театральной монополии, последовав­шая в марте 1882 года, предоставила право предприни­мателям открывать частные театры в Москве и Петер­бурге.

Первые частные театры после отмены театральной монополии мало отличались по своему характеру от клуб­ных антреприз 1860—1880-х годов Крупные частные теат­ры стали образовываться уже во второй половине 90-х го­дов XIX века. Одним из первых и наиболее долговечных частных театров в столицах был театр Ф. А. Корша в Москве (1882-1917). В Петербурге в 1882-1883 годах от­крываются театр Товарищества актеров на Фонтанке, ча­стный театр «Фантазия» на Мойке и Общедоступный частный театр в Михайловском манеже.

Казенные театры после отмены театральной монопо­лии остались в ведении министерства императорского двора и управлялись Дирекцией. Но положение их ос­ложнялось появлением конкурентов в виде частных те­атров, куда подчас уходили хорошие актеры, где стави­лись пьесы, намеченные к постановке на казенной сцене.

Драматические театры в столицах посещали в пер­вую очередь «строгие, истинные любители искусства» — театральные критики, литераторы, журналисты, затем профессура и студенчество, составлявшее численно зна­чительную часть зрителей, среднее чиновничество. По­степенно к театру приобщалось купечество.

К началу второй половины XIX века на сцене рус­ских драматических театров преобладали те же жанры театральных представлений, которые господствовали там в течение первой половины века — драма, комедия, водевиль. Особой популярностью пользовались комедия и водевиль, носившие легкий, развлекательный харак­тер. Значительное место в репертуаре русских театров в 60-70-е годы занимала мелодрама. Наряду с мелодрамой развивался и жанр малой коме­дии, представленной разного рода «сценами», «картина­ми из...», например: «В деревне», «На реке», «На Пес­ках» и т. п. Эти сцены и картины изображали большей частью быт низших сословий — простонародья, мелких чиновников, купцов средней руки и в основном носили юмористический характер.

Но ни мелодрама, ни оперетта не могла удовлетво­рить более взыскательную публику. Несмотря на то, что в репертуарах русских драматических театров была пред­ставлена классическая драматургия — комедии Грибое­дова, Гоголя, пьесы Шекспира, Шиллера, Гюго, перио­дическая печать, выражая интересы передовой обще­ственности, требовала от драматургов обращения к современности, к обыденной жизни, к болезненным со­циальным проблемам того времени.

Репер­туар стал отражать жизнь всех слоев населения России и целый ряд общественно значимых вопросов — на сцене предстают: проблема отцов и детей, женский вопрос (общественное и семейное положение женщин), обличе­ние взяточничества и казнокрадства чиновников и одоб­рение честных интеллигентных тружеников, вопрос о личной свободе человека и его правах и т. д. и т. п. Подобно новым романам пьесы в 60-х — начале 70-х го­дов создавались в соответствии с демократическими на­строениями зрителей. Вырабатывался своеобразный эта­лон построения таких драматических произведений: носитель зла — светский или очень богатый человек, жертва — чистая хорошая девушка, небогатая и невысо­кого звания. Противостоит окружающему злу и муже­ственно заступается за невинную жертву молодой учитель (студент или врач). При этом образ бедного, благородного интеллигента — разночинца стал появляться почти в каждой пьесе. Поскольку количество подобных пьес было велико, наряду с художественными произведениями сре­ди них было много слабых, пьес-однодневок.

Наиболее полное и художественное претворение наци­ональная тема получила в творчестве Александра Никола­евича Островского. Родившийся в 1823 году в семье не­значительного московского чиновника, он рано стал увлекаться Малым театром, где в это время выступали такие прекрасные актеры, как П. С. Мочалов, М. С. Щеп­кин, П. М. Садовский, Л. П. Никулина-Косицкая. Юно­шеское увлечение вскоре перешло в жизненное призва­ние. Вся жизнь Островского была посвящена театру.

Начальный период творчества драматурга развивался под непосредственным влиянием «натуральной школы» — он стремился не только к наиболее правдивому воспроиз­ведению русской жизни (в лице преимущественно купе­чества), но и к показу темных ее сторон, низменных страстей, косности, невежества. Эти черты творчества Островского проявились уже в первых его пьесах — «Свои люди — сочтемся» (1850), «Не в свои сани не садись» (1853), «Бедность не порок» (1854), «Не так живи, как хочется» (1854). Драматург показал, как тем­на, полна предрассудков и нелепых суеверий жизнь сред­них слоев русского населения. Герой драмы «Тяжелые дни» Досужев говорит о такой среде: «люди твердо уверены, что земля стоит на трех рыбах и что по последним известиям, кажется, одна начинает шевелиться: значит плохо дело; где заболевают от дурного глаза, а лечатся симпатиями; где есть астрономы, которые наблюдают за кометами и рассматривают двух человек на луне; где своя политика и тоже получаются депеши, но только больше из Белой Арапии и стран, к ней прилежащих». Но еще страшнее невежества — темные страсти людей: алчность, погоня за прибылью во что бы то ни стало, стяжательство, коверкающее личности и судьбы людей. В этом плане типичен сюжет комедии «Свои люди — сочтемся», в основе которого лежит история ложного банкротства богатого купца Сампсона Силыча Болыпова. Чтобы не платить по векселям и займам, Большое реша­ет объявить себя якобы неплатежеспособным, передав все документы на свое имущество женившемуся на его дочери Подколюзину. Но последний, получив возмож­ность распоряжаться состоянием Болыпова, отказывает­ся вернуть его хозяину. Вполне солидарна с мужем и дочь Болыпова — Липочка, несмотря на то, что отцу ее грозит долговая тюрьма.

Со временем тема скопидомства, накопительства кон­дового замоскворецкого купечества сменилась изображе­нием одного из основополагающих явлений русской дей­ствительности второй половины XIX века — развития буржуазных отношений. И на смену диким купцам-са­модурам вроде Тита Титовича Божкова («В чужом пиру похмелье») появляются лощеные дельцы капиталисти­ческого мира, такие как Паратов в «Бесприданнице», который откровенно говорил о себе: «У меня, Мокий Парменович, ничего заветного нет; найду выгоду, так все продам, что угодно». Жестокость этого мира стяжателей прождала и остроту социальных коллизий. Устами талан­тливого механика-самоучки Кулигина в «Грозе» Остро­вский констатировал: «Жестокие нравы, сударь, в нашем городе, жестокие! В мещанстве, сударь, вы ничего кроме грубости и бедности нагольной, не увидите. И никогда нам, сударь, не выбиться из этой коры. Потому что честным трудом никогда нам не заработать больше хлеба насущного. А у кого деньги, сударь, тот старается бедно­го закабалить, чтоб на труды его даровые еще больше денег наживать. А между собой-то, сударь, как живут! Торговлю друг у друга подрывают, и не столько из коры­сти, сколько из зависти. Враждуют друг на друга...».