Вечный, вненациональный герой балаганов всех стран - Петрушка - отождествлял собой и символ русской души, и ее бессмертие. Этот трагический русский балет, собравший в единое целое все глубинные национальные истоки и в музыке, и в живописи, и в русском характере, одновременно явился грандиозным обобщением, метафорой безумного мира, жестокого и равнодушного к страданиям человеческой души, который с глумливым весельем и бесшабашностью катится в бездну. На сцене кукольного театрика бушевали человеческие страсти, вызывавшие глубокий отклик в душах зрителей. Несмотря на быстрые сроки постановки, хореография Фокина была совершенной. Каждый персонаж-кукла имел свой особый пластический язык. "Самодовольный Арап весь развернут наружу.
Несчастный забитый, запуганный Петрушка - весь съежился, ушел в себя. Взято из жизни для самой нежизненной кукольной пантомимы. Кукольные движения на психологической основе", - объяснял Михаил Фокин.
Образ Петрушки - может быть, лучшее творение Вацлава Нижинского. Идеально воплощенная пластическая характеристика героя - "колени вместе, ступни внутрь, спина согнута, голова висит, руки как плети" - раскрывала все глубины его душевных переживаний. Вацлав Нижинский впервые предстал не только как гениальный танцовщик, но и как великий трагический актер XX века. В образе Петрушки было много глубоко личного, интимного для Нижинского. Судьба Петрушки - предсказание его собственной. Как мягкий, безропотный Петрушка не вынесет состязания с равнодушным миром и незаметно умрет под звуки веселящейся толпы, так быстро угаснет не умевший сопротивляться жизни гений Нижинского, чтобы потом, как и Петрушка, воскреснуть и остаться вечной легендой, "клоуном Божьим".
Другие балеты третьего сезона - "Нарцисс" Черепнина и "Призрак розы" на музыку Вебера – явились своеобразным орнаментом к главному событию -"Петрушке". Хотя и в них определялась новая тенденция: в обоих центральный образ воплощал танцовщик, а не танцовщица. Более того, импрессионистически размытые танцы, выражающие чувства цветка и строившиеся на подражании пластике цветущего вьющегося растения, явились сенсацией для Запада.
Третий сезон Дягилев считал для себя самым важным и критическим. После него он утвердился в жизнеспособности своего любимого детища. В 1911 году Дягилев пытается создать постоянную труппу. Он подписывает двухгодичный контракт с Фокиным-балетмейстером. Вацлав Нижинский и Адольф Больм, покинув Мариинский театр, стали солистами новой труппы, вскоре к ним присоединилась и Бронислава Нижинская. Идеальная танцовщица Фокина Тамара Карсавина, оставаясь еще солисткой императорской сцены, всей душой уже принадлежит новому балету. Огромных усилий стоило Дягилеву создать свой кордебалет, собранный из варшавских и русских танцовщиков в Париже.
Сезоны 1909-1911 годов можно назвать действительно русскими в истории дягилевской труппы, хотя название "Русский балет" антреприза Дягилева взяла себе как раз после 1911 года. Идеи и содержание первых трех сезонов - абсолютное производное от русского искусства начала века, плоть от плоти его идей, задач и воплощения.
Но уже в 1912 году Дягилев будет постепенно освобождаться от своих русских единомышленников, принесших ему мировую славу. Харизматический лидер Дягилев не терпит противостояния. Человек для него важен как носитель творческой идеи: исчерпав идею, Дягилев перестает им интересоваться. Исчерпав идеи Фокина и Бенуа, он будет генерировать идеи европейских творцов, открывать новых хореографов и танцовщиков.
Русское наследие, с которым он, гениальный импресарио, безжалостно пытался расстаться, будет возвращаться к нему то вечно манящей "Спящей красавицей", которую он попытается поставить в хореографии Петипа в 1921 году, то не покидавшей его самой заветной мечтой - показать спектакли "Русских сезонов" в России, получить признание русской публики. Но этой мечте не суждено было сбыться.
Дягилевская труппа все больше и больше отрывалась от родины, чтобы спустя более полувека в легендах и воспоминаниях вернуться домой.
4. Октябрьская революция и ее влияние на культурную жизнь страны. Соцреализм в искусстве. Советские актерская и режиссерская школы
Переломной эпохой для развития русского театра стали Великая Октябрьская революция и установление советской власти, которая активно включилась в преобразования культурной жизни страны. На долгие десятилетия на советской сцене утверждается направление соцреализма, ограничивающее творческую мысль театральных режиссеров и устанавливающее определенные рамки актерского исполнения. К несомненным достижениям советского периода в развитии театрального искусства можно отнести создание театров юного зрителя, ориентированных на разные возрастные группы, уникального театра кукол С. Образцова, театра зверей Дуровых.
В полном расцвете творческих сил встретили пролетарскую революцию корифеи художественной культуры Серебряного века. Одни из них очень скоро поняли, что в новых условиях русские культурные традиции либо будут растоптаны, либо поставлены под контроль новой власти. Ценя превыше всего свободу творчества, они избрали удел эмигрантов. К середине 20-х гг. за границей оказались многие видные русские писатели и поэты как старшего поколения, успевшие прославиться еще в дореволюционные годы,— И. Бунин, А. Куприн, К. Бальмонт, 3. Гиппиус, Д. Мережковский, Вяч. Иванов и др., так и более молодые, создавшие свои лучшие произведения уже за границей,— В. Ходасевич, Г. Иванов. Этот блестящий список продолжили :русские композиторы, певцы и музыканты: А. Глазунов, А. Гречанинов, С. Прокофьев, С. Рахманинов, И. Стравинский, Ф. Шаляпин, А. Вертинский. Не менее впечатляющ и список русских художников-эмигрантов. Достаточно назвать имена И. Репина, В. Кандинского, Л. Бакста, К. Коровина, М. Шагала.
Критическую позицию по отношению к большевистской власти занимал и М. Горький, который в 1921 г. выехал за границу и поселился на о. Капри (Италия).
Однако не все избрали участь эмигрантов. Часть выдающихся деятелей культуры, уйдя в глубокую духовную оппозицию к правящему режиму, продолжили традиции русского инакомыслия — А. Ахматова, М. Волошин, Е. Замятин (он выехал за границу только в 1933 г.), В. Короленко, М. Пришвин, М. Булгаков. Некоторым же казалось, что начавшаяся революция, как очистительная гроза, освежит, омолодит страну, разбудит неведомые созидающие силы, и они шли ей навстречу, считая себя продолжателями революционных традиций русской культуры.
Однако новое правительство не торопилось объявлять свободу творчества, оно стремилось подчинить себе все сферы жизни советского общества, поставить их под свой контроль и использовать в своих идеологических интересах. Уже в 1930-е годы в молодом Советском государстве начинает складываться идея «чистой» пролетарской культуры. Все достижения и традиции прошлого отбрасывались за ненадобностью. Оформляются новые ассоциации, объединяющие пролетарских писателей, художников, музыкантов, деятелей театра и кино.
Создаваемое ими новое искусство, полностью подчиненное партийной цензуре обязано было следовать одному художественному направлению — социалистическому реализму. Политическая суть этого метода заключалась в том, что мастера искусства обязаны были отображать советскую жизнь не такой, какой она была в действительности, а такой, какой она должна быть в обещанном социализме. Искусство насаждало мифы, и большинство советских людей с готовностью их воспринимали. Ведь со времени революции народ жил в атмосфере веры в то, что совершившийся грандиозный социальный переворот должен принести прекрасное «завтра», хотя «сегодня» было трудным. И искусство вместе с обнадеживающими обещаниями Сталина создавало иллюзию, что счастливое время уже наступило. В сознании людей происходило размывание границ между желанным будущим и мнимым настоящим. Это состояние и использовали власти в целях создания социально-психологической монолитности общества, которая, в свою очередь, облегчала манипуляцию им, позволяя конструировать то трудовой энтузиазм, то массовое негодование в адрес «врагов народа», то всенародную любовь к своему вождю.
После окончания Великой Отечественной войны, принесшей некоторые послабления в области культурного развития страны, государственные структуры вновь берут под свой контроль литературу, театр, кинематограф и музыку.
Так, вслед за литературой было «усилено партийное руководство» театром и кино. В постановлении ЦК ВКП(б) от 26 августа 1946 г. «О репертуаре драматических театров и мерах по его улучшению» осуждалось преобладание в театрах страны классического репертуара в ущерб пьесам, посвященным «пафосу борьбы за коммунизм». А немногие встречающиеся в репертуарах пьесы на современную тематику критиковались как слабые и безыдейные, в которых советские люди предстают «примитивными и малокультурными, с обывательскими вкусами и нравами», а события изображены «надуманно и лживо». Критиковался Комитет по делам искусств за наличие в репертуаре пьес, «идеализирующих жизнь царей, ханов, вельмож», за «внедрение в репертуар театров пьес буржуазных западных драматургов, открыто проповедующих буржуазные взгляды и мораль».
4 сентября 1946 г. появилось новое постановление ЦК, на этот раз посвященное критике «безыдейности» ряда кинофильмов. В их числе были названы фильмы: «Большая жизнь» (2-я серия) Л. Лукова, рассказывающий о трудностях восстановления Донбасса после войны (был раскритикован за «фальшивое изображение партийных работников» и отсутствие показа «современного Донбасса с его передовой техникой и культурой, созданной в годы сталинских пятилеток»); «Адмирал Нахимов» В. И. Пудовкина; «Иван Грозный» (2-я серия) С. М. Эйзенштейна (по мнению Сталина, в этом фильме был создан ложный образ царя — нерешительного и бесхарактерного, неправильно, в негативном виде показана опричнина). Критике были подвергнуты выдающиеся кинорежиссеры Г. Козинцев, Л. Трауберг и др.