Печать была единственным реальным механизмом связей внутри татарского общества. Газеты воспринималась татарским обществом как ежедневные просветители и проводники в мире современности. Отсюда следует постоянная готовность общества сообщать в газеты всю информацию о значимых событиях, наличие огромной добровольной корреспондентской сети на местах. В отсутствии возможности создать политические партии до 1917г. редакторы и сотрудники газет выполняли функцию профессиональных политиков и общественных деятелей.
Уже в советский период, когда Галимджан Ибрагимов и, особенно, Мирсаид Султан-Галиев попытались создать историю татарского общественного движения, им, в основном, пришлось свести ее к перечислению национальных печатных изданий, причем началом движения неизменно выступал «Тарджеман» Гаспринского. Период влияния «Тарджемана» представляет целую эпоху зарождения общественного движения вообще. Газеты стали символами политических группировок, важнейшими центрами их консолидации, для исследователей — важнейшими историческими источниками. В 1925г., когда уже цензура вовсю свирепствовала, Исмагил Рами сумел воспроизвести портреты практически всех лидеров национального движения путем перечисления основных сотрудников ведущих татарских газет в альбоме «Вакытлы татар матбугаты» («Татарская периодическая печать»).
Гаспринский с самого начала ставит целью выведение мировоззрения мусульман из тесных рамок традиционной общины, ее верований и стереотипов в широкий мир цивилизации, приобщение их к российской государственности и культуре. Одной из сквозных тем газеты является развитие человечества: от последних достижений науки до открытия новометодной школы в захолустном ауле. Гаспринскому удается создать удивительно целостную картину мира, хотя и немного наивную. Любое движение человеческой мысли, труда, политические реформы, появление новых образованных людей, книг, создание школ, газет, благотворительных обществ вызывает у него неподдельную радость. Его оптимизм, вера в человека кажутся фантастическими. Но он никогда не смотрел на мир через розовые очки. Гаспринский обладал великой способностью увидеть жизнь в движении, в эволюционном развитии. В каждом человеке он замечал личность в ее связи с миром и Богом. Средневековая мусульманская схоластика и деспотические режимы Востока подчинили личность государству, но это противоречило канонам Ислама с его идеей о свободе личности и об отсутствии посредников в лице духовенства между Богом и человеком. Великие богословы Курсави и Марджани сформулировали это теоретически, Гаспринский же видел, как можно добиться развития личности, ее освобождения от коллективизма средневековья. "Тарджеман-бабай" показывает те тысячи связей, которые соединяли мусульман России со всем миром и между собой, делает все для упрочения этих связей, для того, чтобы мусульмане могли самостоятельно выбрать себе путь из тысячи дорог.
"Тарджеман" был органом горячих сторонников европейского пути развития нации. Тысячи читателей газеты знакомились с позициями наиболее образованных мусульман России. Гаспринскому удавалось убедить своих противников в том, что его идеи являются единственно правильными.
Пресса уделяла огромное внимание формированию национальной элиты. До этого европейски - образованные люди, отходили от духовной жизни нации, ассимилировались, как, например, роды Хальфиных и Ибрагимовых. Среди ряда мурз, получивших только русскоязычное образование, было слабым знание татарского литературного языка. Так редактор «Казан Мюхбире» и лидер татарских либералов города Саид-Гирей Алкин в принципе не писал по-татарски. Постоянным фактором была эмиграцию татарской интеллектуальной элиты в страны мусульманского мира. В Египет уехали еще соратники Курсави. Основатель современной беллетристики и автор первого татарского романа Муса Акъегет заде уехал в Стамбул, где преподавал в Высшей школе военного командования и стал одним из основателей турецкой политэкономии.
В доджадидскую эпоху татарское общество не давало возможности для самореализации этих людей, их реального влияния на развитие нации. Татарская пресса дала возможности для постоянного участия этой новой элиты в жизни общества, прорвала их одиночество. Теперь образованная личность, приложившая незаурядные усилия для своего образования, преодолевшая многие преграды оказывалась в центре национальной жизни. Вспомним пример Садри Максуди. Гаспринский призывал руководствоваться примером Садри Максуди, который получил мусульманское, русское и европейское образование, встречался для выработки жизненной позиции со Львом Толстым и классиком турецкой литературы Ахмедом Мидхатом. В «Тарджемане» положительно оценивается его первый роман, газета дает ему напутствие для поездки на учебу в Париж, а по возвращению в Россию Гаспринский обеспечивает его избрание в члены ЦК «Иттифака». Газеты регулярно освещают деятельность Максуди в Думе, предоставляют ему трибуну для выступлений.
Таким образом, светская интеллигенция занимает нишу учителей джадидских мектебов и медресе-мугаллиомв, работников издательств и типографий, сотрудников печатных изданий. Если светская интеллигенция, воспитанная Ильминским и в целом в русских учебных заведениях, не сумела стать группой национальной элиты, то интеллигенция из числа соратников Гаспринского смогла уничтожить монополию духовенства в системе образования и духовного развития нации.
Новая картина мира буквально взорвала старую, которая не выходила зачастую за пределы слободы или деревенской околицы. Как любое средневековое общество мусульмане России жили мифами о мире и о себе. Основными постулатами были слепая преданность догматическому толкованию Ислама, а также миф о белом царе (русском императоре) и турецком халифе-султане, в образах которых сливались бесчисленные реальные и легендарные правители. Единственным источником истины были старые книги, чем древнее и толще, тем вернее. Гаспринский уничтожил фантомы и на их место поставил реальных людей. Он проводил идеи воспитания из мусульман российских граждан, обладающих одновременно всем спектром прав и несущих ответственность за развитие России.
Национальное просвещение политизирует татарскую молодежь, заставляя ее переоценивать основы нации и религии. В доносе консерваторов-кадимистов утверждалось, что Гаспринский и его соратники "портили нашу мусульманскую молодежь и теперь заразят мирный народ, если не вывести вон новометодников... наши мусульмане станут помышлять о ханстве". Однако именно Гаспринский был противником реакционной концепции "дар-уль-харб" — "дома войны", объявлявшей все территории немусульманских государств полем битвы за торжество веры. По этой концепции, любой, знающий "язык неверных", учащийся, общающийся с ними, одевающийся в их платье, да и просто едящий с ними, становился вероотступником. Это деление всегда было неприемлемо для Гаспринского, с ним он боролся до конца жизни.
Гаспринский неоднократно подчеркивает, что эпоха средневековых ханств прошла, и мусульмане из подданных средневековых государств должны превратиться в граждан государства Нового времени. Вековой фатализм, неприятие изменений сменились верой в возможность реформ, выгодных для нации и Ислама и соответствующих сути Корана. Гаспринский максимально использует идеи реформаторства, творческого духа в Исламе, ссылаясь на то, что даже пророк Мухаммад говорил о необходимости изменений в жизни "уммы" (исламской нации) в соответствии с потребностями времени.
В 1890-х гг. в Казани, Петербурге, Троицке, Касимове, Астрахани, Семипалатинске начинается создание благотворительных обществ — культурных центров общин, имеющих коллегиальное управление в противовес единоличному главенству в общине традиционной. Ориентация благотворительных обществ на развитие светского образования привлекала молодежь, стремившуюся к устройству в жизни в соответствии с изменившимися условиями.
Идеи Гаспринского дали толчок для развития и политического движения. Его учеником был будущий создатель правительства и парламента нашей культурно-национальной автономии Садри Максуди. Гаспринский становится ключевой фигурой всех трех всероссийских мусульманских съездов, проходивших в 1905 — 1906 гг. Он добивается принятия своей программы религиозной и образовательной автономии, признания "тюрки" официальным языком нации и создания общероссийской партии мусульманской элиты "Иттифак-эль-муслимин".
В 1906 г. на выборах в I Государственную Думу "Иттифак" получает все депутатские мандаты мусульман. Юсуфу Акчуре удается добиться согласия кадетов на религиозную и культурно-национальную автономию мусульман и признание "тюрки" языком преподавания в государственных школах. Однако репрессии царского правительства перечеркивают все планы. Мусульмане не получают никаких новых прав, "Иттифаку" отказывают в регистрации, эмигрирует или высылается ряд виднейших деятелей партии и планируемой автономии. Радикальные настроения проникают в молодежную среду, где имя Гаспринского начинает подвергаться поношениям. Окончательный удар планам тюркского единства и компромисса с Россией наносится отказом Государственной Думы (1910 г.) признать "тюрки" в качестве языка преподавания в начальной государственной школе. Правительство Столыпина переходит к политике прямых репрессий. В ответ происходит радикализация молодежи и рост антироссийских и протурецких настроений и действий.
По мнению джадидов, если Марджани вернул татарам их прошлое, то Гаспринский создал их настоящее. Не случайно, что Гаспринского называли «Отцом нации», то есть отцом-основателем, воплощающим архетип мудрого и справедливого отца. Многочисленные отклики на смерть Гаспринского отражают именно феномен нации, потерявшей своего отца. Фатих Карими прямо называет его духовным отцом 30 миллионов тюрок-мусульман, который вырвал их из векового прозябания, вернул им волю и уверенность в собственных силах, направил на путь учебы и труда.. Смерть Гаспринского в августе 1914 г. становится своеобразным катарсисом для мусульман России.