Поскольку совсем без "гарантий" обойтись было невозможно, то министры позаботились так гибко сформулировать их, чтобы при случае уклониться от выполнения взятых на себя обязательств. Если, например, решат, что гарантия будет общей, заметил Галифакс, и Германия, являясь одним из государств-гарантов, совершит акт агрессии, избавит ли это остальные страны-гаранты от необходимости прийти на помощь Чехословакии? Если, однако, гарантия будет индивидуальной и другие государства уклонятся от выполнения своих обязательств, Англия может оказаться в одиночестве при оказании помощи Чехословакии.
В ночь на 21 сентября английский и французский посланники в Чехословакии заявили чехословацкому правительству, что, в случае если оно не примет англо-французских предложений, французское правительство не будет выполнять условия договора с Чехословакией:
"Если же чехи объединятся с русскими война может принять характер крестового похода против большевиков. Тогда правительствам Англии и Франции будет очень трудно остаться в стороне". Отсюда видно, что Запад не исключал для себя даже некоторого содействия Германии в ее войне против возможного военного союза Чехословакии и СССР.
Ответ чехословацкого правительства был твердым: если принять подобные условия, то рано или поздно вся Чехословакия будет поглощена Гитлером. Прага также напомнила Парижу о его обязательствах по договору о взаимопомощи. Чемберлен и Даладье холодно ответили, что в таком случае Чехословакии предстоит разбираться в конфликте с Германией самой. Такие вот были союзнички...
Несмотря на отказ Чехословакии повиноваться решению Запада Чемберлен летит в Германию и 22 сентября в Годесберге вновь встречается с Гитлером. При этом английский премьер сообщает фюреру, что Запад полностью принимает предложения немецкой стороны. Но тут Гитлер, понимая заинтересованность Чемберлена в сдаче Судет Германии, едет ва-банк, заявляя, что эти условия его уже больше не удовлетворяют. Теперь он уже требует вместо мирного присоединения Судет на основе свободного волеизъявления их немедленной оккупации. Гитлер добивался главного: утверждения права Германии на гегемонию в Европе, а для этого ему нужно было получить согласие западных держав на применение военной силы.
Чемберлен не мог не знать, что при существовавшем в тот момент времени соотношении вооруженных сил Франция и Чехословакия, почти в два раза превосходили Германию по численности армии, кроме того, Чехословакия обладала мощнейшей системой оборонительных сооружений в Судетах, поэтому Гитлер явно блефовал. Для него война в этих условиях была равносильна самоубийству. Когда генерал Гамелен раскрыл перед английским премьером достаточно оптимистическую картину соотношения сил союзников и Германии и предложил рассмотреть возможность военного решения проблемы, Чемберлен категорически отклонил такой вариант развития событий, заявив:
"А где гарантия, что Германия после этого не станет большевистской?"
Так что для Чемберлена возможность распространения коммунистической идеологии была куда более страшной перспективой, чем распространение фашизма, поэтому он очередной раз пошел навстречу Гитлеру, приняв очередную "уступку" фюрера - его согласие отложить начало эвакуации чехов из судетского района до 1 октября.
Однако такого позора не смогла выдержать не только Франция, но и, даже, кабинет министров, возглавляемый самим Чемберленом. Франция объявила частичную мобилизацию и подтвердила, что выступит на стороне Чехословакии. А 25 сентября Даладье в Лондоне одержал серьезную победу. Под давлением обстоятельств Чемберлен был вынужден согласится информировать Гитлера: если Франция окажется в состоянии войны с Германией из-за чехословацкого вопроса, Великобритания выступит на ее стороне. Это был первый, но далеко не последний случай, когда общественное мнение заставило Чемберлена отказаться от его политики умиротворения.
Буквально в течение суток после этого англо-французского решения вся ситуация в Европе изменилась кардинально. Зарвавшийся агрессор без единого выстрела был поставлен на место.
От немецкого военного атташе в Берлин пришла телеграмма, в которой сообщалось, что объявленная во Франции частичная мобилизация сильно смахивает на мобилизацию всеобщую и что "к шестому дню мобилизации можно ожидать развертывания первых 65 дивизий на границе с Германией". Более того, по мнению военного атташе, для Германии оставалась реальной угроза подвергнуться немедленному нападению из Нижнего Эльзаса и Лотарингии в направлении Майнца при первых же попытках с ее стороны предпринять военные действия в Чехословакии.
Другой немецкий военный атташе, полковник Туссен, телеграфировал из Праги:
"В Праге спокойно... Завершены последние меры по мобилизации. ...Общее число призванных составляет около миллиона человек, в полевых войсках - 800 тысяч...". Так что войска Франции и Чехословакии, вместе взятые, превосходили по численности немецкую армию более чем в два раза.
Президент США Рузвельт и король Швеции Густав V выступили с серьезными предупреждениями Германии. Чехословацкая армия готовилась к отражению агрессии. Великобритания объявила о мобилизации флота. Положение складывалось наихудшим образом для Германии.
Поняв, что одобрения от Запада своей военной агрессии в Судетах Германия не получит, Гитлер 27 сентября идет на попятную и направляет Чемберлену письмо, выдержанное в умеренных тонах. Гитлер писал, что готов дать гарантию безопасности оставшейся части Чехословакии, обсудить детали договора с Прагой, а, главное, он очень хочет мира и не желает войны.
Получив это письмо, Чемберлен, проигнорировав только что данные обязательства военной поддержки Праги, вновь возвращается к пресловутой политике умиротворения и предлагает созвать конференцию с участием Германии, Чехословакии, Великобритании, Франции и Италии, попросив при этом Муссолини выступить посредником с Германией и ходатайствовать перед Гитлером воздержаться от мобилизации.
Гитлер немедленно приглашает глав правительств Великобритании, Франции и Италии в Мюнхен. Однако вопреки своему обещанию, он категорически отказывался говорить с представителями Чехословакии.
Встреча в Мюнхене состоялась 29-30 сентября. В основу дискуссии легли предложения Италии, которые на самом деле были составлены в Берлине и спешно переданы по телефону в Рим. Фактически они мало чем отличались от требований, которые предъявил Гитлер Чемберлену в Годесберге. Тем не менее, судьба Чехословакии уже была предрешена. При этом Чемберлен с Даладье старательно делали вид, что им удалось добиться существенных уступок со стороны Берлина в решении судетской проблемы.
В час ночи 30 сентября 1938 г. Гитлер, Чемберлен, Муссолини и Даладье подписали Мюнхенское соглашение. Вскоре после этого чехословацкие представители были допущены в зал, где оставались только английская и французская делегации. Они уже были информированы о том, что если Мюнхенское соглашение будет отвергнуто, Чехословакии придется остаться наедине с Германией.
Германская армия получала право вступить в Судеты 1 октября с тем, чтобы завершить оккупацию через десять дней. Все военные сооружения на этих территориях чехи обязаны были оставить нетронутыми. Коммерческие, транспортные материалы, особенно подвижной состав железных дорог, передавались немцам неповрежденными. Наконец, не должны были вывозиться продукты питания, товары, скот, сырье и т. д. Сотни тысяч чехов, проживавших в Судетской области, лишались права забрать с собой свой скарб или корову. Это было неприкрытое ограбление страны и ее народа, санкционированное лидерами демократического Запада.
Мюнхенский договор позволил Чемберлену и Гитлеру решить целый ряд политических проблем. Прежде всего, были разрушены остатки французской система коллективной безопасности в Восточной Европе, а Советский Союз загнан в состояние полной политической изоляции. Польша и Венгрия, получив из рук Германии новые территории, были готовы к дальнейшему военному сотрудничеству с Гитлером, что создавало реальные перспективы для заключения военно-политического союза, направленного против Советского Союза.
5. Данцигский срыв и вынужденный отказ Чемберлена от политики умиротворения. Мюнхен не был и не мог являться конечной целью политики умиротворения, поскольку передача Судет Германии не выводила нацистов к границам СССР и, следовательно, не создавала непосредственной угрозы для безопасности Советского Союза. Эту задачу должна была решить согласованная Гитлером и Галифаксом передача Германии Данцига.
Дело в том, что с передачей Данцига и Коридора большая часть внешней польской торговли подпадала бы под контроль Берлина. При этом Польша фактически теряла бы значительную часть своего суверенитета. В этой ситуации Варшаве не оставалось бы ничего другого, как стать покорным немецким сателлитом. Это и обеспечивало Германии выход к советским границам, после чего начало германо-польской агрессии против СССР было бы уже делом времени.
Надо отметить, что польское руководство прекрасно понимало что потеря Данцига была равносильна утрате государственной независимости страны. Так, например, в интервью, которое маршал Рыдз-Смиглы дал 17 июля 1939 года польскому телеграфному агентству он прямо говорит об этом: