Галифакс, получив эту ноту, направил английскому послу в Варшаву Кеннарду телеграмму, в которой поручал ему предупредить польское правительство, чтобы оно не отвечало на провокации гитлеровцев на польско-германской границе. В тот же день сразу же после получения в Париже сообщения о германских предложениях Боннэ потребовал от польского посла, чтобы Польша согласилась принять германские предложения.
В ночь с 30 па 31 августа Гендерсон передал Риббентропу ответ английского правительства о согласии на ведение германо-польских переговоров в ускоренном порядке и о том, что правительство Англии "готово оказать воздействие на Варшаву".
Поскольку решение о начале войны с Польшей в это время уже было принято Гитлером, то Риббентроп формально сослался, что Варшава не выполнила предъявленных к ней условий вовремя не прислав своего специального уполномоченного, и в этой связи английские предложения утратили свою актуальность. Затем он вручил Гендерсону германский ультиматум Польше, состоявший из 16 пунктов
Утром 31 августа английский и французский послы в Варшаве, передали польскому правительству германский ультиматум и потребовали от него положительного ответа. В этот же день Варшава сообщила союзникам о своем согласии на непосредственные переговоры с Германией, хотя было очевидно, что говорить с фашистами можно только о деталях передачи Данцига и Коридора.
Тем не менее, при попытке польского посла в Берлине начать соответствующие переговоры с Риббентропом немецкий министр заявил, что назначенный срок прибытия уполномоченного Варшавы уже истек и на этом основании отказался что-либо обсуждать с Липским.
Учитывая чрезвычайную напряженность отношений с Германией президент Польши издал указ о начале всеобщей мобилизации 29 августа. В этот день заместитель министра иностранных дел Польши граф Шембек пригласил к себе английского и французского послов и заявил им, что президент дал указание о всеобщей мобилизации.
В ответ послы, ссылаясь на ведущиеся англо-германские переговоры, потребовали задержать опубликование декрета о мобилизации. В результате маршал Рыдз-Смиглы отдал приказ отложить начало мобилизации до 11 часов 31 августа. Однако в это время в Варшаве уже приступили к расклейке манифеста о мобилизации, но затем стали срывать его.
Опоздание со всеобщей мобилизацией имело тяжелые последствия для Польши. Польская армия и без того непростительно запаздывала с мобилизацией. Теперь же у в связи с советом своих союзников это опоздание становилось роковым. В итоге германская агрессия застигла Польшу врасплох. Польским резервистам пришлось собираться на призывные пункты уже под ударами немоцко-фашистской авиации. В связи с опозданием мобилизации значительная часть польских вооруженных сил вовсе не смогла принять участия в боях против немецко-фашистских войск.
3. Англо-франко-советские переговоры. В острый военно-политический кризис весны 1939 года, связанный с оккупацией нацистами Чехословакии, Москва вошла в условиях политической изоляции, особенно усугубившийся в результате Мюнхенского сговора Англии, Франции и Германии. Предпринятые наркомом иностранных дел Литвиновым в марте - апреле внешнеполитические акции, направленные на прорыв этой изоляции и установление союзнических отношений с Западом, потерпели полный провал. В этой связи Литвинов был снят с занимаемой должности, а на его место назначен Молотов. Естественно, что это назначение свидетельствовало о смене внешнеполитического курса советского руководства, суть которой сводилась к выходу из изоляции страны путем лавирования между Западом и Германией.
Уже в начале мая Москве стали известны намерения Гитлера начать войну против Польши. В этой связи у Сталина были три возможные стратегии поведения:
- заключить военно-политический союз с Западом, принудив Германию вести войну на два фронта и на территории Польши и Румынии разбить своего смертельного врага;
- заключить союз с Германией и попытаться направить фашистскую агрессию на Запад в надежде, что оба наши противника обескровят друг друга;
- вообще не предпринимать никаких действий, дожидаясь дальнейшего развития международных событий.
Безусловно, наиболее выгодным для СССР был первый вариант стратегии и Сталин буквально до последней минуты (по крайней мере, до 18 августа) активно пытался реализовать его. Однако Запад был явно не намерен идти на равноправный союз с Москвой. Для Чемберлена военный союз с коммунистической Россией изначально казался абсолютно неприемлемым вариантом. Тем не менее, уже в ходе мартовского международного кризиса Запад был вынужден начать диалог с СССР.
18 марта на следующий день после получения Лондоном информации о германском ультиматуме Румынии английский посол в Москве Сидс обратился к Литвинову с запросом: какую позицию займет Советский Союз в случае германской агрессии против Румынии. В этот же день Сидсу было передан ответ Советского правительства с предложением о созыве международной конференции с участием СССР, Англии, Франции, Польши, Румынии и Турции с целью выработки на ней решений о коллективных мерах по защите мира и безопасности в Европе, которые могли бы остановить фашистских агрессоров.
19 марта Галифакс заявил советскому полпреду в Лондоне, что созыв предложенной советским правительством конференции был бы преждевременным.
21 марта британское правительство выступило с предложением, чтобы Англия, Франция, СССР и Польша опубликовали декларацию о том, что в случае каких-либо действий, представляющих угрозу политической независимости любого европейского государства, они "обязуются немедленно совещаться о тех шагах, которые должны быть предприняты для общего сопротивления таким действиям".
Опубликование такой декларации не могло быть сколько-нибудь серьезным средством противодействия агрессии. Но поскольку и такая декларация могла явиться хотя бы небольшим шагом вперед в деле создания фронта защиты мира, СССР на следующий же день дало свое согласие на ее опубликование.
Однако через несколько дней заместитель министра иностранных дел Англии Кадоган сообщил советскому полпреду, что "поляки совершенно категорически, румыны в менее решительной форме заявили, что они не примкнут ни к какой комбинации (в форме ли декларации или какой-либо иной), если участником ее будет также СССР".
15 апреля Сидс официально предложил Москве опубликовать декларацию о том, что любой европейский сосед Советского Союза может рассчитывать в случае агрессии на советскую помощь, если он признает эту помощь желательной. Это предложение предусматривало оказание Советским Союзом помощи как Польше и Румынии, которые имели англо-французские гарантии, так и другим европейским соседям СССР - Латвии, Эстонии и Финляндии, которые таких гарантий не имели.
По сути, английское предложение было чистейшей провокацией. Лондон предлагал Советской России, относительно которой считал, что: "ее наступательные возможности ничтожны", принять на себя односторонние гарантии целому ряду стран, которые категорически выступали против таких гарантий со стороны СССР, ни чего при этом не получая взамен. В результате такого шага Москва, даже против своей воли, могла быть вовлечена в войну с Германией, чего Чемберлен и добивался все эти годы. Естественно, эти предложения Москва отклонила.
17 апреля Советский Союз обратился к Англии и Франции с предложением о заключение между Англией, Францией и СССР соглашения о взаимной помощи, предусматривающей оказание тремя державами поддержки стран Восточной Европы, граничивших с СССР, в случае агрессии против них. В соответствии с советскими предложениями три державы должны были в кратчайший срок заключить военную конвенцию и установить размеры и формы военной помощи, оказываемой каждой из них жертве агрессии. В документе говорилось:
"1. Англия, Франция, СССР заключают между собой соглашение сроком на 5 -- 10 лет о взаимном обязательстве оказывать друг другу немедленно всяческую помощь, включая военную, в случае агрессии в Европе против любого из договаривающихся государств.
2. Англия, Франция, СССР обязуются оказывать всяческую, в том числе и военную, помощь восточноевропейским государствам, расположенным между Балтийским и Черным морями и граничащим с СССР, в случае агрессии против этих государств.,
3. Англия, Франция и СССР обязуются в кратчайший срок обсудить и установить размеры и формы военной помощи, оказываемой каждым из этих государств во исполнение її 1 и 2...
6. Англия, Франция и СССР обязуются, после открытия военных действий, не вступать в какие бы то ни было переговоры и не заключать мира с агрессорами отдельно друг от друга и без общего всех трех держав согласия".
Предложения Москвы были встречены английским и французским правительствами в штыки. Так, например, в записке, подготовленной Кадоганом для внешнеполитического комитета правительства говорилось, что советское предложение ставит нас в "чрезвычайно затруднительное положение. Мы должны взвесить пользу от бумажного обязательства России присоединиться в войне к нам и ущерб, который мы потерпим от открытого объединения с Россией". Кадоган утверждал, что с практической точки зрения все говорит "против принятия русского предложения". Однако если Англия открыто отвергнет советское предложение, то существует опасность того, что Советы могут заключить с Германией какое-то соглашение о невмешательстве.