Теория институциональных матриц реализует, на наш взгляд, ту назревшую потребность в цельности восприятия мира, в которой находит свое выражение и культурная «восточная» когнитивная «обобщающая антиредукционистская» модель Востока (Ю.И. Александров), и «характерно-новоевропейские ценности, то есть интеллектуальные, этические, "экзистенциальные" структурообразующие привычки» современной науки (Балла). Эвристический потенциал теории институциональных матриц, которую европейские коллеги называют “IMT paradigm” (парадигма Институциональных Матриц Теории), а индийские специалисты нарекли ”X- and Y-theory”, может быть определен количеством работ, в которых она используется в качестве методологии эмпирических исследований. По известным нам данным, число таких публикаций за период с 2001 по 2008 гг. составило более 120[7]. Мы полагаем, что и в данном случае теория институциональных матриц позволяет дать необходимые методологические средства как для понимания особенностей китайских реформ, так и для сравнительного анализа китайской модели и стратегий реформирования в других странах на основе единой терминологии.
ЧАСТЬ 2. АНАЛИЗ КИТАЙСКИХ РЕФОРМ:
ДВЕ ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПЛАТФОРМЫ
В этой части дадим анализ китайских реформ, используя в качестве теоретических подходов как теорию институциональных матриц, так и подход на основе дихотомии понятий «социализм-капитализм». Они, на наш взгляд, в отличие от цивилизационного подхода, более адекватны для исследования складывающейся китайской модели экономики и общества. Являются ли используемые подходы дополнительными или конкурирующими? Задача доклада – спровоцировать дискуссию по этой теме. На наш взгляд, такая дискуссия позволит приблизиться к пониманию сути происходящих в современной Китае преобразований и оценить их перспективы для обобщения или возможной трансляции китайского опыта.
Наше дальнейшее изложение исходит из презумпции принадлежности Китая к государству, в котором доминируют институты Х-матрицы, то есть редистрибутивной экономики, унитарного политического устройства и преобладающих коммунитарных ценностей, и декларирующему социалистический путь развития.
3. История и содержание китайских реформ
Действительно, вплоть до середины Х1Х века развитие Китая происходило в лоне азиатского способа производства с его различными этапами-циклами. Древнее китайское государство пыталось регулировать все сферы не только политической, но и социальной и экономической жизни общества (строительство ирригационных сооружений, передел земли, освоение целины, налоги, акцизы, монополия на производство железа, соли и т.п.). Все управление было построено на неограниченной и сакральной власти императора (восточная деспотия). Правящие верхи существовали за счет централизованной редистрибуции ренты-налога, выплачиваемого подданными. Защита людей от произвола властей осуществлялась в рамках «социальных корпораций» (община, клан) как своеобразной формы взаимодействия государства и общества. Всесильное государство, не терпящее конкурентов казны и нарушителей установленных норм, сдерживало развитие частной собственности. Товарно-денежные отношений с самого начала также было сильно ограничено государственной властью, опасавшейся резких имущественных различий, разорения крестьянства и появления в лице богачей самостоятельной социально-политической силы, которая могла бы противостоять всевластию правителя. Такой «раскладке сил» в пользу государственного начала способствовали сложившееся соотношение основных производственных факторов – земли и населения - и господствовавшее конфуцианское учение с приматом общественной пользы над корыстным частным интересом. Проникновение капитализма в середине Х1Х в. превратило Китай в особую общность переходного типа с синтезом трех начал: «европейское (иностранный сектор) – переходное (национальный капитализм) – азиатское (традиционные экономика и социум» (Непомнин, Меньшиков). Национальная социально-экономическая матрица не была целиком разрушена, но процесс ее деформации значительно ускорился.
Победа революции 1949 г. означала поворот Китая на рельсы социалистического – по декларированию заявленных целей - развития. Важную роль в победе коммунистов сыграла особая расстановка политических сил. Но предпочтение социализма в Китае можно объяснить также прочными традициями специфических институтов государственной власти и собственности, а также культурным наследием, которое помогло широкому восприятию марксистской теории о неоспоримых преимуществах «общественной собственности на средства производства» и коллективистских начал общественной жизни. Советский Союз, с которым установились тесные узы дружбы, стал военным союзником, экономическим донором, образцом преодоления отсталости от Запада на отличных от него институциональных траекториях.
В первые годы существования КНР были проведены важные общедемократические преобразования и сохранялась политика классового союза с национальной буржуазией (т.н. политика «новой демократии»). Но уже в конце 1953 г. была официально одобрена «генеральная линия переходного периода», а принятая в 1954 г. первая китайская Конституция провозгласила задачу последовательного перехода страны к социализму. Проведенные в последующие два года преобразования в промышленности, торговле и сельском хозяйстве вылились в ликвидацию частной собственности не только национальной, но и мелкой буржуазии, ремесленников и крестьянства, что и дало основание заявить на УШ съезде КПК в 1956 г. о полной победе социализма.
В конце 50-х годов на общем фоне успехов первой пятилетки развернулась жесткая борьба между двумя политическими силами («линиями») по вопросам социально-экономического развития страны и дальнейшего социалистического строительства. Можно говорить о столкновении двух моделей хозяйственного механизма и тактических методов – «планово-рыночной» и «антирыночной», «эволюционной» и «скачковой» (китайский прототип «шоковой терапии» с иным содержанием). Состоявшаяся в мае 1958 г. 2-ая сессия УШ съезда КПК поддержала курс «большого скачка», направленный на резкое ускорение темпов экономического роста и обобществления производства, превращения Китая в главный форпост социализма в мире. Марксистские тезисы о бестоварном коммунистическом хозяйстве и социальной справедливости фактически служили прикрытием внеэкономического принуждения к труду и грубой уравниловки. Вторичная попытка «большого скачка» была предпринята в годы «культурной революции» с аналогичными трагическими последствиями.
Сложившаяся к концу 70-х годов хозяйственная система отличалась слабым развитием товарно-денежных отношений, господством государственной формы собственности, директивным характером управления, иерархическим соподчинением субъектов хозяйственной деятельности. Эта система в китайской экономической литературе маркируется как «традиционная модель» централизованной плановой экономики. В целом дореформенную экономическую систему можно определить как сочетание продуктообменного хозяйства с элементами планирования и унаследованными от прошлого остатками типично натурального хозяйства.
Современные китайские экономисты нередко называют дореформенную экономическую политику «неудачной», возлагают на нее ответственность за недостаточно высокие темпы роста, низкую эффективность и медленные сдвиги в жизненном уровне населения. Но на наш взгляд, плановая система (правильнее сказать, полуплановая) в целом себя оправдала, позволив сконцентрировать скудные материальные и финансовые ресурсы и начать ускоренную индустриализацию. За первые 30 лет своего существования Китай из чисто аграрной страны превратился в аграрно-индустриальную державу с многоотраслевой промышленной системой. Другое дело, что по мере экономического развития, разрастания числа хозяйственных единиц, появления все более сложных структурных и технических задач и без того недостаточная маневренность принятия управленческих решений стала прогрессивно ухудшаться. Развитие экономики сопровождалось значительной деформацией экономической структуры (в пользу тяжелой промышленности), и за достигнутый прогресс была заплачена слишком высокая цена в виде лишений населения и растрат ресурсов.
Начав экономические реформы на десятилетие раньше других социалистических стран (они стартовали в 1978 г. после решений 3-го Пленума КПК 11-го созыва), Китай оказался в этом деле первопроходцем. Не отступая от идеологической приверженности социалистическим принципам хозяйствования и сохраняя тезис о «господстве общественной собственности на средства производства», разработчики стратегии реформ пошли на полный разрыв с прежней догматической «традиционной» моделью социализма в ее маоистском варианте, основанной на административно-командных методах управления, широком обобществлении производства и внешнеэкономической замкнутости, выступили за постепенную демократизацию общественной жизни, но без посягательств на решающую политическую и экономическую роль государства и коммунистической партии. Именно такое содержание вкладывалось в официальное понятие «социализма с китайской спецификой».
Вместе с тем китайские лидеры решительно отказались от прямого следования рецептам МВФ, от проведения «шоковой терапии» и полной либерализации экономики с предоставлением приоритета частной собственности. В хозяйственных преобразованиях преобладал принцип расширения хозяйственной самостоятельности предприятий, дозированного подключения частного сектора и расширения сферы рыночных отношений. К акционированию крупных предприятий подходили крайне осторожно с проведением многочисленных хозяйственных экспериментов.