То обстоятельство, что в народной среде сложилось именно такое представление о характере политики правящих групп в Речи Посполитой, позволяет объяснить, почему после прекращения преследований и легализации православной иерархии в настроениях населения Восточной Украины не произошло заметных перемен. Поскольку в этой среде именно казачество воспринималось как главный защитник прав «русского народа» и «русской веры», а правительство продолжало принимать меры, направленные на «уменьшение» его численности, то население Восточной Украины не видело изменений в политике правительства и считало, что меры по внедрению «латинской» веры лишь отложены на время[52]. В 1635 г., когда правительство после разрушения Кодака ввело на территорию Украины войска, здесь сразу же распространился слух, что поляки «хотят православную крестьянскую веру разорить и церкви поломать, а козаков всех и жон их и детей побить, а достальных казаков и мещан привести в свою в лятцкую веру»[53]. С началом восстания 1637–1638 гг. снова заговорили, что поляки намерены «казаков до однова побить» и «в черкаских городех учинить унею —римскую веру»[54].
Утверждение в массовом сознании представления о том, что казачество является главным защитником «русской» веры и единственным серьезным препятствием на пути к утверждению на территории Украины «латинской» веры, оказывало сильное воздействие на отношение простого населения к разным слоям украинского общества. Если казачество борется с «ляхами» за православие, то те социальные группы, которые не поддерживают казаков, есть основание рассматривать как приверженцев «латинской» веры.
Именно таким ходом рассуждений можно объяснить появление в рассказах начала 30-х гг. по адресу реестровых казаков («кто переписались к ляхом попрежнему в казачий список») обвинений, что те «обляшились», «в ляцкую веру передались»[55]. Эти обвинения усилились, когда реестровая старшина не поддержала казацкое восстание 1637–1638 гг. Беглецы, искавшие после поражения восстания спасения на русской территории, обвиняли реестровых казаков в том, что те «учели быть с поляки в папежской латынской вере заодно», «с ляхами стали ляцкую веру веровать под юнею»[56]. Таким образом, выступление реестровых казаков с правительством против своих товарищей оценивалось как акт предательства своей веры и своего народа.
Аналогичную эволюцию и по тем же причинам пережило и отношение к высшему православному духовенству и его главе — Киевскому митрополиту Петру (Могиле). Отношения казачества с митрополитом, и ранее бывшие прохладными (недовольство казаков его участием в переговорах с униатами в конце 20-х гг. XVII в., преподаванием латинского языка в Киево-Могилянской академии), обострились с началом казацкого восстания в 1637 г. Как рассказывал есаул Черкасского полка Ф. Щербина, казацкая рада обратилась к митрополиту, «чтоб он был с ними в православной крестьянской вере и в соединенье», однако он «к черкасом не поехал и никово к ним не прислал». Такое поведение митрополита в момент, когда казаки намеревались воевать «за веру» против ляхов, привело их к убеждению, что Киевский митрополит «православные крестьянские веры отступил и принял папежскую веру»[57]. Эти подозрения распространились в 1637–1638 гг. столь широко, что захватили, как известно, даже часть православного монашества.
Все это позволяет сделать вывод, что утверждение представления о казачестве как главном защитнике «русской веры» от посягательств «ляхов» сопровождалось на протяжении 20–30-х гг. XVII в. дискредитацией в массовом народном сознании тех социальных групп украинского общества, которые не хотели поддерживать борьбу казачества против властей Речи Посполитой. Есть основания думать, что накануне восстания для широких слоев населения Восточной Украины истинными борцами «за веру» были лишь отряды «неписьменных» казаков, нашедших приют в Запорожье.
О настроениях в этой среде сохранилось свидетельство «полоняника» Ефима Михайлова, встречавшегося на Запорожье весной 1646 г. с одним из таких отрядов. По его словам, казаки собирались идти «войною вскоре в Полшю на ляхов... за то, что, де, ляхи их, литовских людей, неволят, не велять им быть в крестьянской вере, а чтоб, де, они были с ними, ляхами, в люторской вере»[58]. Это свидетельство дает представление об отношении простых людей к религиозным конфликтам своей эпохи: они не всегда понимали, какой именно веры держались «ляхи», но решительно отвергали ее: это была вера «иного» народа, которую навязывали им силой.
[1] Обоснование предложенных здесь причин заключения Брестской унии дано в исследовании, выполненном М. В. Дмитриевым, Б. Н. Флорей и С. Г. Яковенко, «Брестская уния и общественно-политическая борьба на Украине и в Белоруссии в конце XVI — первой половине XVII в. Ч. 1: Брестская уния 1596 г.: Исторические причины» (М., 1996).
[2] Плохий С. Н. Папство и Украина. Политика Римской курии на украинских землях в XVI–XVII вв. Киев, 1989. С. 155–156.
[3] Там же. С. 103–104; Chodynicki К. Koњciуі prawosіawny a Rzeczpospolita Polska. Zarys historyczny, 1370–1632. Warszawa, 1934. С. 450–452.
[4] См., например, признания Ф. Скуминовича, что Русь оставили «панята и шляхетские семьи, так что теперь едва можно найти Русь в Руси» (pani№ta у schlacheckie familie, їe teraz Rusi w Rusi zaledwo znaydzie.— Цит. по: Голубев С. Т. Киевский митрополит Петр Могила и его сподвижники. Киев, 1898. Т. 2. Прил. С. 278).
[5] Любопытно, что подобный довод привел впоследствии король Владислав IV, добиваясь соглашения между православными и униатами (Там же. С. 123–124).
[6] Szegda M. Dziaіalnoњж prawno-organizacyjna metropolity Jуzefa IV Welamina Rutskiego (1613–1637). Warszawa, 1967. С. 178–179.
[7] Архив Юго-Западной России. Ч. 1. Т. 7. С. 506; Т. 8. Ч. 1. Вып. 1. С. 584–590, 727–730.
[8] Жукович П. Н. Сеймовая борьба православного западнорусского дворянства с церковной унией: (С 1609). СПб., 1908. Вып. 4: (1623–1625). С. 55–57.
[9] Акты, относящиеся к истории Западной России. Т. 4. № 224.
[10] Голубев С. Т. Киевский митрополит Петр Могила. Киев, 1883. Т. 1. С. 226.
[11] Шмурло Е. Ф. Римская курия на православном Востоке в 1609–1654 гг. Прага, 1928.
[12] Там же. С. 53–57, 305–306.
[13] Жукович П. Н. Материалы для истории Киевского и Львовского Соборов 1629 г. // Записки Императорской Академии наук по историко-филологическому отделению. СПб., 1911. Т. 8. № 15. С. 14.
[14] Плохий С. Н. Папство и Украина. С. 140–145.
[15] Голубев С. Т. Киевский митрополит Петр Могила... Т. 2. С. 147–148.
[16] Плохий С. Н. Папство и Украина. С. 171–173.
[17] Голубев С. Т. Киевский митрополит Петр Могила... Т. 1. Прил. № 56.
[18] Жукович П. Н. Материалы для истории // Записки имп. Академии наук по историко-филологическому отделению. Т. 8. № 15. С. 19.
[19] Сохранившиеся грамоты короля Владислава IV Перемышльским епископам Ивану Попелю, а затем Семену Гулевичу (см.: Голубев С. Т. Киевский митрополит Петр Могила... Т. 2. Прил. № 3, 20) ясно показывают, что король назначал епископов из числа кандидатов, предложенных ему местным духовенством и шляхтой.
[20] Подробнее об этих соглашениях, обстановке, в которой они заключались, о роли политических группировок в выработке их окончательного текста см.: Dziкgelewski J. О tolerancjк dla zdominowanych: Polityka wyznaniowa Rzeczy Pospolitej w latach panowania Wіadysіawa IV. Warszawa, 1986. С. 18–22, 22–23, 27, 28, 31–32, 40–41, 52–57, 60–61, 63–64, 67–82, 86, 90.
[21] Голубев С. Т. Киевский митрополит Петр Могила... Т. 2. С. 236, 238.
[22] Шмурло Е. Ф. Римская курия и православный Восток. С. 158–160.
[23] Подробный анализ проекта см.: Sysyn F. Between Poland and the Ukraine: The Dilemma of Adam Kysil, 1600–1653. Cambridge (Massachusetts), 1985. С. 122–124.
[24] О позиции Римской курии подробнее см.: Плохий С. Н. Папство и Украина. С. 131–132, 143–145.
[25] Жукович П. Н. Материалы для истории // Записки имп. Академии наук по историко-филологическому отделению. Т. 8. № 15. С. 8.
[26] Там же. № 15. C. 9.
[27] «Budiet unia Archymandarczykowi [т. е. Петру (Могиле), архимандриту Киево-Печерского монастыря.— Б. Ф.] da i Borieckomu takaia, iak wojtowi pierszej». Казаки, говорившие это, имели в виду убитого ими за пропаганду унии киевского войта Ходыку (Там же. С. 11).
[28] Там же. С. 12.
[29] Плохий С. Н. Папство и Украина. С. 140–141, 152.
[30] РГАДА. Ф. 79 (Сношения России с Польшей). Кн. 38. Л. 12 об., 28, 163.
[31] Там же. Ф. 210 (Разрядный приказ). Приказной стол. Стб. 10. Л. 229.
[32] Там же. Стб. 40. Л. 81.
[33] Там же. Л. 438.
[34] Пример такого рода терминологии см. в рассказе о действиях Иосафата Кунцевича в Витебске: «Нарушил белорусскую веру полоцкой владыка и церкви запечатаны... а которые в их ляцкую веру почали веровать, и тем, деи, церкви розпечатаны» (РГАДА. Ф. 210 (Разрядный приказ). Приказной стол. Стб. 10. Л. 38).
[35] РГАДА. Ф. 79 (Сношения России с Польшей). Кн. 30. Л. 669–670.
[36] Там же. Кн. 38. Л. 206.
[37] Там же. Ф. 210 (Разрядный приказ). Новгородский стол. Стб. 8. С. 161.
[38] Там же. Приказной стол. Стб. 10. Л. 250.
[39] Воссоединение Украины с Россией: Документы и материалы. М., 1954. Т. 1: 1620–1647 гг. № 67.
[40] РГАДА. Ф. 79 (Сношения России с Польшей). Кн. 38. Л. 27 об., 28.
[41] Там же. Ф. 210 (Разрядный приказ). Приказной стол. Стб. 3. Л. 319.
[42] Там же. Стб. 10. Л. 206.
[43] Там же. Ф. 79 (Сношения России с Польшей). Кн. 38. Л. 170.
[44] Там же. Ф. 210 (Разрядный приказ). Приказной стол. Стб. 3. Л. 319.
[45] «Хотят, де, за веру битца с поляки, потому, что, деи, третеи год манят, хотят церкви отпечатать да лгут» (Там же. Стб. 10. Л. 117).
[46] Там же. Стб. 3. Л. 133.
[47] Там же. Л. 2, 8.
[48] Там же. Стб. 10. Л. 117.
[49] Там же. Л. 200, 206.
[50] Там же. Л. 198.
[51] Воссоединение Украины с Россией: Документы и материалы. Т. 1. № 27. С. 57; упоминалось также о плане выселения казаков «в Лифлянские городы и уезды» (РГАДА. Ф. 210 (Разрядный приказ). Приказной стол. Стб. 12. Л. 79).
[52] Как говорилось в одном из сообщений, «веры, де, крестьянские поляки в Киеве и по иным городам... еще не отымают и церквей крестьянских не ломают» (Там же. Белгородский стол. Стб. 64. Л. 139).
[53] Воссоединение Украины с Россией: Документы и материалы. Т. 1. № 92. С. 159.
[54] РГАДА. Ф. 210 (Разрядный приказ). Белгородский стол. Стб. 82. Л. 45.
[55] Воссоединение Украины с Россией: Документы и материалы. Т. 1. № 65. С. 114; РГАДА. Ф. 210 (Разрядный приказ). Приказной стол. Стб. 40. Л. 40.
[56] Там же. Белгородский стол. Стб. 82. Л. 77, 195.
[57] Там же. Стб. 82. Л. 77–79.
[58] Там же. Приказной стол. Стб. 562. Л. 9–11.