Такие взгляды были присущи образованной элите городов не только хорватского, но и сербского Приморья. Во вводной части «Летописи попа Дуклянина» — памятника, созданного в одном из главных центров этого региона в Баре,— помещен вымышленный рассказ о существовавшем некогда в прошлом королевстве Святополка (в его состав входили и сербские, и хорватские земли). Согласно этому рассказу, после принятия жителями королевства христианства его религиозные и политические учреждения были созданы на основе изучения «древних привилегий», а их тексты были доставлены из Рима и Константинополя при участии папских легатов и послов византийского императора Михаила[37]. Если, как полагают некоторые исследователи, создание этой легенды отнести к XIV в.[38], то это было бы еще более веским свидетельством устойчивости тех воззрений, о которых говорилось выше.
Отношения между Церквами на сербских землях в XI–XII вв. отличались особой сложностью. Здесь не только сталкивались границы сфер юрисдикции церковных центров разных конфессий, но и сами эти центры постоянно выдвигали притязания на земли, находившиеся в ведении другой Церкви. Византийская митрополия в Диррахиуме притязала на господство над католическими епископиями сербского Приморья, ссылаясь на решения императора Льва III, которые не признавала Римская курия, а учрежденная в 1089 г. католическая митрополия в Баре стремилась расширить сферу своей юрисдикции на земли континентальной Сербии, входившие в сферу действия православного архиепископства в Охриде[39].
Учитывая, что главный источник, содержащий сведения о жизни сербских земель в XI–ХII вв., «Летопись попа Дуклянина», был написан клириком, связанным с интересами митрополии в Баре, можно было бы ожидать, что соперничество, о котором говорилось выше, отразится на страницах летописи и его составитель будет следить за связью между политическими успехами отдельных правителей и распространением той конфессии, к которой они принадлежат. С этой точки зрения особый интерес представляют заключительные разделы памятника, посвященные описанию борьбы за власть на территории прилегавшей к Приморью Зеты. В этой борьбе участвовали не только представители разных ветвей местной династии, исповедовавшей католицизм, но и православные правители Рашки. Но конфессиональные пристрастия автора не находят в этих текстах никакого отражения. Более того, его одобрительной оценки удостаиваются такие правители, как Владимир, возведенный на престол жупаном Рашки Вуканом и женатый на его дочери, а также Грубеша и Градихна, занявшие трон при прямой поддержке византийского императора[40],— все они обеспечивали мир в стране и справедливо правили народом. Из самого повествования клирика из Бара, не располагая другими данными, вообще нельзя было бы сделать вывод, что участвовавшие в событиях византийские полководцы и князья Зеты принадлежали к разным конфессиям.
Такие особенности повествования наиболее естественно было бы объяснить тем, что отношения между сербскими правителями и знатью, принадлежавшей к разным конфессиям, отличались взаимной терпимостью, и это должен был учитывать клирик, адресовавший свой труд высокопоставленной верхушке светского общества Зеты. Вывод, полученный на основе косвенных свидетельств литературного памятника, подкрепляет искусствоведческий анализ памятников сербской культуры конца XII в. Успенский собор Студеницкой лавры (1190 г.), в котором покоится гроб объединителя сербских земель и православного святого Стефана Немани, представляет собой типичное для византийского круга крестово-купольное здание, но украшенное скульптурным декором, характерным для романского мира. Евангелие, написанное в конце XII в. для брата Стефана Немани, Мирослава, также украшено изображениями и орнаментом, восходящим к романским образцам[41]. Таким образом, взаимная терпимость создавала благоприятную обстановку для обмена духовными ценностями, созданными культурами с разной конфессиональной ориентацией.
Вместе с тем ко 2-й половине XII в. осложнение отношений между конфессиями, по-видимому, стало отражаться на развитии отношений в регионе. Об этом заставляют думать сообщения биографов Стефана Немани о двух крещениях своего героя. Согласно более подробному изложению его сына, Стефана Первовенчанного, в детстве Неманя был окрещен в Зете по латинскому обряду, а затем «сподоби се вьторое крещение приети от рукы светителя и архиерея посреде Срьпскые земли»[42]. Ни Стефан Первовенчанный, ни его брат, другой биограф Немани — святой Савва, не дали никакого объяснения этому факту (Савва Неманич лишь сравнил два крещения Немани с двумя монашескими обетами — пострижением и принятием схимы)[43]. Некоторое объяснение дает свидетельство «Хиландарской летописи» о том, что крещение Немани состоялось на 30-м году его жизни[44]. Изучение биографии создателя Сербского государства привело исследователей к заключению, что повторное крещение Немани имело место в то время, когда он стал самостоятельным правителем, получив земли в управление от византийского императора Мануила[45]. Очевидно, управление православными подданными требовало уже в то время подтверждения своей верности православию от правителя, чья конфессиональная ориентация вызывала сомнения. Возможно, впрочем, что соответствующие требования исходили от византийского двора и не отражали настроений в сербском обществе.
Другой такой промежуточной зоной было Венгерское королевство. В середине — 2-й половине X в. территория этого государства стала объектом миссионерской деятельности одновременно и Константинопольской и Римской Церквей[46]. Хотя к концу X в. Римская Церковь являлась здесь господствующей, государственной, в XI–XII вв. Венгрия занимала особое место в ряду государств латинской Европы. Так, правящая династия Арпадов, исповедовавшая католицизм и поддерживавшая католическую Церковь на территории своего государства, одновременно имела тесные связи с Константинополем. Символическим отражением этого особого места Венгрии в европейской системе государств может служить главная королевская регалия этого государства — корона святого Стефана, которая в современном виде представляет собой соединение двух предметов — «латинской» короны, полученной Стефаном от правителей Священной Римской империи, и «византийской» короны, присланной императором Константином IX Мономахом одному из его преемников — Гезе I[47].
Такая ориентация венгерских правящих верхов проявилась и в возникавших в этот период памятниках местной агиографии. Например, в т. н. Большом житии святого Стефана — апостола венгров, написанном в связи с его канонизацией в 1083 г., содержится рассказ о том, как Стефан построил христианские храмы одновременно в Иерусалиме, Риме и Константинополе, названном при этом «царствующим градом»[48]. В другом Житии Стефана, написанном в начале XII в. епископом Хартвиком, в рассказе о смерти его сына Эмерика говорится о некоем «греческом епископе», который видел, как душу покойного уносят на небо ангелы[49].
Упоминание о «греческом епископе» позволяет обратиться к другим аспектам взаимоотношений приверженцев двух конфессий на территории Венгрии. Специфической чертой межконфессиональных отношений в этой стране было сосуществование на одной территории двух церковных иерархий — латинской и Константинопольской. Еще до принятия католичества основной массой венгров в середине X в. на южных территориях будущего Венгерского королевства возникло православное епископство, патроном которого был святой Димитрий[50]. После принятия венграми католичества и создания венгерской церковной провинции католической Церкви особая церковная организация православных не только не исчезла, но, напротив, епископство превратилось в митрополию. В синодальном решении Константинопольской Патриархии от января 1028 г. упоминается Иоанн, митрополит «Туркии» (Турцией в византийских источниках X–XI вв. часто называли Венгрию)[ 51].
Источники, главным образом 1-й половины XIII в., свидетельствуют о том, что еще к этому времени на территории Венгерского королевства существовал ряд православных мужских и женских монастырей[52]. Один из этих монастырей — Св. Димитрия в Сремской Митровице — король Бела III в 90-х гг. XII в. подарил лавре Св. Феодосия в Иерусалиме, где скончалась при поездке к святым местам мать короля[53]. Помимо монастырей в южных частях королевства должны были существовать и приходские храмы, обслуживавшие духовные нужды проживавшего здесь православного южнославянского и влашского населения. На территории Венгерского королевства времени Арпадов отмечено около 300 церквей, патронами которых были святые, почитаемые Восточной Церковью[54]. В 1164 г. императора Мануила Комнина, вступившего на земли Венгерского королевства, приветствовало многочисленное население, державшееся греческого обряда[55].
В условиях мирного сосуществования людей, принадлежавших к разным конфессиям, на территории Венгрии широко распространялись предметы византийского искусства, не только светского, но и сакрального: изображения на porta speciosa кафедрального собора в Эстергоме, построенного в 80-х гг. XII в., были выполнены, как установлено, по византийским образцам[56].
Особенный интерес представляют данные об интеллектуальном общении между православным и католическим духовенством на территории Венгерского королевства. Так, известно, что живший в 1-й половине XI в. епископ Чанада Герард (Геллерт) использовал в своих сочинениях оригиналы творений греческих святых отцов, подлинные тексты которых не были в то время известны на латинском Западе. По-видимому, он получил их от греческих монахов, проживавших на территории его диоцеза. Еще более многозначителен другой факт. В середине XII в. некий клирик Цербанус сделал перевод на латынь сочинений преподобных Иоанна Дамаскина и Максима Исповедника. Рукопись этих сочинений была им обнаружена в греческом монастыре в Пашто, а перевод поднесен Давиду, аббату одного из крупнейших латинских монастырей на территории Венгерского королевства в Паннонхальме[57]. Все это напоминает общение монахов из Сазавы с древнерусским духовенством, правда, там имел место обмен литературой, нейтральной с догматической точки зрения (преподобные Иоанн Дамаскин и Максим Исповедник были крупнейшими представителями православной традиции в богословии), и это были контакты не в пределах одного и того же государства.