В истории взаимоотношений южнославянских государств и Рима 1204 год не был переломной датой. Хотя традиционная идейно-культурная ориентация болгарского и значительной части сербского общества ничем существенно не отличалась от византийской, в те самые годы, когда, после взятия крестоносцами Царьграда, между греками и латинянами разверзлась пропасть, наметилось явное сближение южнославянских государств с Римом. Причины этого сближения следует искать в тех сложных условиях, в которых шло развитие болгарской и сербской государственности на рубеже XII–XIII вв. Второе Болгарское царство возникло в результате восстания населения болгарских земель против византийской власти. Сербское государство сложилось на основе объединения ряда мелких княжеств, находившихся ранее в зависимости от Византийской империи. К концу XII в. оба государства добились того, что их независимость была признана Византией и они успешно расширяли свои позиции на Балканах за счет слабевшей империи. Однако оба они с политической точки зрения были новообразованиями, не имевшими своего законного признанного места в традиционной политической структуре региона. Царский титул новых болгарских правителей не был санкционирован какой-либо высшей церковной или светской властью христианского мира, а титул «великий жупан», который носил объединивший сербские земли Стефан Неманя, не имел никаких соответствий принятым в Европе титулам.
Оба государства, упрочив политическую самостоятельность, хотели бы обладать и самостоятельной церковной организацией. В Болгарии, где после начавшегося восстания представлялось невозможным сохранять зависимость болгарского духовенства от находившегося на византийской территории и назначавшегося византийским императором архиепископа Охридского, решение вопроса нашли в том, что несколько епископов, оказавшихся под властью восставших, поставили в столице государства Тырнове некоего священника Василия в архиепископа. Василий стал главой самостоятельного архиепископства, юрисдикция которого распространялась на всю территорию возрожденного Болгарского царства[1]. Это было самочинным актом, принятым без согласия Охриды, от которой отделились епископства, вошедшие в состав Тырновского архиепископства, и, разумеется, без санкции Константинопольского или кого-либо из других Восточных патриархов. В глазах соседних православных Церквей архиепископ Василий являлся незаконным узурпатором.
Были причины для недовольства положением и у сербских правителей. На подвластных им землях имелось лишь одно православное епископство с центром в Расе, подчиненное также Охридскому архиепископству. Освободиться законным путем от церковной зависимости от Константинопольского Патриархата представлялось маловероятным, и уже поэтому взгляды южнославянских правителей должны были обращаться в сторону Рима. Наконец, у сербских правителей была еще одна важная причина для установления контактов с папским престолом. К концу 80-х гг. XII в. Стефану Немане удалось подчинить своей власти территорию сербского Приморья, и тогда встал вопрос об урегулировании отношений между представителями власти великого жупана и католическими епископствами в подчинившихся великому жупану городах на Адриатическом побережье. Первоначально утверждение власти православных правителей Рашки над территорией Поморья не обошлось без конфликтов с местными католическими учреждениями. Так, брат Стефана Немани, Мирослав, утвердив свою власть над Захумьем, присвоил имущество убитого местной знатью Сплитского архиепископа, не допускал местных епископов на их кафедры, не впустил в свое княжество папского легата Теобальда, за что был им отлучен от Церкви[2]. Одна из причин конфликтов состояла в том, что католическое духовенство Приморья поддерживало местных правителей, с которыми оно было традиционно связано, в их борьбе против экспансии Рашки. Известно, например, что архиепископ Бара Григорий в 1189 г. бежал от войск Немани вместе с вдовой последнего зетского князя из местной династии Михаила и больше не вернулся в свою епархию[3]. В этих условиях для сербского правителя было важно, что курия проявила намерения наладить с ним отношения. Тем же 1189 г. датировано письмо папы Климента III Стефану Немане и его братьям, в котором папа предлагал оказать хороший прием и проявить повиновение при решении церковных дел новому архиепископу Дубровника Бернарду[4]. По-видимому, Немане удалось наладить дружественные отношения с курией. Позднее его сын и преемник Стефан писал папе Иннокентию III, что он намерен всегда следовать за «святой римской церковью, как доброй памяти отец мой»[5].
В последние годы своего правления Стефан Неманя стремился укрепить положение своего государства благодаря сотрудничеству с ослабевшей Византией. Верховная власть великого жупана была передана им не старшему сыну Вукану, получившему в удел Зету, а среднему сыну Стефану, зятю византийского императора Алексея III Ангела. Однако, по мере того как империя все более слабела, сербские правители стали уделять больше внимания контактам с Римом.
Сохранился комплекс документов, относящихся к 1199 г., о близких контактах между папой Иннокентием III и правителем Зеты Вуканом Неманичем. Январем 1199 г. датировано письмо Иннокентия III правителю «Далмации и Диоклеи», в котором цитировались слова Вукана, что тот после Бога больше всех чтит мать Римскую Церковь и готов повиноваться во всем ее указаниям[6]. В том же 1199 г. во владения Вукана были направлены папские легаты, которые созвали в Баре синод местного католического духовенства и провели ряд реформ. Они же привезли паллиум для нового архиепископа Бара Иоанна. Тексты решений синода в сентябре 1199 г. Вукан послал папе, благодаря за присылку легатов и уверяя в своей преданности[7]. В этих переговорах с курией принял участие не только правитель Зеты с ее по преимуществу католическим населением. Так, упомянутое выше письмо Иннокентия III Вукану сопровождалось пометой, что такое же по содержанию письмо было отправлено великому жупану и его жене[8]. Из сохранившегося ответа Стефана Неманича видно, что побывавшие в Приморье папские легаты посетили и его двор и передали ему какие-то предложения папы. Именно в этом письме Стефан говорил о своей покорности Римской Церкви по примеру отца[9].
Какие цели преследовал, начиная эти переговоры, правитель Рашки и каких результатов сумел добиться, позволяет выяснить письмо Иннокентия III, отправленное в сентябре 1204 г. к его легату в Болгарии кардиналу Льву[10]. В этом письме Иннокентий вспоминал, что некогда к нему обратился «благородный муж великий жупан Сербии» с просьбой направить к нему легата, который «обратил бы его к повиновению римской церкви» и возложил бы на него королевскую корону. Такая коронация означала бы окончательное утверждение суверенитета Сербского государства и обеспечила бы признанное всеми место среди государств христианского мира, чего не могла уже гарантировать окончательно ослабевшая Византийская империя. Ради достижения этой цели жупан, по-видимому, был готов принять католицизм и побудить к этому своих православных подданных. Не случайно такому шагу предшествовал разрыв его брака с византийской принцессой. Опека престола святого Петра позволила бы сербскому правителю успешно решать и спорные вопросы в отношениях с католическими соседями, в частности с воинственным баном Далмации Эндре, напавшим в 1198 г. на Захумье и Рашку[11].
Как отмечалось в том же письме, решение о посылке легата было уже принято, когда в Риме стало известно, что венгерский король Имре изгнал из Рашки Стефана, возведя на трон великого жупана Вукана, правителя Зеты. После низложения Стефана переговоры с Римом продолжались, но в иных условиях.
Речь по-прежнему шла о присылке сербскому правителю королевской короны и о подчинении населения Рашки Римской Церкви, но сербскую сторону на переговорах представлял уже не великий жупан, а венгерский король. Позднее Иннокентий III вспоминал, что именно венгерский король просил его дать новому жупану королевскую корону[12], сохранив при этом его светские права («salvo in temporalibus iure tue»). Смысл второй просьбы проясняется из другого письма, где передаются жалобы венгерского короля на нападение болгар на Сербию, «подчиненную его короне»[13]. Тогда же название Сербия появилось в титулатуре венгерских королей[14]. Таким образом, в новой ситуации королевская корона не сделала бы Вукана суверенным правителем, он должен был оставаться подчиненным верховной власти венгерского короля.
Иной характер приняли и переговоры о церковной унии. Если ранее предполагалось, что в качестве папского легата в Сербию направится кто-либо из советников Иннокентия III и тем самым будут установлены прямые связи между Сербией и Римом, то теперь обращение сербов в лоно Римской Церкви должен был осуществить один из высших духовных прелатов Венгерского королевства — архиепископ Калочи. Он должен был наставить великого жупана, духовенство и знать Рашки, принять от них клятву верности римскому престолу и освободить их от обязательств по отношению к Константинопольскому патриарху[15].
Таким образом, контакты с Римом, которые по замыслу сербских политиков должны были упрочить суверенитет Сербии и укрепить ее положение по отношению к католическим соседям, стали инструментом, способствовавшим установлению политической (а возможно, и церковной) зависимости Сербии от Венгрии, чему был готов способствовать Вукан Неманич, надеявшийся с венгерской помощью сохранить за собой трон верховного правителя. Неудивительно, что в этой ситуации православная знать Рашки оказала предпочтение Стефану, и с его возвращением на трон переговоры о церковной унии не возобновились[16]. Тем более что Вукан, его сын Георгий и их приверженцы в борьбе с объединительной политикой великого жупана искали поддержки у католических соседей. Наиболее ярким доказательством этого может служить договор от 3 июня 1208 г., по которому Георгий и другие члены семьи Вукана принесли присягу верности венецианскому дожу, отдав под покровительство Венеции свои владения в Зете[17].