Особенность ситуации заключалась в том, что те же самые круги, которые пропагандировали крестовый поход против «схизматиков», играли главную роль в развитии миссионерской деятельности католической Церкви на Балканах, и успехи на этом поприще они использовали для того, чтобы побуждать принявших католицизм представителей местной знати свергнуть власть «схизматических» правителей. Так, например, обстояло дело в конце 2-го десятилетия XIV в. на албанских землях, где после вторжения в этот район в 70-х гг. XIII в. войск Карла Анжуйского возникли католические епископства[57]. Когда в 1318–1319 гг. под эгидой Римской курии было подготовлено совместное нападение на «схизматика» Милутина со стороны претендента на византийский императорский трон Филиппа Тарентского и венгерского короля Карла Роберта, Андрей, епископ Круи, одного из главных албанских городов, призвал албанских баронов — католиков, живших под властью сербского короля, следуя призыву святого престола, выступить против этого правителя. В письмах, адресованных албанским баронам, папа Иоанн XXII благодарил их за выступление против «схизматика и врага христианской веры» и обещал свою поддержку[58].
Деятельность приверженцев такого круга идей стала получать распространение и в городах сербского Приморья, они начали претендовать на господствующее положение в местной религиозной общине. Показательны в этом плане перемены, имевшие место в таком крупном политическом и религиозном центре этого района, как Бар. Для жителей города было характерно наряду с признанием тесной связи с Римом считать себя подданными Сербского государства, которому могло быть отдано предпочтение при возникновении конфликтных ситуаций[59]. Еще в начале XIV в. кафедру в Баре занимал архиепископ Марин из местного патрицианского рода Жаретичей, неоднократно получавшего пожалования от сербских королей[60] и умевшего ладить с королевой Еленой и Стефаном Милутином. В 20-х гг. престол в Баре занял доминиканец из Южной Франции Гильом Адам, фанатичный враг всех «схизматиков» — сербов и греков[61]. Его воззрения получили выражение в трактате «Directorium ad passagium faciendum ad Terram Sanctam», написанном в 1332 г. для французского короля Филиппа VI. В предложенном монарху плане крестового похода одной из целей провозглашалось покорение Сербии. По его словам, это могло осуществить небольшое французское войско, опираясь на поддержку жителей городов Приморья и албанцев, которые как католики жестоко угнетались православными жителями страны (подобно Анониму, Гильом Адам говорит о разрушении храмов и заключении в тюрьму католических прелатов) и поэтому готовы были «освятить свои руки славянской кровью»[62]. По сравнению с началом XIV в. новым в организации похода было то, что активная роль отводилась как жителям Приморья, так и албанцам; теперь призывы к началу похода исходили от одного из главных руководителей католической Церкви на территории Сербского королевства.
Представляется вполне закономерным в подобных условиях появление в Сербии общегосударственных актов, направленных специально против развития миссионерской деятельности католического духовенства. Принятый в середине XIV в. «Законник» Стефана Душана установил запрет на миссионерскую деятельность «латинян» на территории Сербии: католическому священнику, обратившему в свою веру православного, грозили суровые кары «по закону святых отьць»[63]. Одновременно законодатель предписывал, чтобы все православные, принявшие католичество, вернулись в православие, также под угрозой суровых кар. Протопопы по всем градам должны были следить за исполнением этого предписания[64]. Существенным следует признать предписание о запрете смешанных браков: католик должен был обратиться в православие или оставить членов семьи и имущество[65].
Эти меры еще не разрушили до конца традицию мирного сосуществования представителей двух конфессий на одной территории, но вводились жесткие нормы для взаимоотношений в быту, несоблюдение которых грозило тяжелыми последствиями. О позиции составителей «Законника» позволяет судить характер терминологии, использованной в тексте памятника. Если православие последовательно именуется «христианской верой», а его приверженцы — «христианами», то представитель латинского мира — это приверженец «веры латинской», которая определяется как ересь, а сам он в дальнейшем называется «полуверцем». В этом выборе терминов отразилось понимание «латинского» мира как чуждого и враждебного, как мира за пределами христианской ойкумены. От внешних воздействий этого мира следовало оградиться, и этой цели служили предписания «Законника».
При всех различиях исторических условий развития Болгарии и Сербии отношение болгарского и сербского общества к латинскому миру в последней трети XIII — 1-й четверти XIV в. изменилось в одном направлении — усиливались конфронтация, враждебность, стремление к разрыву и ограничению исторически сложившихся контактов с этим миром. Появление законодательства, в котором отразились подобные тенденции, свидетельствует об их укоренении в Болгарии и Сербии.
Для полноты анализа конфессиональных отношений между частями южнославянского мира необходимо рассмотреть положение, сложившееся в Венгерском королевстве, в границы которого входили территории католической Хорватии. Об изменении конфессиональных отношений в этом государстве, игравшем до начала XIII в. роль своего рода промежуточной зоны между латинским и православным миром, позволяют судить фактические данные, приведенные в предшествующих главах при характеристике отношений южнославянских православных государств с их католическими соседями. Они позволяют сделать вывод, что после взятия Царьграда в 1204 г. с политическим и в значительной степени с идейно-культурным влиянием Византии на Венгрию было покончено. В борьбе, развернувшейся на Балканах после падения византийской столицы, правители Венгрии встали на сторону Латинской империи и принимали участие в организовывавшихся курией крестовых походах против «схизматиков».
Эти изменения во внешнеполитической ориентации Венгерского королевства должны были оказать неблагоприятное воздействие на положение православной Церкви, лишившейся могущественного покровителя в лице Византийской империи.
В странах Центральной Европы XIII век стал временем освобождения католической Церкви от опеки светской власти и превращения ее в мощную самостоятельную силу. Одновременно усилились связь местных Церквей с папством и воздействие папства на их политико-религиозную ориентацию. Именно в XIII в. в этом районе активизировалась деятельность папских легатов, проделавших большую работу по сближению существовавшей церковной практики с обрядами, характерными для главных центров католического мира. Разумеется, не последней обязанностью легатов было осуществление политики папства по отношению к «схизматикам» и воспитание местного духовенства и населения в католическом духе. Все это несомненно влияло на развитие межконфессиональных отношений в Венгерском королевстве.
В начале XIII в. усилились унификационные тенденции в политике папства: допуская существование различных обрядов и обычаев, папа Иннокентий III запретил служение иерархов двух разных конфессий на территории одного диоцеза[66]. В письме епископу Варадина от 10 апреля 1204 г. он писал по поводу греческих монастырей в Венгерском королевстве, что или их монахи должны выбрать епископа, который принесет присягу ему, папе Римскому, или пусть в эти монастыри будут назначены латинские аббаты[67]. Из предложенных папой в письме 1204 г. альтернатив возобладал второй вариант: греческие монастыри стали постепенно переходить в руки латинских монахов[68]. Это частное требование через одиннадцать лет было закреплено в 9-м каноне Латеранского Собора (1215 г.), сохранившем различия в богослужении в соответствии с «различием обрядов и языков», но запретившем служение двух иерархов разных конфессий в одном диоцезе[69].
В соответствии с этим и курия, и высшие круги венгерского духовенства стремились не допустить существования «схизматических» иерархов на территории королевства. Так, уже в 1229 г. обсуждался вопрос о создании латинского епископства в Среме (Сирмии) — центре района, в котором проживала большая часть православного населения страны[70]. Епископство явно должно было прийти здесь на смену епархиям «схизматиков». В 1232 г. папа предписал епископу Чанада потребовать от православных епископов Белграда и Браничева подчинения Римской Церкви, отметив при этом, что в противном случае их диоцезы будут подчинены Срему[71].
В присяге наследника венгерского трона («молодого короля») Белы (23 января 1234 г.) говорилось, что он должен изгнать из королевства еретиков, «фальшивых христиан» и отступников, принявших иудейскую или мусульманскую веру. Что же касается тех в стране, «кто не подчиняется римской церкви, обряда какого бы народа они ни придерживались», «молодой король» обязан был «заставить их подчиниться римской церкви»[72].
Хотя православное население и православное духовенство в Венгерском королевстве сохранили свои епархии и обряды, их деятельность была ограничена более жестко, чем «латинян» в Сербии в XIV в. Статуты, составленные в 1279 г. Филиппом, епископом Фермо, папским легатом, определяли условия церковной жизни православных для Польши и Венгрии[73]. Так, православные священники не могли совершать богослужения за пределами своих храмов, приобретать или возводить церковные постройки без разрешения католического епископа соответствующей епархии. Католикам запрещалось присутствовать на службе в православных храмах и принимать таинства у православных священников. В этих предписаниях проступает стремление не только оградить католический мир от вредного влияния «схизматиков» (как в «Законнике» Душана по отношению к «латинянам»), но и создать препятствия для расширения их религиозной деятельности.