В этих документах отразилось уже традиционное для того времени представление о праве папской курии распоряжаться землями язычников, объявляя против них крестовый поход и раздавая их земли католическим государям[42]. Новым является то, что в 50-х гг. XIII в. начинают обозначаться притязания курии на земли, заселенные «схизматиками». Некоторые намеки на притязания такого рода нетрудно обнаружить уже в тексте буллы Иннокентия IV галицко-волынским князьям от сентября 1247 г. В документе указывается, что, идя навстречу просьбам этих князей, папа своей властью передал им земли и другие виды имущества, которые принадлежали им по праву и которые они вернули из-под власти других князей, которые «не пребывают в почитании Церкви» (qui Ecclesia devotione non permaneat)[43]. Распоряжение это было благоприятно для князя Даниила Галицкого, но в нем проявилось притязание папы на роль своего рода высшего арбитра в спорах между князьями. Он может отбирать земли у тех князей, кто не признали авторитета Римской Церкви, и передавать их тем, кто этот авторитет признали. Еще более показательна в этом плане булла папы Александра IV, направленная 6 марта 1255 г. литовскому великому князю Миндовгу. Правитель этого нового, недавно возникшего в Восточной Европе и политически активного образования принял крещение по католическому обряду (1251 г.), а затем был увенчан доставленной из Рима королевской короной. Миндовг сообщил папе, что, сражаясь против «Regnum Russie» и его обитателей, пребывавших в «неверии», он сумел подчинить себе некоторые русские земли. В своем ответе папа выразил надежду, что, обладая этими землями, Миндовг сможет освободить и другие, соседние, от власти «язычников» и «неверных», а также прибавил, что своей апостольской властью он передает эти земли Миндовгу и его наследникам и берет их под свою защиту[44]. Дело не только в том, что в этом документе русские снова названы «неверными», как в некоторых документах 30-х гг. Эта булла является первым, относящимся к Руси документом, в котором утверждается право курии распоряжаться землями «схизматиков», отдавая их по своему усмотрению католическим правителям.
Таким образом, 40–50-е годы XIII в. были временем, когда в развитии отношений между Русью и латинским миром стали проявляться две по существу противоположные тенденции — к сближению и, наоборот, к очень глубокой конфронтации. Будущее должно было показать, какая из этих тенденций возобладает.
[1] Об этой стороне политики Рима см.: Пашуто В. Т. Очерки... С. 261 и сл.
[2] О попытках курии организовать оборону латинской Европы от татар см.: Umiсski J. Niebezpieczeсstwo tatarskie w pol. XIII w. a papieї Innocenty IV. Lwуw, 1922.
[3] Подробнее об этом см.: Томашевський С. Предтеча Изидора Петро Акеровiч, незнаний мiтрополiт руський (1241–1245). Romae, 1927 (Analecta Ordinus sancti Basilii Magni. T. 2. Fasc. 3–4); Пашуто В. Т. Очерки... С. 57–67.
[4] О времени обращения Даниила к папе см. соображения В. Абрахама: Abraham W. Powstanie organizacji koњcioіa... S. 123–124.
[5] DPR. T. 1. N 12.
[6] Карпини, Джованни дель Плано. История монгалов // Карпини, Джованни дель Плано. История монгалов. Рубрук, Гильом де. Путешествие в восточные страны. М., 1957. С. 67.
[7] Ср.: Карпини, Джованни дель Плано. История монгалов // Карпини, Джованни дель Плано. История монгалов. Рубрук, Гильом де. Путешествие в восточные страны. С. 75, 82; АИ. Т. 1. № 78. С. 68–69.
[8] Там же (февраль 1248 г.); VMPL. T. 1. N 96. S. 46 (5 сентября 1248 г.). См. также: Матузова В. И., Пашуто В. Т. Послание папы Иннокентия IV князю Александру Невскому // Studia historica in honorem Hans Kruus. Tallinn, 1971. C. 136–138. Вопрос о переговорах Александра Невского с Римом подробно рассмотрен А. А. Горским в статье «Между Римом и Каракорумом» (Страницы отечественной истории. М., 1993). Как показано в работе, первая реакция новгородского князя была благоприятной и лишь позднее переговоры приняли другой оборот.
[9] Вопрос об отношениях князя Даниила Галицкого с Римом рассматривался в целом ряде работ. Помимо специального исследования Н. П. Дашкевича (Переговоры пап с Даниилом Галицким об унии Руси с католичеством // Киевские университетские известия. 1884. № 8) следует отметить особые разделы в неоднократно цитировавшихся ранее работах М. Чубатого и В. Абрахама. Этой теме уделил внимание и В. Т. Пашуто в исследовании, посвященном истории Галицко-Волынской Руси. В определении существа этих отношений взгляды ученых близки между собой, что неудивительно, если учесть, что они базируются на одном круге источников.
[10] DPR. Т. 1. N 12.
[11] См.: Ibid. N 25.
[12] Ibid. N 20.
[13] См.: Ibid. N 21.
[14] См.: Карпини, Джованни дель Плано. История монголов // Карпини, Джованни дель Плано. История монголов. Рубрук, Гильом де. Путешествие в восточные страны. С. 81.
[15] Об этом монастыре, из монахов которого вышло несколько Владимирских епископов XIII в., см.: Щапов Я. Н. Государство и Церковь Древней Руси Х–XIII вв. М., 1989. С. 143.
[16] См.: АИТ. Т. 1. № 75. С. 65.
[17] См.: DPR. Т. 1. N 26.
[18] См.: Ibid. N 22.
[19] См.: Ibid. N 12.
[20] См.: Ibid. N 26. Позднее, получив благожелательное письмо от Александра Невского, папа Иннокентий IV поручил архиепископу Альберту осуществить такую же миссию и во владениях новгородского князя. «В знак повиновения» Александр Невский должен был основать для латинян епископскую кафедру в Пскове (VMPL. Т. 1. N 96. S. 46).
[21] См. соображения по этому поводу В. Абрахама (Abraham W. Powstanie... S. 128). M. Чубатый, впрочем, допускал возможность краткого пребывания легата во владениях Даниила летом 1248 г. (Чубатий М. Захiдна Україна... // Записки Наукового товариства iм. Шевченка. Львiв, 1917. Т. 123. С. 42).
[22] См.: Norden W. Das Papstum... S. 362.
[23] ПСРЛ. Т. 2. Стб. 827.
[24] См.: ЛИБИ. Т. 4. С. 91.
[25] См. там же. С. 97.
[26] Он достиг Венгрии на пути в Никею, когда после возвращения князя Даниила из Орды при венгерском дворе возникло предложение заключить брак между сыном Даниила, Львом, и дочерью короля Белы IV, Констанцией. За содействие в заключении брака король обещал Кириллу проводить его «оу Грькы с великою честью» (ПСРЛ. Т. 2. Стб. 809).
[27] Там же. Т. 1. Стб. 472.
[28] В записях этой летописи предшествующих лет постоянно упоминается лишь один иерарх — епископ Ростовский Кирилл, с 1250 г. картина меняется.
[29] См.: Кучкин В. А. К биографии Александра Невского // Древнейшие государства на территории СССР, 1985 г. М., 1986. С. 78–79.
[30] См.: ПСРЛ. Т. 2. Стб. 827–828; о папских послах к князю Даниилу и времени его коронации см.: Abraham W. Powstanie... S.133–134.
[31] См.: ЛИБИ. Т. 3. С. 334–335, 344.
[32] Не случайно во втором письме Александру Невскому папа хвалил новгородского князя за то, что тот не желает склонять свою шею под татарское ярмо (Матузова В. И., Пашуто В. Т. Послание папы... // Studia historica in honorem Hans Kruus. С. 138).
[33] Там же.
[34] См.: ЛИБИ. Т. 4. С. 93.
[35] См.: ПСРЛ. Т. 2. Стб. 809.
[36] Подробнее об этом см.: Пашуто В. Т. Очерки... С. 255–256.
[37] См.: Wlodarski В. Polska i Ruњ. S. 172–178.
[38] См.: Пашуто В. Т. Образование Литовского государства. М., 1959. С. 26, 30–31.
[39] См.: ПСРЛ. Т. 2. Стб. 816–817.
[40] Preussisches Urkundenbuch. Kцnigsberg, 1882. T. 1. N 298 (далее: PUB).
[41] См.: Шаскольский И. П. Борьба... С. 206–209, 219–221.
[42] Трудно согласиться с точкой зрения И. П. Шаскольского, что упоминаемые в булле вместе с карелами «язычники» близлежащих областей — это русские и что такое словоупотребление обычно для папских булл конца XIII в. (Шаскольский И. П. Борьба... С. 220).
[43] DPR. Т. 1. N 20.
[44] См.: VMPL. Т. 1. N 123. S. 60–61.
К середине XIII в. из всех древнерусских земель лишь Галицко-Волынская Русь поддерживала дружественные отношения с западными соседями. Сохранению этих дружественных отношений в немалой степени способствовало установленное в предшествующие годы формальное подчинение Галицкой Церкви верховной власти Римского папы. Шаг этот, в чем сходятся исследователи разных направлений, был предпринят, чтобы обеспечить галицко-волынским князьям помощь государств латинского мира в борьбе против татар. Именно рассчитывая на эту поддержку, князь Даниил Романович решился на открытое противодействие татарам, начав войну с правителями близлежащих улусов Золотой Орды. Реальная помощь, однако, не приходила, и в этих условиях стал намечаться отход от галицкого князя части тех церковных кругов, которые его ранее поддерживали. Симптоматичными в этом отношении можно считать перемены в поведении бывшего канцлера князя Даниила, возведенного им на Киевскую кафедру митрополита Кирилла. Еще в 1250 г. митрополит прибыл на Северо-Восток Руси, чтобы содействовать заключению направленного против татар союза между Даниилом Галицким и великим князем владимирским Андреем Ярославичем. Однако, когда в 1252 г. Андрей Ярославич был согнан с владимирского стола татарами[1], митрополит задержался на северо-востоке, сблизившись с преемником Андрея, Александром Невским, не разделявшим политической ориентации предшественника[2]. Митрополит Кирилл, конечно, не был сторонником сохранения власти татар над русскими землями, просто у него, по-видимому, зародились серьезные сомнения в правильности политики прежнего патрона.
К тому времени, когда князь Даниил осенью 1253 г. принял из рук папского легата королевскую корону, эти сомнения, казалось, были в значительной мере рассеяны. Польские князья и знать, как следует из записи Ипатьевской летописи, обещали Даниилу после принятия королевской короны оказать помощь в борьбе против татар[3]. По-видимому, аналогичные заверения дал ему ранее венгерский король[4]. Еще до коронации Даниила в мае 1253 г. Иннокентий IV объявил крестовый поход против татар на территории Чехии и Польши[5], в мае следующего года крестовый поход был провозглашен и на территории Пруссии[6].