Тема 2. «Философия – это рефлексия»: Э.Гуссерль. Творческая биография Э.Гуссерля: основные труды и эволюция воззрений. Замыслы феноменологии Э.Гуссерля: философия как строгая наука. Идея беспредпосылочного (самоочевидного) знания. Критика психологизма. Идея обновления. Сознание как объект феноменологического анализа. «Феноменологическая редукция»: редукция «естественной установки» и формирование рефлексивной позиции наблюдателя за «деятельностью сознания» в себе. Феноменологический подход как реализация «процесса наблюдения». Наблюдение объекта и наблюдение процесса осознания объекта. (Само)наблюдение и анализ. Рефлексивное наблюдение (Л.Эмбри). Понятие рефлексии. Два типа рефлексии: естественная и трансцендентальная. Три этапа феноменологической редукции: психологическая, эйдетическая и трансцендентальная редукции. Понятия потока сознания и феномена. Анализ сознания времени в гуссерлианской феноменологии. Концепция интенциональности. Ноэма и ноэзис. Идеация – процедура интуитивного усмотрение сущности. Значение интеллектуальной интуиции в феноменологии. «Поздний Гуссерль»: проблематика «жизненного мира» (сфера «непосредственно-очевидного», мир повседневной жизни; жизненный мир, как полагает Гуссерль, является результатом конституирующей деятельности трансцендентальной субъективности, причем эта деятельность протекает совершенно анонимно) и интерсубъективности (взаимоотношения, возникающие между субъектами как результат конституирующей деятельности сознания, протекающей в значительной степени протекающей анонимно). Критика Э.Гуссерля М.Шелером и М.Хайдеггером. Критика трансцендентальной феноменологии Ж.Делезом.
Тема 3. Фундаментальная онтология М.Хайдеггера. Философская биография М.Хайдеггера. Периодизация его творчества и основные работы. «Вопрос о Хайдеггере»: Хайдеггер и нацизм. Замыслы феноменологического проекта М.Хайдеггера: проблематика бытия человека (Dasein) Дазайн — термин, употребляемый М.Хайдеггером для характеристики специфически человеческого способа существования. Онтико-онтологическое различие. Критика гуссерлианского понятия сознания. Герменевтический метод как метод «вслушивания», а не «всматривания» в сущность феномена. Критика принципа очевидности. Истина как открытость/сокрытость. Экзистенциалы — термин, выражающий основные характеристики человеческого существования (например, «забота», «страх», «смерть» и др.). Dasein как присутствие (В.Бибихин). Настроенность. Онтологическая структура Dasein в «Бытии и времени»: забота как бытие присутствия. Подлинное и неподлинное бытие человека. Бытие-к-смерти. Страх. «Люди» и повседневное бытие человека: толки, любопытство, падение и заброшенность. Деструкция метафизики. Критика техники и «калькулирующего мышления». Ницше и Хайдеггер: нигилизм как забвение бытия. Концепция языка как «дома бытия». Обезбоженность: «Только Бог может спасти нас». Философия и поэзия в творчестве «позднего» Хайдеггера. Критика фундаментальной онтологии М.Хайдеггера: М.Хайдеггер и Ж.Деррида, М.Хайдеггер и Э.Левинасом.
Тема 4. Феноменологическая этика Э.Левинаса. Биография Э.Левинаса. Основные труды. Критика хайдеггеровского бытия как безличного: не бытие, но Другой. Этика как первая философия: опыт отношения к другому человеку как исходный момент философствования Э.Левинаса. Критика гуссерлевской аналогизирующей аппрезентации другого (аппрезентация — косвенное перцептуальное представление невидимых сторон предмета на основе восприятия его видимых сторон (например, представление задней стороны дома на основе восприятия его фасада или «другого» субъекта на основе восприятия его тела). Концепция интенциональности и левинасовское «отношение к Другому». Близость. «Лицо Другого» в трактате «Тотальность и Бесконечное». Лицо и слабость человека. Этическое отношение как отношение к слабому. Милосердие. Ассимитричность отношения к лицу другого человека. Критика Э.Левинасом М.Бубера. Э.Левинас и Ф.Розенцвейг. Дорефлексивные пласты экзистенции: феноменологические дескрипции ночи, утомленности, женского, эроса, одиночества, плодовитости, отцовства, жилища. Опыты выхода за пределы феноменологии в трактате «Иное, чем бытие, или за пределами сущности». Э.Левинас и М.Шелер. Э.Левинас и Ж.Деррида.
ЛЕКЦИИ К КУРСУ
Лекция первая. Введение в проблематику курса
(О феноменологии: Гуссерль, Хайдеггер и Шанкара)
Здесь меньше говорят, больше молчат и больше видят – видят и те миры, которые, возможно, вообще невыразимы.
М.Шелер
Всех учили одинаково, но почему же ты, шельмец, стал первым учеником?
Е.Шварц
Меня попросили рассказать что-нибудь о феноменологии. Поскольку времени у нас не так уж и много, а материал по интересующей нас теме необозрим, я бы предложил вам «экономный», что в данном случае означает синтетический, способ повествования. Вместо того чтобы говорить о феноменологии в чисто академическом ключе и, в частности, в привычной нам историко-философской перспективе[1], я хочу предложить вам посмотреть на феноменологию как бы «изнутри» и попытаться выделить и описать одно только, но базовое, с моей точки зрения, фундаментальное переживание, которое лежит в основании феноменологической установки.
В свою очередь в реализации этой задачи – о переживании все же идет речь – ориентиром для себя я бы хотел избрать личный опыт в том смысле, что я буду думать о том образе феноменологии, который сложился в моем опыте мысли. Другими словами, все, о чем я буду говорить в этой аудитории, если и претендует на некую общезначимость, то исключительно в той мере, в какой сходные переживания может обнаружить в себе каждый слушатель.
Мне представляется, что такой подход к изложению предмета нашей встречи уместен по двум причинам, одна из которых прямо никак не связана с темой нашей беседы. С нее я, во избежание недоразумений, и начну. Мне всегда казалось, что философия порою напоминает забавную интеллектуальную игрушку: вдоволь наигравшись ею, мы, довольные собой, отправляемся восвояси… А между тем хотелось бы надеяться, что философия заслуживает лучшей участи – ведь находятся же люди, которые безропотно вверяют ей свои жизни. Чудаки! Они думают, что философ вовсе не обязан играть словами как мыслями. Дело, по всей видимости, обстоит гораздо серьезнее – философ убежден, что хорошо «продуманные» мысли укоренены не в словах, а в бытии, то есть мысли существуют независимо от того, кто наблюдает их извне, со стороны (как чужие мысли) или осознает изнутри. Более того, философ верит, что знания, которые он открывает в свете бытия, способны радикально изменить его привычное восприятие и образ жизни. Поэтому философия, с этой, не могу не сказать, странной, точки зрения, представляет собой еще и опыт, опыт мысли и опыт самотрансформации. Должен признаться: чудаки всегда вызывали у меня искреннее уважение – я всецело доверяю всему, что они говорят и делают[2]. Если они говорят, что философия есть опыт, что ж, значит, так тому и быть. Именно поэтому я рискую выступать в этой аудитории от себя лично.
Одно замечание попутно. Меньше всего мне бы хотелось думать, что все сказанное выше может быть истолковано в том общераспространенном, но малопонятном смысле, что философия якобы занимается изучением человека и его так называемой «жизни». В какой-то очень широкой и отдаленной философской перспективе с этим тезисом, вероятно, и можно согласиться. Но, обратите внимание: Форест Гамп никогда не интересовался своей жизнью, он вообще ничего не имел своего. Может быть именно поэтому он – полный идиот в глазах других людей – оказывался абсолютно уместен в своих «безумных» с обычной человеческой точки зрения действиях. Даже тогда, когда философия непосредственно обращается к человеку, она смотрит на него так, как будто его и нет вовсе. Нет, это не заурядное снобство философствующего – тебя нет, потому что я несоизмеримо лучше. Просто то, что интересует философию в человеке, не является собственно или исключительно человеческим. Поэтому всякого рода экзистенциальные «вкусности» – тоска-одиночество, конечность-заброшенность, счастье-забота и т.д., которыми мы в изобилии – до желудочных колик, до «тошноты» – потчуем себя, все это не имеет прямого отношения к философии и зачастую представляет собой распространенную среди интеллектуалов фобию, называемую на языке гештальттерапии «дефлексией» – болтовней, позволяющей нам оставаться в безопасном контакте с терапевтом (или просто другим человеком) и не говорить о действительных проблемах. Философию интересует не человек и его жизнь, а мысль о чем угодно, в том числе и о человеке, но обладающая свойствами бытия, то есть мысль в форме объективного, и уже поэтому не-человеческого, понимания[3]. Если философ и берется обсуждать что-то «жизненное», например, страдание, то исключительно в качестве вещи, с которой можно работать, например, его могут интересовать причины страдания. В таком случае философ мыслит уже не жизнь, а саму «мысль о страдании» и реальности (сколь бы далеки они не были от нас) с этой мыслью сопряженные, что, поверьте, представляет собой опыт не менее экзистенциально насыщенный, чем пребывание в гуще повседневной, самой наиреальнейшей «жизни».