Епископ Серафим признал свое высказывание в проповеди 2 марта ошибочным, но было уже поздно. На «первом свободном собрании духовенства» 13 марта 1917 года только ключарь кафедрального собора И. Уфимцев попытался защитить позицию епископа. Начавшийся шум в зале не дал ему договорить. А председатель собрания, священник И. Сторожев, произнес: «С епископом здесь никто не судится и в защиту его прошу никого не выступать». Причину такого отношения к правящему архиерею раскрыл член Комитета общественной безопасности, священник А. Игнатьев: «Не надо бы епископу забывать мудрую русскую пословицу "Слово серебро, а молчанье золото" и не следовало бы превращать кафедру в политическую трибуну...Выступление же епископа сказывается особенно остро на нас, ваших делегатов... Мы это выступление чувствуем там, сидя в комитете».
После «свободного собрания» делегация от городского духовенства 14 марта 1917 года посетила епископа. Все было устроено таким образом, чтобы никто не заподозрил участников посещения в «симпатиях» к «провинившемуся» архиерею. Вся переписка, связанная со встречей, прошла через Духовную консисторию. При встрече с епископом представители духовенства сразу объявили, что их встреча носит не частный, а официальный характер. Ознакомившись с резолюцией от 8 марта, Епископ выразил сожаление, что духовенство не поддержало его, так как «он вовсе не призывал к бунту, а призывал к кресту».
Осуждая промонархический характер проповеди Преосвященного Серафима, участники встречи на словах признавали его своим владыкой и не настаивали на удалении из епархии[55]. Это позволило Преосвященному Серафиму заявить, что он ещё намерен «поработать».
Для расследования сложившихся обстоятельств в Екатеринбург прибыл комиссар Временного правительства прапорщик П. В. Тарусин. Он просил представить письменное постановление об удалении правящего архиерея. Такое постановление могло быть принято на собраниях духовенства, чего не случилось. 17 марта 1917 г. на съезде представителей Комитета общественной безопасности Екатеринбургского уезда был представлен особый акт, в котором, в частности, говорилось: «...съезд постановил просить Временное правительство о немедленном удалении Епископа Серафима из Екатеринбургской епархии». 21 марта 1917года Епископ Серафим навсегда покинул свою беспокойную паству.
Таким образом, призыв Епископа Серафима ко Кресту, а не к бунту, произнесенный в архиерейской проповеди 2 марта 1917 года, воспринимался общественностью как реакционный и нашел поддержку только у монахинь Ново-Тихвинского монастыря. Их принудили дать подписку о подчинении требованиям Комитета общественной безопасности. Духовная консистория только 13 марта 1917 года разослала всем благочинным Епархии циркулярное распоряжение с предписанием зачитать во всех Храмах акт об отречении от монаршеского престола царя и великого князя Михаила и совершить молебствие об утишении страстей с возглашением многолетия «Богохранимой Державы Российской и благоверному Временному правительству». Очевидно, что это официальное распоряжение явно запоздало, историческая обстановка потребовала от духовенства на местах проявить самостоятельность в выборе своей позиции.
Активное участие духовенство Екатеринбургской епархии приняло в торжествах по случаю объявленного 10 марта (в некоторых местах этот праздник отмечался в другой день) праздника свободы: в Екатеринбурге, в селах Мезенское, Куяш (Екатеринбургского уезда), Бродокалмакское (Шадринского уезда), а также на заводах: Кушвинском, Висимо-Уткинском (Верхотурского уезда), Надеждинском, Невьянском, Быньговском (Екатеринбургского уезда) и в других местах.
23 марта 1917 года Екатеринбургская Духовная консистория выпустила срочное циркулярное распоряжение о прекращении молений за «Государя и предводимой им русской армии». На следующий день, 24 марта, издано еще более конкретное указание: «Всячески содействовать населению разъяснением происходящих событий, поддерживать новое правительство всеми силами, а не возбуждать смуту в крестьянских умах, под опасением попасть за это под строгую ответственность».
В конце марта 1917 года уездные комиссары Временного правительства в Пермской губернии предписали волостным правлениям войти в соглашение с причтами церквей для приведения населения к присяге новому правительству[56].
Сразу по изгнании комитетом общественной безопасности епископа Серафима в среде екатеринбургского духовенства возникли споры и разногласия. Так, в местной печати появилось открытое письмо сельского священника И. Минина к духовенству Екатеринбурга, в котором он с гневом обличал «подхалимство» по отношению к «скомпрометированному» епископу Серафиму и призывал вспомнить о революционных событиях 1905 года: «Время не ждёт. Скоро созыв Учредительного собрания, скоро настанет момент идти к избирательным урнам. Скорее наметить путь, по которому нам следует идти к ним».
Письмо вызвало недовольство протоиерея Ф. Коровина. В своем ответе он подчеркнул, что И. Минин, оказывается, забыл о ... революционных традициях уральского духовенства. Клирики обезглавленной Епархии устроили «соревнование» по демонстрации своей революционности. Показателен текст «воззвания ко всему православному духовенству» проходившего 14 марта 1917 г. в Кыштымском заводе Екатеринбургского уезда собрания шестого благочиннического округа. Десять священников и пять диаконов записывают: «Скажем откровенно: раньше мы служили в полицейском государстве и за это теперь мы несём заслуженное возмездие. Интеллигенция нас не признаёт, народ нас часто не понимает, а рабочий класс относится с недоверием. ...Мы виновны, но заслуживаем снисхождения… Осуждайте нашу прошлую деятельность — мы сами её осуждаем. Но в настоящий момент волею народа с нас сняты узы и путы и мы теперь готовы всю душу отдать на служение свободной церкви Христовой для блага и счастья дорогой родины».
В Епархии установилось безвластие. Бывший ключарь — священник И. Уфимцев, открытый сторонник епископа Серафима — единолично редактировал и выпускал «Екатеринбургские епархиальные ведомости». Начали действовать две конфликтующие между собой реформаторские организации: «Исполнительный комитет общих собраний мирян и духовенства г. Екатеринбурга» (председатель— священник Алексей Игнатьев) и «Организаторский кружок прогрессивного сельского духовенства» (председатель — священник Иоанн Минин). Между ними в марте — апреле 1917 г. развернулась настоящая борьба за лидирующее положение в Епархии.
20 марта 1917 г, на собрании «прогрессивного сельского духовенства» в Екатеринбурге было предъявлено обвинение «кучке городского духовенства», которая, по их мнению, намеревалась вершить свои дела от имени всей Епархии. На собрании прозвучал призыв к упразднению епархиальных властей и к перевыборам благочиннических советов.
На состоявшемся вскоре «свободном» собрании екатеринбургского городского духовенства вынесли два постановления: об упразднении «Епархиальных ведомостей» и созыве в конце апреля епархиального съезда. В ходе подготовки к съезду было решено обсудить вопросы, свидетельствующие о решимости «городского» екатеринбургского духовенства провести радикальные реформы Церкви
- о Поместном соборе;
- о выборном и брачном Епископате;
- об учреждении Патриаршества;
- об отделении Церкви от государства;
- о самоуправляющейся приходской общине с выборным началом;
- об упразднении института епархиальных миссионеров;
- о передаче «детища покойного Победоносцева» — церковно-приходских школ в ведение Земства;
- о реорганизации Священного Синода и Духовных консисторий;
- об освобождении духовенства от участия в бракоразводном процессе[57].
Не менее решительно настроенные участники «Организаторского кружка прогрессивного сельского духовенства» решили перехватить инициативу созыва епархиального съезда у «городского» духовенства. Руководитель «Организаторского кружка…» священник И. Минин опубликовал воззвание к духовенству Епархии, где подверг критике деятельность «Исполнительного комитета общих собраний мирян и духовенства г. Екатеринбурга». Он писал, что городское духовенство «погрязло в рутинах бюрократического канцеляризма». «Сельское духовенство» наметило проводить епархиальный съезд 1 мая 1917 г. На съезд допускались как «избранные» делегаты, так и «неизбранные». Вскоре по всей Епархии были разосланы листовки «сельского духовенства» с призывом избирать своих делегатов на епархиальный съезд.
Воспользовавшись противостоянием двух реформаторских группировок, активизировались противники церковных реформ —сторонники епископа Серафима. На страницах еще выходящих «Екатеринбургских епархиальных ведомостей» в редакционной статье «Отклики на жизнь» священник И. Уфимцев назвал епархиальную жизнь «полным расстройством», а екатеринбургское духовенство «овцами без пастыря». Более решительные действия предпринял член Духовной консистории протоиерей Л. Игноратов. Он 14 апреля 1917 года разослал циркулярное послание от Екатеринбургской духовной консистории всем благочинным Епархии, где предписывал «не придавать значение призывам церковных реформаторов, а ждать особых распоряжений консистории». Однако в целом священнослужители обнаружили тяготение к реформаторским церковным организациям[58].